Ровно 40 лет назад, в 1985 году, в одном номере газеты «Новгородская правда» были опубликованы две статьи, посвящённые двум мероприятиям, прошедшим накануне в двух европейских столицах — Вене и Будапеште. На первый взгляд, они о разном: в одной речь о ядерном оружии и космосе, в другой о культуре и гуманизме. Но если присмотреться внимательнее, эти два сообщения не просто отчёты о событиях, а яркие примеры того, как сверхдержава ведёт диалог с миром, используя два разных языка одновременно.
Венское сообщение с конференции Социалистического Интернационала работает в поле жёсткой силы, или hard power. Это площадка прямой геополитической конфронтации, где лексика о «гонке вооружений», «ядерных арсеналах» и «милитаризации космоса» служит для создания бинарной картины мира. С одной стороны миролюбивый СССР и поддерживающие его силы, включая соцстраны и прочие государства. С другой США, чья политика представлена через фигуру директора Эделмана, «повторившего известные тезисы американской пропаганды». Выбор Б.Н. Пономарёва, идеолога и секретаря ЦК, в качестве спикера был неслучаен: его статус подчёркивал серьёзность, с которой СССР подходил к вербовке союзников на этом стратегическом направлении.
Параллельно с этим в Будапеште разворачивалось совершенно иное, но не менее важное мероприятие по формированию мягкой силы — soft power. Выступление министра культуры П.Н. Демичева на культурном форуме СБСЕ было обращено к европейской интеллигенции. Здесь тон был не конфронтационным, а гуманистическим. Упор делался на «идеалы мира и гуманизма», «взаимопонимание народов» и «культурные права человека». Эта риторика была призвана представить образ СССР как цивилизованной державы, несущей высокие ценности. Фигура Демичева ассоциировалась не с ракетами, а с великой русской культурой, что делало послание более убедительным.
Этот дуализм был не случайностью, а отражением стратегической коммуникации СССР эпохи раннего Горбачёва. Понимая, что окончательная победа в гонке вооружений одной из сторон недостижима, советское руководство параллельно делало ставку на завоевание морального лидерства в глазах мировой общественности. Атака велась по всем фронтам: на одном перехватывалась антивоенная повестка и дискредитировался противник, на другом - присваивалась гуманистическая риторика о правах и культуре. Вместе эти два сообщения создавали целостный образ: СССР представал не просто как мощная военная держава, но и как ответственный участник диалога, несущий миру как безопасность, так и высокие культурные идеалы.
События, о которых мы размышляем как о музейных экспонатах, когда-то казались их современникам судьбоносными. Так же и наши нынешние заботы (глобальные кризисы, идеологические баталии, технологические прорывы) для наших потомков станут лишь историей, набором странных клише, за которыми они будут с трудом различать суть. Взгляд из будущего неизбежно превратит наши «эпохальные» свершения в пыль архивов, оставив от них лишь тонкую печать вечного стремления человека к миру и пониманию того, что действительно стоит ценить.