Комаров по лысине размазав
Попадая в топи там и сям
Автор нежных, дымчатых рассказов
Шпарил из двустволки по гусям.
Евг. Евтушенко
Открытия бывают разные. Для научного требуется подготовка, а пугающее открытие по плечу рядовому человеку – гулял по безлюдной улице, заметил приоткрытую дверь в крайнем доме слева…
Слушая сборник баллад, владелец пластинки не подозревает, что их поет Тони Перкинс – исполнитель главной роли в самой страшной картине Хичкока «Психопат». Хотя, что-то тревожное в них все же проглядывает сквозь замысловатый аккомпанемент…
И это не единичный случай, а норма – кумир экзальтированных школьниц, единый в двух и более лицах.
Присмотримся, прислушаемся.
В наше время никто не застрахован от невольного участия в группе синхронной аэробики, когда кто-то пишет, поет и рисует с тобой в унисон. Причем, именно то, что тебе самому представляется важным и оригинальным.
Не обольщайтесь. Так было и раньше, просто оно не сразу становится заметно, это сходство необычных вещей. Новеллы Гофмана и Эдгара По, «Рукопись, найденная в Сарагосе» и «Ватек» Бекфорда написаны как будто одним и тем же автором под разными псевдонимами. Либо продиктованы одним и тем же суфлером.
О чем бы не пелось в композиции Boorman The Chauffeur, а вспоминается Мартин Борман, каким его доверили сыграть Юрию Визбору. Ведь свой чеканный монолог «о главном» он тоже произносит в машине. Голосом Анатолия Соловьева, чей главный монстр – таежный каннибал и киллер Филька Шкворень, которого, в свою очередь, озвучивал Евгений Весник.
Современник Шекспира, Кристофер Марлоу сочиняет трагедию «Мальтийский еврей», а в двадцатом веке Дэшил Хэммет из вещества того же, что и сны, создает «Мальтийского сокола», следом за этой черной птичкой появляется выдуманный Раймондом Чандлером частный детектив Филип Марлоу.
В спецприемнике истории даже у доктора Менгеле найдется двойник в лице токсиколога Григория Моисеевича Майрановского, байопик о котором, подозреваю, снимут нескоро.
Отвратительный «ночной портье» Дирк Богард записал красивейшую сюиту «Лирика для влюбленных», где он скорее декламирует, нежели поет, произведения Гершвина и Портера без джазовых искажений.
Следующий сюжет можно озаглавить «Доктор Джекил и мистер Хесс». Или пусть будет «Гесс». Всем известны два неаппетитных Гесса – сбежавший в Англию летчик Рудольф, и комендант лагеря смерти, правда, его фамилия читается через «ё».
Но существует и третий Гесс – Мозес, чьи воззрения якобы помогли Марксу заложить бомбу под христианский мир. Хотя, язычники (типун им на язык) утверждают, что христианство (caveat lector!) тоже мина, заложенная под арийский мир белокурых бестий и т.д. Всё это я не сам выдумал, а прочитал у разных мудрецов, и какой из них мудрее, сам демон не поймет.
Самый талантливый (и косвенно знакомый миллионам) «гесс», это все-таки Дэвид Александер Гесс – монструозный Круг Стилло из «Последнего дома слева», которым дебютировал Уэс Крэйвен, беспощадный вивисектор американской действительности под соусом «хоррора».
Косвенно знакомый, потому что, подобно многим ярким аутсайдерам (Пи Джей Проби, Джонатан Кинг) этот коренной нью-йоркер выступал и записывался под несколькими псевдонимами. В интересах истины стоит напомнить, что замечательный джазовый критик Айра Гитлер такой возможностью пренебрегал.
Наиболее тесно Гесс связан с Элвисом, который, как известно, не сыграл ни одной отрицательной роли. Ему в частности принадлежит первенство исполнения All Shook Up, одной из знаковых песен Короля, великолепно реанимированной Сузи Куатро в начале 70-х. По слухам Элвис успел лично похвалить Сузи за удачный кавер с аутентичным бэк-вокалом в манере квартета The Jordanaires.
«Всё шевелится» – среди любительских переводов названия этой песни ходил и такой.
Гесс записал All Shook Up за год до Пресли, а вскоре в репертуаре Элвиса появился скорострельный рок-н-ролл «Меня ужалило», соавтором которого был никто иной, как всё тот же Дэвид Гесс.
Блатную румбу «Исступление» в своей неподражаемой манере увековечил Screamin’ Jay Hawkins.
Далее последовало алаверды с Клиффом Ричардом - Клифф заимствовал у Гесса его Apron String, а Гесс взял напрокат у Клиффа его «Живую куклу».
И вот наконец-то, за два месяца до Гагарина, стартует magnum opus Дэвида Гесса: «Шустрый Гонзалес» – шуточная история про мексиканского гуляку и тунеядца. Фальцетный припев этой песенки запоминается с первого раза взрослыми и детьми. Но, прославился с нею не её автор, а набожный Пэт Бун, чей положительный имидж нисколько не пострадал от участия в остроумной пародии на фильмы ужасов The Horror of It All. Для святоши Клиффа шаг, прямо скажем, немыслимый.
В угаре кансел-паранойи «Гонзалеса» (вместе с одноименным мультиком) обвинят в том же, в чем и «Кавказ» Петра Лещенко - в искажении этнических стереотипов.
Дэвид Кэссиди – потомственный артист. Его отец Джек сыграл в трех отменных эпизодах «Коломбо», включая «Убийство по книге» – полнометражный дебют Стивена Спилберга.
Сериал «Непридуманные истории» основал злой сказочник Роальд Даль, посмертно преданный анафеме за непочтение к святыням либералов. В эпизоде «Спорный наследник» Дэвид Кэссиди играет близнецов, один из которых является убийцей богатого дядюшки.
Аналогичную загадку в «Коротком замыкании» предлагают лейтенанту Коломбо два племянника в исполнении Мартина Ландау.
Масштабы популярности Дэвида Кэссиди при Никсоне сопоставимы с битломанией при Джонсоне. И дело тут не только в романтической внешности и рекламе. Молодой человек владел не только выразительным голосом, но и рядом музыкальных инструментов. Уроки игры на ударных ему давал Сэл Минео, сыгравший джазового барабанщика в байопике про легендарного Джина Крупу. Кстати, в дискографии Минео тоже отыщется песня, написанная Дэвидом Гессом – симпатичный пустячок в духе ранних опытов Пола Анки.
Анку боготворили миллионы, что не помешало ему убедительно изобразить подростка-одиночку, одержимого манией подглядывания в тоскливом триллере «Загляни в любое окно».
Схожие отклонения приводят к трагическому исходу юношу Лэрри в еще более мрачной истории «Кто убил плюшевого мишку?». Сэл Минео позволяет заглянуть в душу этого изгоя с бесстрашием обреченного. Через несколько лет актера зарежут на тех самых улицах Нью-Йорка, по которым бродит его персонаж.
И снова неслучайная случайность, связанная с «Коломбо». Последней значительной ролью Минео станет Рахман Хабиб в эпизоде «Восток – дело тонкое», показанном 12 октября 1975, аккурат к столетию оккультиста и английского шпиона Кроули. Жалею вас, приверженцы фатальных дат и цифр…
При этом закадровые песни в обеих картинах совсем не похожи на зловещий реквием. Две музыкальные «капсулы времени», в котором, сколько ты его не романтизируй, отыщется своя темная сторона.
Дэвид Кэссиди был не только потомственным артистом, но и алкоголиком. Его отец Джек сгорел, заснув на диване с непогашенной сигаретой.
Эту пагубную страсть наследовал и Джон Дрю Берримор-младший, мятежный сын великого Джона Берримора, блистательно сыгравший маньяка-душителя в предпоследней голливудской картине Фрица Ланга «Пока город спит».
Насколько мне известно, несмотря на рок-н-ролльную (Элвиса стилизовали точно под него) внешность и темперамент, Берримор-младший песен не пел, зато в его послужном списке отыщутся Геббельс, Одиссей, убийца Распутина – князь Юсупов, и даже Иуда Искариот. «Понтий Пилат» с Жаном «Фантомасом» Марэ в роли прокуратора Иудеи местами напоминает «Мастера», хотя роман в ту пору еще не был опубликован.
Если Дэвид Кэссиди, это «Митя Карамазов» (Федора Павловича мог бы прекрасно сыграть папа Джек), то его младший брат Шон – классический «Алеша», в хорошем смысле неподдающийся соблазнам, до которых рукой подать. Устав от положительного имиджа, принесшего ему успех и славу, Шон выпустил не на шутку свирепый альбом декадентского рока, поместив на обложку соответствующее фото с насекомым на щеке, как у Варлей в советском «Вие», который, если рассматривать его, как приквел «Кавказской пленницы», проливает свет на ложно-умершую ведьму под маской спортсменки и комсомолки. То есть, в виде Шурика и Нины гениальный Гайдай как бы заочно пародирует Боуи и Денев в «Голоде»?! – В сумеречной зоне бесполезных ископаемых Графа Хортицы возможны любые параллели и пересечения.
Песенки Фрэнки Авалона моментально переносят слушателя в прекрасное далёко чужой молодости, словно, сместив регулятор радиоприемника, вы смахнули шестьдесят с лишним лет. В красочном ретро-мюзикле «Бриолин» Фрэнки именно такой, каким его рады видеть повзрослевшие поклонницы. Но, словно оборотень в полнолуние, сорокалетний Авалон преображается в душегуба-параноика. В малоизвестном фильме Dream Slayer или «Кровавая песня».
Фрэнки Авалон не только пел, но и неплохо играл на трубе. В страшном фильме его персонажем управляет флейта, любимый инструмент колдунов и факиров.
Неплохо владел саксофоном и Рик Нельсон, Teenage Idol с большой буквы, тщательно избегавший в своих песнях какой-либо бесовщины, далекий от эпатажа, парень с доски почета. Даже рок-а-билли звучит у Рика, как интимная колыбельная.
«Гарем», так называется эпизод «Улиц Сан-Франциско», где Нельсон склоняет к непотребству хиппующих девиц, зoмбируя их с помощью кларнета.
Сорок лет назад (31 декабря) Рик сгорел в салоне собственного самолета по дороге на концерт в Далласе – такой вот «новогодний огонек» по канонам американской готики.
Лейф Гарретт – еще один херувимчик с топориком. В музыкальном отношении практически ноль, но ангелоподобная внешность обеспечила подростку контракт на выпуск пяти альбомов, и все они, надо сказать, до сих пор звучат вполне прилично, благодаря умелым аранжировкам и безотказно подобранному материалу прошлых лет.
По части эксцессов в реальной жизни Лейф не отставал от Дэйва (Кэссиди), а на экране отметился в ролях диаметрально противоположных имиджу романтического юноши со скейтбордом, каким он запечатлен на множестве постеров и обложках пластинок
«Дьявол отсчитал пять» – антипод советской картины «Пятеро с неба». Юные пациенты психлечебницы расправляются с хозяевами роскошной виллы у озера. Черный юмор в том, что это никакие не урки, а милейшие с виду ребята – напиши им английскими буквами текст Окуджавы, и они споют его вам не хуже, чем в «Ключе без права передачи».
Более поздняя Party Line. Теперь поиском жертв для безумного брата-композитора занимается его эффектная сестрица. Тема ассистентки и наставницы чрезвычайно богата – от леди Макбет до морфинистки Эдит Марлок в «Последнем деле комиссара Берлаха». Однако, сегодня нас интересуют «мальчики кровавые», в большинстве своем кумиры и ровесники тех, кто ныне готовится к пришествию мессии зла под забытую мелодию для флейты, партитура которой, опять же, по слухам, хранится в подземельях Ватикана.
«Приходи, когда подрастешь», так назывался первый сингл Лейфа Гаррета, кавер старой песни Бобби Ви. Подросший Лейф в Party Line напоминает ведущего «До и после полуночи», токсичной передачи про кладбища для собачек и красивую жизнь за океаном.
Эта дорога ведет в никуда, пессимистично предостерегает закадровый голос Дэвида Гесса в «Последнем доме слева», пока на экране бесчинствует его отвратительный Круг.
Точные координаты у этого места отсутствуют. Да и делать там нормальным людям нечего. Главное, не сомневаться в его существовании, даже если вам спокойнее думать, что их нет.
«Они везде кругом», – предупреждал меня один тайновидец с дипломом кондитера, насколько мне известно, совершенно равнодушный к мистике и фантастике в литературе и в кино. Сбивчиво и косноязычно, как и полагается тому, кто знает, чем на самом деле занимаются внешне заурядные обыватели городка на берегу моря. Ну, а залетный журналист ему, естественно, не верит…
Странно. Мама всегда ругала мужчин и, конечно, «твоего-папу-который-сбежал-от-меня», а вот дядя Джо Консидайн просто сводил ее с ума. Дядя Джо мог заставить ее сделать все, что угодно. Хорошо бы уметь вот так, хорошо бы стать таким же видным мужчиной.
НЕТ, НИЧЕГО ХОРОШЕГО! Потому что дядя Джо был мертвецом.
Осторожно водя бритвой по коже, Норман растерянно моргнул, и отражение в зеркале тоже моргнуло.
Странно, как же он мог забыть? Да с тех пор уже, наверное, двадцать лет прошло. Конечно, время - понятие относительное. Так сказал Эйнштейн, но до него это знали еще древние мыслители, а в нынешнее время многие мистики, вроде Алистера Кроули и Успенского.
Норман читал их книжки, а некоторые даже были в его библиотеке. Мама не одобряла этого, утверждала, что они выступают против религии, но дело было в другом. Просто когда он читал книжки, он уже не был ее маленьким мальчиком. Он становился взрослым мужчиной, человеком, который познавал тайны пространства и времени и овладевал таинствами бытия и разных измерений.
Он словно одновременно был двумя разными людьми: ребенком и взрослым. Стоило подумать о Маме, и Норман становился маленьким мальчиком, говорил и думал как ребенок, по-детски реагировал на все. Но когда он оставался сам с собой, - ну не совсем так, когда он держал в руках книгу, – он превращался во взрослого мужчину с развитым интеллектом.
Достаточно развитым, чтобы осознать, что он может страдать легкой формой шизофрении, а скорее всего каким-то видом невроза.