Бабушка Николаева не произвела на Юлю впечатление суровой женщины. Она была уже очень стара. Небольшого росточка, седая. Сухонькое личико испещрено морщинами. Но глаза ясные, ум острый, по всей видимости.
Она окинула Юлю внимательным, быстрым взглядом и отвернулась. Будто за пару секунд поняла, что за девушка перед ней стоит. Словно в душу заглянула.
- Проходите, гостям я всегда рада. А внучку своему тем более - интеллигентным голоском проговорила Пелагея Филипповна.
На круглый стол, покрытый аккуратной кипельно-белой скатёркой звякнули блюдца, чашки. В центр стола водрузилась ваза с печеньями и конфетами.
Маленькая сахарница, сгущённое молоко. На плите тут же засвистел чайник.
Юля неожиданно с любопытством стала рассматривать скромное, но чистенькое жилище старушки.
Домик её был небольшим и расположился чуть поодаль от соседских домов. Перед домом разбит небольшой палисадник, за деревянным забором - уютный дворик. В самом центре - колодец.
Резное крылечко, полутёмные сенцы. Юля осматривала маленькую кухоньку с необычной русской печкой.
Пелагея Филипповна, заметив интерес девушки, провела её в зал. И там было чистенько. Вторая печь стояла разделяя зал ещё на две комнатки, скрытые широкими занавесками-ширмами.
Телевизор в самом центре зала был накрыт кружевной салфеткой, над ним висел портрет молодой Пелагии Филипповны и её мужа.
В углу образа с иконами, лампадка чуть покачивается, горя тихим ярким огоньком.
На окошке еле слышно бубнит радио, а на низеньком диванчике, обложенном квадратными подушками, примостился большой рыжий кот, который, завидев Николаева, отчего-то вскочил на все четыре лапы и, выгнув спину дугой, зашипел.
- Всю жизнь терпеть не могу котов и кошек. От них одна шерсть и зловонный запах мочи. Бабушка, сколько раз тебе говорил, не держи этого заср@нца в доме - изрёк за спиной Юли Николаев. Девушка даже вздрогнула, чувствуя за спиной его тягостное присутствие. Она думала, что Андрей во дворе. Он же вызвался поленцев наколоть для бани.
Пелагея Филипповна резко обернулась на внука. Смерила его прищуренным взглядом, но ничего не сказала. Лишь небрежно смахнула кота с дивана и поспешила в кухню, захлопотав над нехитрым завтраком.
Андрей ведь с Юлей с самого раннего утра нагрянули. Она телеграмму-то получила, да так рано их всё же не ждала, потому подготовиться к встрече гостей не успела.
Юля поначалу ехать не хотела. К чему? Но Андрей настоял. Они расписались всё-таки, и бабушка должна быть в курсе, что наконец-то у её внука семья образовалась, а то всё пророчила ему серое одиночество и никому ненужность.
И сейчас, чем больше Юля слушала тихий неспешный говор Пелагеи Филипповны, чем ближе её узнавала, тем нелепее ей казался рассказ Николаева о суровой деспотичной женщине, воспитавшей его.
Это же Божий одуванчик! Ни грамма враждебности или жестокости во взгляде. Либо Андрей соврал, чтобы приукрасить своё якобы "тяжёлое" детство, либо Пелагея Филипповна очень хорошо претворяется.
-Юлечка, ты в баньку-то не хочешь сходить? Душу отвести? Парилась когда-нибудь? Андрюша тебя бы веничком как следует отходил бы, кровь молодую разогнал. А то в городе теперь в ванной моетесь, с банькой-то ни в какое сравнение такое купание не идёт.
Юля покраснела, заёрзала на табурете.
-А Юле нельзя париться, бабушка - ответил за девушку Николаев - ребёнок у нас родится скоро.
-Ой ли? Что же ты сразу-то бабушку не порадовал, охламон? - беззлобно напустилась на внука Пелагея Филипповна - ну-ка быстренько в баньку один сходи, а мы тут без тебя поговорим о том, о сём. Да Юлечку спать потом положу. Ей сил надо набираться, отдыхать побольше. А ты её по автобусам таскаешь. Ох и когда успели только.
Качая головой, Пелагея Филипповна внука выпроводила на улицу.
Юля в окошко видела, что переговорили они о чём-то. Лицо Николаева недовольным было, хмурым. Слова будто сквозь зубы цедил.
Старушка же к Юле спиной стояла, но Андрей взгляд девушки в окне мгновенно перехватил, бросил что-то отрывистое бабушке и пошёл.
Странные они какие-то, подумалось Юле. Она снова осмотрелась по сторонам. Уже не так уютно ей тут было, но, может, Пелагея Филипповна расскажет что-нибудь?
- Ты, деточка, кушать что будешь ещё? Тебе теперь питаться нужно за двоих. Витаминчики кушать, да поменьше волноваться. Андрюша-то как? Не обижает тебя?
Пелагея Филипповна вернулась и начала по кухне хлопотать, между делом Юлю расспрашивая. А сама зырк-зырк на девушку.
Юле не хотелось старушку обманывать. С образом, который ей Николаев расписал, она никак не вязалась. Однако Андрей просил бабушке всю правду не говорить.
- Спасибо, кушать не хочется. Всё хорошо у нас Пелагея Филипповна - улыбнулась Юля, почувствовав, как её невыносимо в сон клонит.
-Но ведь не любишь ты его? Только слепой не заметит этого.
-Не люблю - не стала скрывать Юля - но в браке главное - уважение и верность. А любовь, она, бывает, позже приходит.
-Мудро, но глупо. Жить с нелюбимым - это обрекать себя на ненужные страдания, которых можно было бы избежать. Каков твой интерес? Андрюша небогат, у него совсем ничего нет.
Пелагея Филипповна теперь смотрела на девушку прямо, не стесняясь своего требовательного тона.
-У вашего внука есть только одно богатство - он очень сильно и преданно любит меня. А большего мне и не надо. Бывает, что любви одного из двух хватает для полноценного брака.
-Речи ты ведёшь мудрёные. А жизнь-то она обратное доказывает. Поспешили вы, я думаю. Но что уж теперь об том. Ты поспи, детка. Тебе мешать никто не будет. Андрюша в бане долго парится обычно, а у меня на дворе дел полно. Зима близится, ещё не всё я успела управить. Ты отдыхай, детка, отдыхай.
И старушка вышла, тихонько прикрыв дверь.
Свернувшись клубком на железной кровати с мягкой пуховой периной, Юля пыталась понять, что ей самой-то от жизни нужно? Запуталась она, а распутать некому. И подсказать. С соседкой, Ульяшей, крепко Юля подружилась. Да только пока стеснялась всю правду ей про себя выложить. Уж больно Ульяна прогрессивная да современная.
Ладно, утро вечера мудренее. В конце концов, Андрей внешне вполне приятный мужчина. Вдруг привыкнет к нему? Дима ведь намного хуже поступил. Как он там? Где?
"Забудь о нём!" - Юля со злостью прервала свои мысли о Диме. Предатель он, и она хороша!
Сон незаметно сморил уставшую с дороги беременную девушку. Юля так крепко задремала, что не слышала состоявшийся разговор между Пелагеей Филипповной и её внуком. А разговор был очень любопытным и на многое открыл бы Юле глаза.