В свежем эфире радио «Спутник» экономист Михаил Хазин, его коллега Ева Сорокина и ведущий Алексей Тимофеев обсудили всё — от цен на топливо до геополитики, от моды на пиджаки до абсурда современной экономической науки. Но за лёгким тоном и шутками скрывался жёсткий диагноз: мир стоит на пороге системного кризиса, а Россия — на перепутье.
Бензин по 90 рублей: почему «потолок цен» — путь в никуда
Всё началось с народной боли — дорогой бензин. На днях Национальный автомобильный союз обратился в ФАС с предложением ввести потолок цен на топливо, чтобы защитить автовладельцев от роста стоимости. Звучит благородно. Но Хазин разрушает иллюзию одним предложением:
«Если у вас рыночная экономика, вы с этим ничего не сделаете. Введут потолок — исчезнет бензин».
Почему? Потому что российская нефтяная отрасль устроена так, что цены растут всегда — и когда мировые дорожают, и когда дешевеют. Это не злой умысел, а следствие налоговой модели, заложенной ещё в 1990-х под влиянием западных советников:
«Наша налоговая система предполагает, что основной доход мы должны получать от нефти. Это дурость. Надо менять модель».
Хазин напоминает: в Минэкономики он лично участвовал в разработке налогового кодекса и знает, как всё устроено изнутри. Сегодняшняя система убивает переработку, стимулирует сырьевой экспорт и делает внутренние цены зависимыми от глобальной конъюнктуры — даже когда это невыгодно стране.
«Свободный рынок» — миф для обывателей
Идея «рыночного ценообразования» на бензин, по мнению Хазина, — популистская ловушка. Он приводит пример Беларуси: там нет нефти, но есть потолок цен — и бензин есть на каждой заправке.
«Почему мы, живя в нефтяной стране, вынуждены платить больше, чем в стране-импортёре?»
Ответ прост: потому что в России нет политической воли менять систему. Вместо этого — демпферы, экспортные ограничения, «временные меры». Но это всё — косметика. Настоящее решение — радикальная налоговая реформа: отмена НДС для малого бизнеса, возврат к пошлинам на экспорт, поддержка регионов-доноров.
«Нужно менять налоговый маневр. Мы больше не в ВТО — можем делать, что хотим».
Нобелевская премия по экономике: корпоративный междусобойчик
Особое негодование Хазина вызвала Нобелевская премия по экономике 2024 года, присуждённая за «модели инновационного роста». На фоне глобальной стагнации, падения ВВП в Европе и США, гиперинфляции (реальная инфляция в США — 8–10%, по его оценке) — это выглядит как издевательство.
«Это псевдоэкономическое моделирование. Они не знают, что такое экономика. Это схоластика, оторванная от жизни».
Хазин вспоминает эпизод с Астанинского экономического форума: за обедом с лауреатами Нобелевки они три часа говорили обо всём — о футболе, культуре, национальных особенностях — но ни слова о реальной экономике.
«Они боялись, что я над ними посмеюсь. Потому что их “наука” — это игра в математические модели, не имеющие отношения к реальности».
Геополитика: Трамп, Израиль и «битва за Карфаген»
Разговор плавно перешёл в геополитику. Хазин не верит, что Трамп сможет «обрушить нефть» или решить украинский кризис. Но он видит глубокий конфликт внутри западного истеблишмента — особенно между Лондоном и сионистским проектом.
«Лондон хочет, чтобы Карфаген был разрушен. Это не метафора — это историческая вражда, уходящая в XIX век».
Он напоминает: британская элита, пришедшая к власти в 1688 году, была вытеснена новой финансовой группой, которая и создала идею сионизма. Сегодня Нетаньяху, по мнению Хазина, работает на Лондон, а Трамп — пытается спасти Израиль. Но никто не говорит вслух о заложниках ЦАХАЛа, о реальных потерях, о том, что Газа стала для Израиля «хасавюртом».
А ещё — лицемерие международных организаций:
«Россию выгнали из всех спортивных федераций за спецоперацию. Израиль убивает десятки тысяч — и остаётся в ФИФА и МОК. Это не цивилизация — это злобный цинизм».
Россия на перепутье: «Президент вышел в соседнюю комнату»
Самая тревожная мысль Хазина — о временной приостановке политической ответственности:
«Мы вступили в период, когда политическая схватка важнее экономической. Президент, по сути, “вышел в соседнюю комнату”, оставив либеральной команде карт-бланш на непопулярные меры».
Повышение НДС, ужесточение налогов для ИП, рост тарифов ЖКХ — всё это, по его мнению, целенаправленная провокация, чтобы «вывести людей из себя» и создать условия для будущих радикальных перемен.
«Я ощущаю, что эта черта будет пройдена ещё до Нового года. Эта экономическая система объективно не может долго существовать».
А в конце — про пиджаки
Да, эфир завершился неожиданно: обсуждением мужского пиджака. Но и здесь Хазин остался собой. Он вспомнил, как в 1980-х шил себе костюм, и как закройщик плакал, видя, что ткань не выдержит даже одного ношения. А потом — про этикет, плечи, грудь и то, как пиджак заставляет держать спину прямо.
«В пиджаке ты чувствуешь себя иначе. Ты — не в толстовке. Ты — в системе. И система требует ответственности».
И, возможно, именно в этом — главный посыл всего эфира: мы живём в системе, которая требует не комфорта, а осознанного выбора. И этот выбор — не между чёрным и синим пиджаком, а между старым миром, который рушится, и новым, который ещё не рождён.