Ну что, мы закончили «Туман» и, честно говоря, эмоций море. Кажется, никто из нас не ожидал, что книга окажется вот такой. Сначала кажется, что это будет история про любовь, ревность и немного философии, но довольно быстро становится ясно: перед нами не просто роман, а игра. Игра с жанром, с читателем, с самим понятием реальности.
Сначала немного растерянности: герой странный, события вроде простые, язык классический. А потом бах! - и персонаж узнаёт, что он персонаж. А автор входит в текст и начинает разговаривать со своим героем. И вот ты уже не понимаешь, кто здесь кого придумал - человек судьбу или судьба человека.
Многим книга показалась удивительно современной, несмотря на то, что она написана в 1914 году. Тут тебе и феминистская повестка, и рассуждения о свободе, и даже зачатки постмодернизма, когда само понятие автора и героя становится зыбким. Кто-то заметил, что это как будто ранняя версия «Шоу Трумана» или «Бойцовского клуба», только на испанской почве и с философией вместо экшена.
Герои, конечно, вызывают бурю чувств:
Аугусто - вроде умный, тонкий, рефлексирующий, но вечно тонет в собственных мыслях и не решается на действие.
Эухения - смелая, современная, но в какой-то момент теряет вектор и начинает вести себя как героиня мыльной оперы.
Маурисио - законченный павлин и альфонс.
Дядя-анархист - абсолютная любовь, философ с огоньком и чувством юмора.
До конца непонятно кто в этой истории вызывает больше жалости, а кто - раздражения. Но, кажется, все сошлись в одном: книга невероятно актуальна. И не только потому, что говорит о свободе воли и природе любви, но и потому, что заставляет задать себе простые, но глубокие вопросы:
Кто пишет нашу историю - мы сами, Бог, судьба, общество, автор?
Сколько в нас настоящего, а сколько навязанного другими?
И можем ли мы хоть раз выйти из собственного «тумана»?
Ну и, конечно, не можем не упомянуть собаку. Кажется, она оказалась самым человечным персонажем всей книги.
В итоге: «Туман» нас удивил, зацепил, местами рассмешил, местами разозлил, а в итоге оставил с ощущением, что мы прикоснулись к чему-то по-настоящему живому. И да, Унамуно был чертовски смел.