Борису Кустодиеву посчастливилось стать учеником самого Ильи Репина, хотя позже он отошел от принципов, которым следовал его наставник, и начал искать свой собственный путь в искусстве. Жизнь Кустодиева была полна трудностей – от непонимания его творчества общественностью до серьезной болезни. Но даже в самые тяжелые времена, будучи прикованным к инвалидной коляске, он не переставал создавать картины.
Детские годы в Астрахани
Борис Кустодиев увидел свет 7 марта 1878 года в Астрахани. Его отец, преподававший в духовной семинарии, ушел из жизни, когда мальчику едва исполнился год. Мать, оставшись вдовой в 25 лет, одна заботилась о четверых детях. Сначала Борис посещал церковно-приходскую школу, а затем гимназию. Когда ему было девять лет, в город привезли выставку художников-передвижников. Живопись настолько впечатлила мальчика, что он твердо решил, что тоже хочет научиться рисовать. Мать нашла средства, чтобы Борис мог брать уроки у известного в Астрахани художника Павла Власова. Он говорил своему ученику: "Немного научился рисовать – это все равно, что ничему не научился. Искусство требует посвятить ему всю жизнь. Не зная анатомии, не берись за обнаженную натуру, она тебе не покорится. Репин говорил: "Глаз свой воспитывайте даже больше, чем руку".
В письме сестре Борис писал:
«Я только что возвратился от Власова и сажусь писать тебе письмо. Вот уже целый месяц я хожу к нему и сегодня уже начал рисовать голову. Сначала рисовал орнаменты, части тела, а теперь уже начал и головы. На днях нарисовал с натуры акварелью две айвы и две моркови. Когда я нарисовал их, то удивлялся — я ли нарисовал или другой?»
Письмо Е.М. Кустодиевой, 19 ноября 1893 года
Многообещающий студент
После окончания семинарии в 1896 году Кустодиев решил учиться в Москве, но в художественную школу его не приняли: Борис уже достиг 18 лет и считался слишком взрослым. Тогда Кустодиев отправился в Петербург, где подал документы в Высшее художественное училище при Академии художеств.
В училище Кустодиев проявлял усердие, занимаясь живописью с натуры и отдавая предпочтение портретам. Илья Репин, наставник Бориса, которым тот восхищался с юных лет, отмечал: «Я вижу в Кустодиеве большие перспективы. Он талантливый художник, преданный искусству, глубокомысленный и серьезный, внимательно изучающий окружающий мир…».
В 1901 году Репин привлек своего выдающегося ученика к созданию масштабного полотна «Торжественное заседание Государственного совета». Кустодиев на основе эскизов выполнил 27 портретов и под руководством Репина написал треть картины. Позднее в письме Корнею Чуковскому Репин напишет: «Куликов и Кустодиев - выросли на этой картине - сразу - в больших мастеров».
Художник набирает известность, его имя все чаще мелькает на страницах газет и журналов. Однако жизнь в Петербурге не приносит ему радости, скорее, наоборот. В послании к матери он делится своими чувствами: «Приближается Великий пост и весна, но Петербург, кажется, не замечает этого. Он по-прежнему остается холодным и отстраненным, с той же вымуштрованной внешностью чиновника, той же военной выправкой. Сегодня попытался прогуляться на острова, за городскую черту… и пожалел об этом: заводы, дымящие трубы, мрачные ограды, кабаки, и все это под слоем снега, все безжизненно, деревья стоят мрачной черной стеной, унылые и лишенные листвы: тоска смертная…».
Кустодиев остро нуждается в провинциальной атмосфере, ему не хватает ее простоты, ярких и насыщенных тонов, "реки, окруженной зелеными берегами, с лавирующими парусами лодок." Он не упускает ни единого шанса, чтобы покинуть гранитные оковы Северной столицы.
Летом 1900 года Кустодиев отправился в Костромскую губернию для работы над этюдами. Там он встретил Юлию Прошинскую, с которой заключил брак три года спустя. В ноябре 1903 года Кустодиев завершил обучение в Академии художеств, получив золотую медаль, и вместе с женой и трехмесячной дочерью отправился в путешествие за границу: сначала во Францию, затем в Испанию.
Это было время первых побед и больших надежд: ему выплатили гонорар в 3,5 тысячи за работу над «Торжественным заседанием Государственного совета», все границы были перед ним открыты. Неудивительно, что от Парижа он пришел в восторг. Здесь он без устали впитывает в себя европейскую культуру и много рисует сам. Искусствоведы отмечают, что в парижский период палитра картин художника Кустодиева заметно светлеет. Из Франции мастер едет в Испанию, которая вызывает у него двойственные чувства. С одной стороны Прадо: Веласкес, Гойя, Мурильо, чьи полотна произвели на Кустодиева неизгладимое впечатление. С другой – бой быков («Как все это странно и дико: убийства с кровью - ужасно и безжалостно!») и Музей современного искусства («Что-то ужасное по своему безобразию и бездарности!»).
По возвращении Кустодиев приобрел землю под Кинешмой и своими руками построил дом, который назвал «Теремом». В это время он активно искал свой уникальный стиль в живописи, стремясь уйти от реализма Репина и создавать произведения, основанные на его собственном видении русской красоты. Его вдохновляли народные гулянья, ярмарки и лубочные картинки.
В 1904 году Кустодиев стал одним из основателей Нового общества художников. В 1905 году он увлекся графикой, работая карикатуристом в журналах. Он также проиллюстрировал «Шинель» Гоголя, изданную в 1905 году, и начал работать в Мариинском театре помощником декоратора Головина.
В 1909 году Кустодиеву присвоили звание академика живописи. В этот период он активно работал над картинами, посвященными русской провинциальной жизни, создав серию «Ярмарки» и картину «Деревенский праздник».
Критика и признание
В 1911 году Кустодиев столкнулся с сильными болями в руке, которые долгое время беспокоили его. После безуспешного лечения он отправился в Швейцарию, где провел год в клинике, а затем вернулся в Россию после операции в Германии.
Художник продолжал активно работать. Однако его эксперименты в области живописи, такие как «Купчихи» и «Красавица», не нашли признания в Петербурге.
Тем не менее, Кустодиев был востребован в театре и создавал декорации и эскизы костюмов для различных постановок, а также писал портреты актеров МХТ.
Операция и революция
Кустодиеву предстояла тяжелейшая операция в Петербурге: врачи пришли к выводу, что нужно делать выбор — бороться за сохранность подвижности или только рук, или только ног. Тяжелейшее решение пришлось принять жене художника.В 1916 году боли в руке вернулись, но в Германию к профессору Оппенгейму было уже не попасть: шла Первая мировая война
«Вот уже 13-й день, как я лежу без движения, и кажется мне, что не 13 дней, а 13 годов прошло с тех пор, как я лег. Теперь немного отдышался, а мучился и страдал очень. Казалось даже, что все силы иссякли и нет никакой надежды. Знаю, что далеко еще не все кончено и пройдут не недели, а долгие месяцы, пока стану себя чувствовать хоть немного человеком, а не так, чем-то полуживым».
Из письма Лужскому, 18 марта 1916 года
Кустодиев одновременно работал над изображением своего идеала русской красоты в «Руси ушедшей» и над пропагандистскими плакатами, картиной «Большевик» и обложкой журнала «Коммунистический интернационал». Несмотря на запреты врачей, Кустодиев начал работать вскоре после операции. Прикованный к инвалидной коляске, он воплощал все идеи, которые накопились за время вынужденного творческого отпуска. В 1916 году он написал «Масленицу», которую высоко оценил Репин. Картину представили на выставке общества «Мир искусства». В это время Кустодиев писал так много, как не писал будучи абсолютно здоровым. В 1915-м он закончил портрет Александра Анисимова, в 1922 — знаменитый портрет Фёдора Шаляпина
«Вражья сила» для Мариинского театра и др. В 1925 году во МХАТе поставили «Блоху» Евгения Замятина, декорации к которой рисовал Кустодиев. Режиссер Алексей Дикий вспоминал: Он по-прежнему занимался оформлением книг, начал рисовать плакаты, календари. Иллюстрировал и «Сказки Пушкина», и сборники в духе «Ленин и юные ленинцы». Рисовал эскизы для оформления революционных праздников и манифестаций. Продолжал сотрудничать с театрами: в 1918–1920 годах Кустодиев создал декорации к операм «Царская невеста» для Большого оперного театра Народного дома, «Снегурочка» для Большого театра
«Никогда у меня не было такого полного, такого вдохновляющего единомыслия с художником, как при работе над спектаклем «Блоха». Я познал весь смысл этого содружества, когда на сцене стали балаганные, яркие декорации Кустодиева, появились сделанные по его эскизам бутафория и реквизит. Художник повел за собою весь спектакль, взял как бы первую партию в оркестре, послушно и чутко зазвучавшем в унисон».
Русская Венера
За год до смерти Кустодиев завершил работу над картиной «Русская Венера». Врачи разрешали ему работать всего несколько часов, так что на «Венеру» у художника ушел почти год.
В феврале 1927 года Кустодиев обратился в Народный комитет просвещения с просьбой дать ему разрешение на выезд в Германию на лечение. В марте разрешение было получено, как и государственная субсидия на поездку. Но уехать Кустодиев не успел: загранпаспорт был готов через 10 дней после его смерти. Художник умер 26 мая 1927 года в Ленинграде и был похоронен на кладбище Александро-Невской лавры.