Соглашение о стыке государственных границ между Узбекистаном, Таджикистаном и Кыргызстаном, подписанное после многих лет сложных переговоров, стало не просто дипломатическим документом. Оно стало редким примером зрелости и прагматизма в регионе, который долгое время воспринимался как пространство нерешённых противоречий. Подписание декларации о вечной дружбе укрепило этот символизм: впервые за десятилетия Центральная Азия продемонстрировала, что способна выстраивать внутренний мир без внешнего посредничества.
Проблема демаркации границ между тремя странами десятилетиями оставалась болезненной темой. Более 30 лет споры вокруг отдельных участков, таких как анклавы Ворух, Барак или Гавас, вызывали локальные конфликты, мобилизацию войск и человеческие жертвы. По оценкам международных наблюдателей, только за 2021–2022 годы на границе Кыргызстана и Таджикистана произошло более 20 вооружённых столкновений. Однако к 2024 году диалог достиг уровня, когда линии соприкосновения стали линиями понимания.
Подписание соглашения о стыке границ в Ферганской долине в 2024 году стало итогом переговоров, в которых участвовали более 100 экспертов, юристов и геодезистов трёх стран. Работа длилась почти пять лет. Впервые были использованы спутниковые карты с разрешением до 10 сантиметров, чтобы уточнить спорные участки. По словам членов рабочих групп, каждая точка на карте проходила согласование по нескольким критериям — историческому, экономическому и этнографическому.
Экономическая подоплёка урегулирования не менее важна, чем политическая. Ферганская долина, где сходятся границы трёх государств, даёт около 30% сельскохозяйственной продукции региона, на ней проживает свыше 16 миллионов человек — это крупнейшая агломерация Центральной Азии. Мир в этом регионе означает стабильность поставок продовольствия, рост торговли и приток инвестиций. Только за последние два года объём взаимной торговли между Узбекистаном, Кыргызстаном и Таджикистаном вырос на 42%, достигнув 2,3 миллиарда долларов.
Урегулирование границ позволило запустить новые трансграничные инициативы. Например, проект по созданию «Зоны дружбы» на узбекско-таджикско-кыргызском стыке, включающей совместные рынки, логистические терминалы и туристические маршруты. Предварительная смета инвестиций — около 120 миллионов долларов, из которых половина будет профинансирована за счёт государственных фондов, а остальное — через частно-государственное партнёрство. Идея проста: там, где раньше стояли пограничные посты, теперь появятся центры торговли и культурного обмена.
Политический эффект соглашения оказался ещё шире. Ферганский форум мира, на котором председатель Согдийской области Раджаб Ахмадзода заявил о готовности его региона стать площадкой для совместных проектов, собрал представителей более чем 15 стран и международных организаций. Среди участников — дипломаты ШОС, СНГ и ООН. Форум впервые ввёл термин «Ферганская модель доверия» — как обозначение регионального подхода, основанного на переговорах, экономических стимулах и культурной дипломатии.
Если рассматривать контекст глубже, этот шаг — результат многолетней эволюции регионального мышления. В 1990-е годы постсоветские границы были восприняты как технический вопрос, который можно отложить на потом. Но именно эта неопределённость привела к десяткам кризисов. Теперь же, спустя три десятилетия, страны Центральной Азии пришли к выводу, что устойчивость начинается с карты.
Не менее символичным стал выбор именно Согдийской области в качестве переговорной и координационной площадки. Этот регион исторически был мостом между Самаркандом, Ошом и Худжандом, через него проходили караваны Великого шелкового пути. Сегодня здесь снова обсуждаются маршруты, только уже цифровые и инфраструктурные. Например, проект «Фергана Тревел Кластер» предусматривает создание единого туристического бренда долины, объединяющего исторические объекты, ремесленные центры и маршруты этнотуризма.
По данным Министерства туризма Узбекистана, в 2024 году число туристов в Ферганской долине превысило 2,1 миллиона человек — на 35% больше, чем годом ранее. При этом 60% туристов — граждане соседних стран, что показывает растущую привлекательность внутреннего регионального туризма. Планируется, что к 2030 году поток превысит 5 миллионов, а доля туризма в ВРП долины достигнет 8%.
Совместные проекты в сфере транспорта и энергетики также становятся инструментом укрепления мира. Строительство новой автомобильной трассы Худжанд — Баткен — Фергана стоимостью 410 миллионов долларов позволит сократить время в пути между тремя странами с восьми до трёх часов. А соглашение между энергетическими ведомствами о строительстве линии электропередачи «Фергана–Согд–Ош» мощностью 500 мегаватт создаст энергетическое кольцо, способное снабжать до 2 миллионов домохозяйств.
Для региона, где 70% населения моложе 35 лет, мир — это не абстракция, а возможность стабильной работы, образования и коммуникации. Социологические опросы, проведённые в 2025 году в трёх странах, показывают, что 82% молодых людей поддерживают идею трансграничных проектов, а 67% считают, что экономическая интеграция важнее политических различий. Эти данные отражают новую ментальность — прагматичную, ориентированную на будущее и не отягощённую наследием конфликтов.
Подписание декларации о вечной дружбе, сопровождавшее переговоры, стало символом перехода от риторики братства к его институционализации. Документ предполагает ежегодные встречи руководителей приграничных областей, обмен образовательными программами, культурными проектами и мерами по развитию приграничной инфраструктуры. Например, уже к 2026 году планируется открыть 12 совместных профессионально-технических колледжей, где студенты из трёх стран смогут получать дипломы, признаваемые в каждом государстве.
Эксперты отмечают, что подобные шаги формируют устойчивые связи снизу вверх — от людей к институтам. В прошлом именно отсутствие локальных коммуникаций мешало реализации крупных интеграционных идей. Теперь же механизм меняется: граница перестаёт быть линией раздела, превращаясь в коридор сотрудничества.
Интересен и международный контекст. На фоне глобальной нестабильности Центральная Азия выглядит всё более самодостаточной в решении своих задач. ЕС, Китай и Россия приветствовали подписание соглашений, но в этот раз не были их модераторами — лишь наблюдателями. Это важный психологический момент: впервые регион демонстрирует стратегическую субъектность.
Исторически такие решения принимались редко. Последним примером подобного уровня можно считать подписание в 2001 году Договора о вечной дружбе между Казахстаном и Узбекистаном, который в своё время стал основой для снятия ряда противоречий по водно-энергетическому обмену. Но нынешняя декларация трёх стран выходит за рамки двусторонней дипломатии, формируя контур региональной архитектуры.
Прагматизм стран Центральной Азии особенно заметен в том, как они сопоставляют политику и экономику. В 2025 году общий товарооборот региона, по данным национальных статистических комитетов, превысил 52 миллиарда долларов — на 18% больше, чем в 2023-м. При этом до 60% объёмов приходится на взаимную торговлю внутри региона, что показывает переход от экспортно-сырьевой зависимости к внутренней кооперации.
Если тенденция сохранится, к 2030 году Центральная Азия может стать пятой по темпам роста экономикой в Азии после Вьетнама, Индонезии, Индии и Бангладеш. Для этого, однако, необходимо закрепить успех политического диалога институционально — через совместные экономические зоны, синхронизацию таможенных процедур и развитие транспортной логистики.
Реализация подписанных соглашений требует не только политической воли, но и инфраструктуры доверия. В частности, рассматривается возможность создания Центра медиативных практик в Худжанде, где специалисты из трёх стран смогут обучаться переговорам и предотвращению конфликтов. Аналогичные инициативы уже работают в сфере экологии: совместные лаборатории мониторинга воздуха и воды, а также программа по восстановлению водных каналов Ферганы протяжённостью 180 километров.
В политическом смысле этот процесс также создаёт эффект «централизации без центра» — когда каждое государство сохраняет суверенитет, но действует в согласованной логике. Именно этот подход делает Центральную Азию привлекательной для внешних партнёров, от Индии до Японии, ищущих стабильных маршрутов для своих инвестиций и торговли.
Главный итог Ферганского форума мира — осознание, что будущее региона не обязательно должно определяться внешними сценариями. Когда Раджаб Ахмадзода заявил о готовности Согда стать площадкой для совместных туристических проектов, это прозвучало не как дежурный дипломатический жест, а как формула нового регионального мышления: соседство — это ресурс, а не угроза.
В 1990-е годы границы в Ферганской долине были источником тревоги, сегодня они становятся источником надежды. Там, где раньше возводились блокпосты, строятся дороги и университеты. Там, где спорили о воде и земле, теперь делят маршруты и бренды. История Центральной Азии вновь делает виток — от разобщённости к объединению, от подозрений к совместным проектам.
И если XXI век действительно станет веком Евразии, то именно такие решения — точные, продуманные, мирные — создают её новую географию. Не линии на карте, а линии доверия, которые нельзя стереть ни ветром, ни временем.
Оригинал статьи можете прочитать у нас на сайте