Год, как не стало Алексея Новикова и выставка в Сенеже его памяти
Год назад, 19 октября 2024 года, 93-летний, крепкий и жизнерадостный ещё мужчина, вдруг объявил своим родным: я устал жить, и хочу умереть. Все подумали: блажит дед. А он спокойно лёг в кровать, закрыл глаза и тихо умер, сознательно передав Богу свою чистую душу. К годовщине его смерти в его любимом месте, на озере Сенеж, в музейно-выставочном центре “Путевой императорский дворец” в Солнечногорске, открылась его выставка “Сенеж Новиков & Novikov”, которая будет работать до 30 ноября 2025 года.
Его мало знали и ценили при жизни, хотя он, как и Олег Ланг, как и Модильяни, Баския и Бэкон, стоял совершенно особняком от всех, не принадлежал ни к какому течению и направлению. Он всегда имел всех в виду и гулял сам по себе. Поскольку он был верен сам себе, то к нему тянулись и с ним дружили самые выдающиеся художники его времени, его ровесники: Таир Салахов, Аркадий Петров, Евгений Струлёв, Олег Филатчев, Николай Андронов, Виктор Попков, Владислав Рожнев, Павел Никонов, Игорь Обросов, Пётр Оссовский, Виктор Пивоваров. Тянулся к нему и его кругу Эдуард Лимонов, который в те 1960-е годы был приехавшим покорять Москву молодым харьковским негодяем Савенко.
Можно было бы расписывать биографию Алексея Новикова, писать, что он 12 лет отслужил на подводном флоте, и всё такое. Но тут я всегда люблю вспоминать художественный фильм 1976 года “Блеф”. Главный герой, Феликс, в исполнении Челентано, говорит девушке Шарлотте при знакомстве: “Неважно, где и когда я родился, главное, что я родился!” С Алексеем Новиковым именно это и важно. Нет смысла искать особенности творчества в особенностях биографии. К примеру: будучи моряком-подводником, Алексей Иванович оставил на удивление мало работ, посвященных морской и военной тематике, хотя до конца жизни обожал военно-морской флот и знал всё обо всех подводных лодках.
Родившись на Орловщине, он много лет прожил в Молдавии и Латвии. В Молдавии он осел после службы на флоте, там закончил художественное училище, потом поступил в Москве в Суриковский институт. Оттуда его, ученика Дейнеки, выгнали с третьего курса за чрезмерную жовиальность и склонность к потасовкам. Тогда он закончил своё художественное образование в Риге, а потом всю жизнь прожил в Москве, на даче в Подмосковье и в Доме отдыха и творчества художников на Сенеже. Больше всего он любил и писал русскую деревню. Нравились ему родные пейзажи, простые люди, простая жизнь, простой труд, простые радости.
При этом его нельзя назвать художником-почвенником, таким вот воспевателем сермяжной правды от сохи и толстовского опрощения. Он был очень сложным человеком, много чего знал и понимал. Одним из его любимых персонажей, обожаемым колоритнейшим греховодником со статусом непогрешимости, был Папа Иоанн XXIII, в миру пират, авантюрист, распутник и проходимец Бальтазар Косса (1360-1419), которого потом римская католическая церковь отнесла к числу антипап. Папа был очень веселенький - краткое представление о душевных красотах тогдашнего наместника Бога на земле можно почерпнуть отсюда https://disgustingmen.com/history/john-xxiii-best-fukin-pope-ever/. Но сам Алексей Иванович не приветствовал разнузданного образа жизни, всю жизнь был женат на любимой Валентине. Он часто сетовал, что, посещая коллег по цеху с целью серьёзной беседы об искусстве, всё заканчивалось пьянкой, бабами и мордобоем.
Сейчас история русского советского искусства второй половины 20-го века вывернута наизнанку. Преподносят ее так, что самое важное и ценное было создано нон-конформистами, шестидесятниками, Лианозовской группой. Это столь же неверно и натянуто, как утверждать, что вся русская литература второй половины 20-го века и начала 21-го века вышла из Южинского кружка, где тональность задавали в самом деле одарённые люди Юрий Мамлеев и Евгений Головин. К последнему я отношусь с большим уважением и очень ценю как событие. Но, помимо их, были и Высоцкий, и Бродский, и Аксенов, и Рождественский, и Вознесенский, и Шукшин, и Пикуль, и Распутин, и Войнович, и даже Эфраим Севела, Венедикт и Виктор Ерофеевы, Пелевин и Сорокин.
Также и в художественном мире. Лианозовский кружок, нон-конформисты - это в основном неприкаянные товарищи, многие без специального художественного образования, которых не принимали в Союз художников и которые не могли официально зарабатывать деньги своим искусством. Основные московские концептуалисты, например, Илья Кабаков, Эрик Булатов или сын Алексея Новикова Игорь, основатель сквота в Фурманном переулке, были профессиональными художниками и членами Союза художников.
Алексей любил профессионалов. У него было много товарищей, писавших в “суровом стиле”, но сам он при этом не был апологетом суровости, он оставался очень нежным и чувствительным внутри себя. При всей своей внешней брутальности, внутри он был как поцелуй ребёнка. Но это и нормально - художник, чьи нервы не оголены, кто не сострадает и не чувствует симпатии к живым людям, к природе, к миру - это не художник, потому что грубияну нечего сказать такого, чего мы уже не прочитали на заборе.
Алексей, будучи весьма тонким ценителем академической живописи и русского авангарда, впитал их наследие, но сделал его простым. Он, по сути, стал минималистом, доходящим до уровня наива и примитивного искусства. При этом сохраняя высочайший уровень живописного мастерства. Он вступил в диалог со всеми. Например, с Андреем Рублёвым, Питером Брейгелем Старшим, с Василием Кандинским, с Марком Шагалом, с Нико Пиросмани.
В портретах людей, которые писал Алексей Новиков, можно проследить влияние одного из основоположников наивного стиля в искусстве Жоржа Руо (1871-1958). Он был современником импрессионистов и Пикассо, и оказал на всех большое влияние. Многие вещи любителям искусства не очень известны, что откуда берётся. Например, на двух закадычных друзей и собутыльников, Пикассо и Модильяни, сильно повлияло увлечение африканским искусством и африканскими масками. Вытянуты носы у "Авиньонских девиц" или аналогичные носы и вытянутые непропорционально шеи на портретах Модильяни - это всё заимствовано из африканской хтони.
Что интересно. Если настоящие примитивисты, по сути аутсайдеры, создающие арт-брют, такие как Нико Пиросмани или Камиль Бамбуа, стремились к "похожести", и старались придать некоторую академичность своим рисункам, то настоящий академик живописи Алексей Новиков уходил от неё.
То есть Алексей Новиков уходит от похожести и реалистичности, поднимаясь до упаковки содержания, смысла произведения в максимально чистую, говоря по-гегелевски - в снятую - форму, как абстракция абстракций, но при этом упакованная в фигуратив, чтоб замысел, сюжет, драма считывались сразу.
Как Алексей Новиков добивался эффекта передачи тяжкого крестьянского труда и приземленности, заземленности этих хороших людей? Он делал это через искажение пропорций человеческого тела и особые позы, пригибающие персонажей к земле. Пропорции - это отношение размера головы ко всему телу. Если поликлетовские пропорции, на которых построена красота античных скульптур - это 1 к 10, а витрувианские пропорции Возрождения - это 1 к 8, то у Новикова во многих работах пропорции составляют 1 к 3 или 1 к 4. Такие пропорции не использует даже Гелий Коржев, когда изображает мутантов - у него 1 к 5,5 или к 6.
Но когда нужно изобразить радость или возвышенное, Алексей использовал иные пропорции, фактически доходя до иконописных 1 к 20.
Алексей был исключительным колористом. Тут очень интересно его сходство с Оскаром Рабиным. Они фактически ровесники, и оба учились в Риге в Латвийской Академии художеств примерно в одно время. Оба, как я полагаю, улавливали дух времени, ведь художники чрезвычайно чувствительны, они ловят флюиды и вайбы буквально из ноосферы.
Очень примечательно, что Виктор Попков, Оскар Рабин и Алексей Новиков в изображении русской деревни и русского уклада жизни использовали нечасто встречающееся сочетание оттенков розового и серого цвета. Не красный и чёрный, которые в комбинации создают ощущение резкости и тревоги, опасности и скорби, а именно розового и серого, которые создают более глубокое настроение и куда вариативнее доносят оттенки человеческих чувств.
Интересен диалог Алексея Новикова с Марком Шагалом витебского и раннего парижского периодов, когда Шагал вместе пьянствовал в сквоте "Улей" со всем цветом живописи и скульптуры первой половины двадцатого века - с Модильяни, Пикассо, Бранкузи, Цадкиным, Сутиным, Леже и прочими звёздами первой величины. У Шагала были две фирменных вещи - парение над землёй и зелёная коза.
В Отечестве Алексей Новиков был не особо признан. Хотя равных ему даже среди наивщиков и примитивистов, самых известных в мире, вроде Анри Руссо, Нико Пиросмани, Камиля Бамбуа, бабушки Мозес, украинских самородков Марии Примаченко и Екатерины Белокур, россиянки Кати Медведевой, не было. С ним в одном ряду могла бы стоять только Наталья Гончарова.
Зато на Западе Алексей Новиков был принят на ура. Он опередил и западную живопись. Его с восторгом приняли галеристы и коллекционеры в Швейцарии, а она набита произведениями искусства, не только музеи и галереи, но и фрипорты, где хранится искусства на многие миллиарды долларов. Публика там прошаренная и насмотренная. Это родина главной мировой выставки-ярмарки - Art Basel. В Швейцарии и её окрестностях рождались и дада, и кубизм. Швейцария дала знаковых художников, создавших направления: это скульптор Джакометти, это Пауль Клее, это Жан Тэнгли и это обожаемый всем продвинутым человечеством Ганс Гигер, создатель "Ксеноморфа" ("Чужого").
Когда сын Игорь привёз отца Алексея в Швейцарию, в него сразу вцепился тамошний истеблишмент. Они поняли, что имеют дело не просто с художником, а с целым явлением культуры. Швейцария может считаться родиной ар-брюта, потому что Ханс Принцхорн работал именно Швейцарии и в Лозанне основан самый большой музей в мире, собравший наивное искусство и ар-брют.
Работы отца и сына Новиковых настолько поразили швейцарскую и европейскую публику, что их под опеку взял тамошний директорат ЮНЕСКО и лично президент Швейцарской Конфедерации Карин Келлер-Зуттер. То есть глава государства лично признала их культурную ценность для изобилующей и пресыщенной искусством богатой Швейцарии.
Госпожа президент заявила прессе, что она знает только двух настоящих художников - Алексея и Игоря Новиковых. Им были предложены мастерские за счёт государства и право жить и работать в Швейцарии. Более подробно об этой государственно мыслящей женщине-политике, понимающей всю важность поддержки искусства для процветания страны, можно прочитать здесь https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D0%B5%D0%BB%D0%BB%D0%B5%D1%80-%D0%97%D1%83%D1%82%D1%82%D0%B5%D1%80,_%D0%9A%D0%B0%D1%80%D0%B8%D0%BD
Да, Алексея Новикова в какой-то степени оценили при жизни и в России; покойный Зураб Церетели понимал ценность этого художника, который был настоящим национальным достоянием, до понимания которого массы, считающие Малевича и Кандинского современным искусством, а Поллока и Баскию мазнёй, ещё не доросли.
Но время его придёт, как пришло время Винсента ван Гога, Амедео Модильяни, тех же Поллока и Баскии, Твомбли и Бэкона. Всё настоящее, истинно новое, не сразу пробивается к своему зрителю. А потом, как затравленные Булгаков, Мандельштам, Пастернак, Ахматова и Бродский, возносятся на пьедестал и становятся "нашим всем".