Валерий Подмаско
Эолийцы во время и после нашествия
Нашествие дорийцев породило для эолийцев существенную проблему: дорийцы захватили все области, отделяющие Северную Грецию от Центральной, разделив когда-то единый массив эолийских земель на две не связанные друг с другом неравные части. В Центральной Греции осталась Беотия, а в Северной Греции находилась огромная по греческим меркам Фессалия.
Беотия стала второй после Аттики «прифронтовой» областью Центральной Греции: она, как и соседняя ей Аттика, граничила с Истмийским (Коринфским) перешейком. В Беотию тоже бежали пелопонесские ахейцы. Предания древних греков умалчивали о борьбе Беотийских эолийцев с дорийцами, и у беотов, видимо, не было крупных схваток с дорийцами. Дорийцы какое-то время контролировали соседнюю Фокиду, которая стала буферной зоной между эолийской Беотией и Доридой – «малой родиной» пелопонесских дорийцев. Понятно, что такое соседство счастья эолийцам Беотии не прибавило. В результате дорийского нашествия Беотию, как и Аттику, настигла экономическая и демографическая катастрофа и запустение. Тем не менее Беотия сохранила свою независимость и этническую чистоту и уже в архаический период успешно вышла из кризиса и превратилась в одну из богатейших областей Греции.
Из двух коренных эолийских областей наиболее успешно пережила дорийское нашествие Фессалия, земли которой почему-то не заинтересовали дорийских лидеров. Возможно, их целью действительно был только Пелопоннес. Главной проблемой, порожденной дорийским нашествием в Фессалии, стала миграция греческого населения из западных областей Северной Греции, лежавших на пути следования дорийцев, а также с юга – из Малиды, Эниании, Этеи, Долопии и других областей, отделявших Фессалию от Беотии. Часть беженцев переправилась на противоположный берег Эгейского моря и близлежащие острова, основав там сеть эолийских колоний. Область эолийской колонизации в Малой Азии и на соседних островах (крупнейший остров – Лесбос) получила названия Эолиды или Эолии. На севере эта область граничила с ионийскими колониями, расположенными на южном берегу Дарданелл и Мраморного моря, на северо-востоке и на востоке – с Мизией, Фригией и Лидией, которые были населены не родственными грекам индоевропейскими народами, на юге – с уже известной нам Азиатской Ионией.
В Беотии, отрезанной дорийцами от Фессалии, уже в архаический период появилась густая сеть процветающих полисов, которые позднее объединились в Беотийский союз. Его ядро составляло 11 городов. Крупнейшими среди них были Фивы, за ними следовал Орхомен – главный конкурент Фив, а также Платеи, Феспии и Лабадея. На протяжении своей истории Союз попадал то под гегемонию Фив, то под гегемонию Орхомена. В период расцвета Союза его бессменным гегемоном стали Фивы, кстати, одна из основных демократий Древней Греции. За поддержку персов в Греко-персидской войне (500-449 годы до н.э.) спартанцы разогнали Союз, и он возродился только после победы беотов над афинянами при Коронее (447 год до н.э.). Именно с этого времени начинает формироваться особая федеративная форма Союза. Беотийский союз был первым в мировой истории федеративным государством, которое в классический период составляло реальную конкуренцию Афинам и Спарте. У беотов было то, чего почти не было у спартанцев и афинян: у них была прекрасная конница. Беотийская конница была второй после фессалийской конницы во всей Греции. Как и везде, в Беотии конница была аристократическим родом войск, и кавалерийские части эолийцев – беотов и фессалийцев – рекрутировались только из представителей эолийской знати, которая только и могла позволить себе иметь боевого коня и оружие и доспехи кавалериста.
Население всех полисов, входящих в состав Беотийского союза, имело единое гражданство, а управляли Союзом органы, представляющие все входящие в него «субъекты федерации» пропорционально их размерам и численности населения. Законодательная власть Союза принадлежала общесоюзному Народному собранию (Экклесии), которое по понятным причинам проводилось нечасто, и Союзному Совету (Буле), состоявшему из 660 советников (булевтов). Исполнительная власть принадлежала особому коллегиальному органу, состоявшему из 11 «беотархов» (гр. «βοιωτάρχος» – «правитель Беотии»), избиравшихся на год.
Благостную картину беотийской цивилизованности портят государственное сельскохозяйственное рабство в Орхомене, кстати, одном из крупнейших, богатейших городов Беотии, который возник еще в додорийскую (минойскую) эпоху. Государственные рабы Орхомена, как и спартанские илоты, были потомками догреческого (доэолийского) населения Беотии. Мы ничего не знаем о рабстве такого типа в других полисах Беотии, но высока вероятность, что оно там было. Не исключено, что государственное сельскохозяйственное рабство принесено в Беотию из Фессалии, которая считалась эолийской метрополией и была одним из главным центров государственного порабощения догреческого населения Греции.
Главным религиозным центром Беотийского союза было святилище Афины Итонии, располагавшееся рядом с городом Коронея. Кстати, согласно легенде, Коронею основали эолийцы, почему-то изгнанные из Фессалии. Культ Афины Итонии был важнейшим культом не только в Беотии, но и в Фессалии. В коронейском святилище Афины Итонии проводился общий для всего Беотийского союза праздник – Памбеотии. Были и другие общебеотийские святилища, такие как святилище и оракул Аполлона Птойоса у горы Птойос, святилище Посейдона в Онхесте, святилище и оракул (один из самых необычных и жутких в Древней Греции) Зевса Трофония в Лебадее и святилище Эрота в Феспии, но они, в отличие от культа Афины Итонии, не были общеэолийскими культами, хотя святилище и оракул Зевса Трофония приобрели общегреческую известность в эллинистический период – после упадка Дельф.
Что касается Фессалии, то эта область Греции с ее плодородными долинами и горными лугами всегда была одним из самых продуктивных центров земледелия в Древней Греции. Что особенно интересно, Фессалия была общегреческим центром коневодства. Говорят, что именно в Фессалии родился миф о кентаврах. Не удивительно, что на протяжении многих столетий фессалийская конница было лучшей во всей Греции. После завоевания Греции македонцами фессалийская конница наряду с македонской конницей составляла ядро армии Александра Македонского.
Ионийцы создали в Фессалии такие полисы, как Фарсал, Ларисса, Краннон, Гал (Галос), Феры и т.д. Однако, несмотря на это, Фессалия никогда не была «страной полисов». Фессалийские города – это не классические полисы Центральной Греции, это родовые замки древней эолийской аристократии, окруженные торгово-ремесленными посадами, которые могли быть довольно большими. Они принадлежали могущественным эолийским родам: город Ларисса принадлежал Алевадам, город Кранноне – Скопадам. Из своих замков эолийская аристократия контролировала всю Фессалию, а при необходимости использовала знаменитую фессалийскую конницу, рекрутируемую из отпрысков эолийских аристократических родов. Свободные жители фессалийских городов политическими правами не обладали и на власть эолийской знати никакого официального влияния не оказывали.
Уникальность эолийской Фессалии в том, что экономическое могущество ее аристократии основывалась на государственном рабовладении, подобном тому, которое существовало в аграрных дорийских полисах. Государственных сельскохозяйственных рабов в Фессалии называли «пенестами», и не исключено, что институт пенестии был старше спартанской илотии, т.к. фессалийские пенесты были потомками еще догреческого населения Северной Греции – пеласгов и других племен и народов, населявших Фессалию до прихода эолийцев. Возможно, что фессалийская пенестия возникла задолго до дорийского нашествия и была старше спартанской илотии, аргосской гимнетии и критской кларотии. Хотя и спартанская илотия, и аргосская гимнетия, и критская кларотия имели общие даже не микенские (ахейские), а минойские корни. Ещё одной категорией неполноправного населения были так называемые «фессалойкеты» (гр. «θεσσαλοίκητες» – от «Θεσσαλία», т.е. «Фессалия», «οἰκέτης» – «ойкет», что буквально означает «домочадец, слуга, обитатель фессалийского дома» или «дворовый», «дворня»). Фессалойкеты тоже были порабощенными потомками догреческого населения Фессалии – пеласгами. Мы точно не знаем, каков был их юридический статус, но, судя по всему, они тоже были сельскохозяйственными рабами, но не государственными, как пенесты, а частными. Были в Фессалии и свои периэки – свободные неграждане из числа тех же самых потомков пеласгов, которым запрещалось владеть землей и обрабатывать ее.
Фессалийская аристократия – это потомки эолийских вождей, завоевавших когда-то Фессалию и покоривших местное догреческое население страны, превратив его в пенестов. Господство аристократии подразумевало сохранение родоплеменной организации эолийцев. Фессалия была разделена на четыре исторические области (тетрады): Фессалиотиду, Пеласгиотиду (!), Гистиеотиду и Фтиотиду. Это разделение было территориальной проекцией родоплеменной организации эолийцев Фессалии, которая лишь позднее приобрела административные черты. Кстати, Пеласгиотида, т.е. «страна» или «область пеласгов», занимала обширную и самую плодородную часть Фессалийской равнины к востоку от реки Энипей. Это был главный земледельческий регион – «житница» Фессалии. Здесь находились самые богатые и самые крупные города Фессалии – Ларисса (5-й по величине город Греции), Краннон и Фары. Там у власти находились самые могущественные аристократические роды – Алевадов, Скопадов и т.д. И именно в Пеласгиотиде было наибольшее количество пенестов – потомков пеласгов, на эксплуатации которых и зиждилось могущество местной знати. Как видите, пенестия совершенно точно была связана с пеласгами.
Области (тетрады) Фессалии, каждая из которых состояла из племен и городов, образовали Фессалийский союз. Верховная власть в Союзе принадлежала общему собранию представителей тетрад и выборному должностному лицу – Тагу (гр. Τᾱγός, Τάγης – «предводитель, вождь»). Это был не царь, а верховный военачальник, избираемый чаще всего из числа представителей самых могущественных аристократических родов на время войны или кризиса. В мирное время реальная власть оставалась в руках аристократии отдельных областей. В итоге, из-за внутренней борьбы аристократических группировок Лига была очень слабым политическим образованием. Вообще, она была скорее архаическим племенным союзом эолийцев, адаптированным к условиям завоеванной территории, чем союзом греческих полисов классического образца. Конечно, позднее крупнейшие полисы Фессалии – полисы-гегемоны, возглавляемые местной знатью, начали подменять собой тетрады и в управлении Лигой, и в управлении своими тетрадами.
В Фессалии, этом исконном эолийском регионе, существовал общефессалийский религиозный центр – святилище Афины Итонии близ города Феры. Напомню: культ Афины Ионии был еще и официальным культом Беотийского союза. В силу того, что Фессалия считалась родиной всех эолийцев, святилище Афины Итонии у Феры (Фессалиотида) неформально имело и общеэолийский характер. Святилищем управляла Фессалийская амфиктиония (священный союз), в которую входили только тетрады Фессалии.
Другими «системообразующими» культами Фессалии был культ Зевса Фессалийского и Посейдона Гиппия (Укротитель коней). Культ Зевса Фессалийского не имел единого культового центра, но был тесно связан с горой Олимп. Тем не менее, Зевс Фессалийский был богом-покровителем всего региона, и его святилища, вероятно, были разбросаны по всей Фессалии. Помимо культа Зевса Фессалийского, местная аристократия поддерживала общегреческий культ Зевса Додонского, который находился в соседнем (западным) Эпире, близком Фессалии по своему политическому устройству. Посейдон Гиппий был богом-укротителем коней, и его культ занимал ключевое положение в пантеоне фессалийской знати, чье богатство и могущество основывались на коневодстве и знаменитой фессалийской коннице. Одним словом, это был культ, по преимуществу, фессалийской знати. Согласно античным источникам, святилище Посейдона Гиппия находилось в какой-то «Петре» (гр. «Πέτρα», т.е. «Скала»). Кроме всего прочего, Фессалия сохраняла тесные связи с Дельфами и имела значительное влияние в Дельфийской амфиктионии, часто выступая как могущественная фракция в её Совете.
На северо-западе Малой Азии эолийские беженцы создали 12 своих колоний. Позднее эолийский город Смирна был захвачен ионийцами, но эолийский характер полисов сохранялся в течение не только архаического периода, но и намного позднее – вплоть до установления римского господства в Греции и Малой Азии. Помимо двенадцатиградия (позднее одиннадцатиградия), в континентальной Эолиде (Эолии) беженцы-эолийцы основали еще и «островные города» – пять на Лесбосе и один на Тенедосе.
Эолийцы Малой Азии создали свой религиозный центр – святилище Аполлона в Гринейоне, расположенное на малоазийском побережье к югу от эолийского города Кимы и к северу от Ионии. Здесь проходили и собрания представителей 12-ти эолийских городов. Святилище Аполлона в Гринейоне выполняло в Азиатской Эолиде те же функции, которые выполняло аналогичное общеионийское святилище Посейдона на мысе Микале.
В итоге мы можем сказать, что эолийцы, как и ионийцы, сохранили свою независимость, свою этническую идентичность, свой язык и культуру. Однако Эолида рано попала под власть соседней Лидии, а затем Персии и не сыграла заметной роли в событиях классического периода, в отличие от Афин или Спарты.
Аркадийцы – ахейцы Пелопоннеса
После дорийского нашествия ахейское население сохранилось в Ахейе и в Аркадии. Аркадия – это область Пелопоннеса, расположенная в центре полуострова. Ахейцев Аркадии спасли от дорийцев горы и почти полное отсутствие плодородных долин, благоприятных для растениеводства. Аркадия труднодоступна, потому что отгорожена горными хребтами от остального Пелопоннеса и является единственной областью полуострова, которая не имеет выхода к морю. Отсюда архаическая самобытность, консерватизм и примитивная натуральная экономика.
Аркадийский этнос состоял из многих племен, крупнейшими из них были паррасийцы, меналийцы, эвтресийцы и кинурийцы. Страбон считал аркадские племена самыми древними среди греков. Если ахейцы Ахейи, расположенной в северной части Пелопоннеса, утратили язык своих предков-ахейцев и перешли на дорийский, то аркадийцы, в основном, сохранили его. Однако современные ученые называют язык аркадийцев «аркадо-кипрским», а не «ахейским» диалектом древнегреческого языка. При этом дорийский диалект жителей Ахейи часто называют «ахейским», хотя даже в архаический период ахейского в нем «кот наплакал». Что удивительно, несмотря на явную связь аркадийцев с древними ахейцами, в современной науке они никогда не упоминаются в одном ряду с основными этносами Древней Греции – ионийцами, эолийцами и дорийцами.
Возможно, современная наука воспроизводит то пренебрежительное отношение к аркадийцам, которое господствовало в Древней Греции архаического и классического периодов. Действительно, древние греки никогда не упоминали аркадийцев в одном ряду с ионийцами, эолийцами или дорийцами. Почему? Свою роль в этом, несомненно, сыграла слаборазвитость и бедность Аркадии, населенной пастухами – «деревенщиной», которая не оказала ощутимого влияния на ход греческой истории. В эллинистический и римский период даже сложился литературный образ Аркадии как идеализированной «страны пастухов» – мира безмятежной идиллии и бесстрастия. Хотя эта романтизированная картина всегда сильно расходилась с суровой реальностью жизни в Аркадии.
Аркадийцы действительно занимались, в основном, разведением овец, коз и кое-где свиней, поскольку ничего другого им просто не оставалось. Лишь в очень немногих горных долинах выращивали ячмень, бобовые и виноград. В Аркадии до начала классического периода практически не было городов в общегреческом понимании. Подавляющее большинство населения жило в небольших деревнях, некоторые из которых стояли среди пеласгийских или микенских (ахейских) развалин. В силу отсутствия выхода к морю, в Аркадии не была развита торговля. Поэтому не было развито товарное ремесленное производство (возможно, за исключением обработки шерсти). Понятно, что там тем более не процветало искусство (за исключением музыки), философия и наука. При этом в силу хронической бедности и избытка свободного мужского населения, знакомого с военным делом, Аркадия лидировала среди областей Греции, поставлявших воинов-наемников. И наемники-аркадийцы были одними из самых востребованных наемников в Древней Греции и за ее рубежами. Аркадийцы служили в армиях Спарты, Афин, Персии и других государств. Это был важный источник дохода для региона. Таким образом, аркадийцы занимали в Древней Греции то место, которое в средневековой центральной Европе занимали швейцарцы.
Население Аркадии долгое время сохраняло родоплеменную организацию и управлялось родовой аристократией. Аркадийцы бережно сохраняли свою ахейскую идентичность и на протяжении многих веков сопротивлялись нескончаемым попыткам Спарты поглотить Аркадию. Ослабление Спарты после Пелопоннесской войны позволило аркадийцам преодолеть раздробленность и объединиться с целью создания своего федеративного государства – Аркадкого союза или лиги (IV век до н.э.). В противовес Спарте аркадийцы даже построили в центре Аркадии в 370-х годах до н.э. город Мегалополь («Великий город»), ставший столицей Союза.
Аркадия считалась в Древней Греции родиной бога Пана – покровителя пастухов, дикой природы и плодородия. Он был одним из самых любимых богов аркадийцев, которые на каждом пастбище оставляли ему небольшое угощение: поливали камень оливковым маслом или вином, оставляли кусочек сыра или лепёшку. Между тем, область обладала собственными уникальными и очень архаичными святилищами Зевса, Посейдона, Аполлона и Афины, часть из которых возникла еще в домикенскую эпоху. В силу своей общепризнанной древности, некоторые религиозные центры Аркадии имели общепелопоннесскую и даже общегреческую известность. С образованием Аркадского союза некоторые из этих центров приобрели дополнительное политическое значение, став символами единства аркадских полисов.
Важнейшим общеаркадским культовым центром было святилище и оракул Зевса Ликейского. Святилище располагалось на горе Ликеон – главной вершине Аркадии. Это был чрезвычайно архаичный культ, который даже предусматривал человеческие жертвоприношения. Святилище было настолько древним и авторитетным, что его почитали вообще все пелопоннесцы, включая дорийцев. Спарта и другие дорийские полисы признавали его высокий сакральный статус и регулярно отправляли туда дары и обращались к его оракулу. Таким образом, Святилище фактически функционировало как общепелопоннесский религиозный центр. Зевсу Ликейскому посвящались Ликейские игры – одни из старейших в Греции. С созданием Аркадского союза авторитет Святилища еще более упрочился.
Одним из главных святилищ Аркадии было святилище Посейдона Гиппия (Коневода) в Фенее. В Аркадии, которая, как и Фессалия, славилась своим коневодством, этот культ, по преимуществу, был культом местной родовой аристократии, в жизни которой коневодство занимало особое место, а конница была важнейшей составляющей ее военной мощи. Насколько культ Посейдона Гиппия в Аркадии был связан с тем же культом в Фессалии, мне не известно, но считается, что в Фессалии он получил наибольшее распространение в силу местных социально-экономических причин, а не в силу чего-нибудь еще.
Очень примечательно святилище Деспины в Ликосуре – городе, который древние греки считали древнейшим городом в мире. Согласно преданиям, он был основан Ликаоном, сыном Пеласга (!). Деспина (гр. Δέσποινα – «владычица») – местная хтоническая богиня, дочерь Деметры и Посейдона Гиппия. Это был мистериальный культ, связанный с плодородием и землей, аналогичный, но более древний и локальный, чем Элевсинские мистерии. Большой популярностью пользовались храм Афины Алеи и убежище в Тегее – одном из сильнейших полисов поздней Аркадии, а также храм Аполлона Эпикурейского в Бассах, который слыл самым совершенным в архитектурном отношении святилищем Аркадии. После основания Мегалополя в нем был построен огромный храм Зевса Сотера (Спасителя), который служил не только храмом, но и резиденцией Верховного федерального совета Аркадского союза – Совета десяти тысяч (гр. Μύριοι).
Ахейцы Памфилии
Нужно признать, что Аркадия и Кипр с их аркадо-кипрским диалектом были не единственными территориями, в которых сохранялся язык древних микенцев. Например, современной науке известно о существовании в XII–XI вв. до н.э. на юге Малой Азии – в Памфилии – так называемого «памфилийского» диалекта, который в своей основе был близок к аркадо-кипрскому диалекту. Эта область Малой Азии граничила на западе с Ликией, на востоке – с Киликией, на севере – с Писидией. Автохтонное население Памфилии по своему языку принадлежало к хетто-лувийской ветви индоевропейской языковой семьи.
Носители ахейского языка появились в Памфилии еще в микенский период, видимо, не раньше XIII века до н.э. Уже тогда на язык местных микенцев оказывали свое влияние языки соседнего индоевропейского населения Малой Азии, и уже тогда памфилийский диалект начал приобретать черты местных анатолийских языков. Затем в ходе дорийского завоевания в Памфилию, видимо, попали пелопонесские ахейцы и, возможно, ионийцы Аттики и эолийцы Беотии. В эпоху Великой греческой колонизации (VIII-VII в. до н.э.) там начали селиться переселенцы из разных регионов Греции и даже греческой Малой Азии. Например, известно, что в Памфилии в это время поселились дорийцы из Аргоса и с Родоса, а также эолийцы. Причем, похоже, что в потоке переселенцев преобладали именно дорийцы, что нашло свое отчетливое отражение в названии области («Памфилы» – это название одного из трех дорийских племен) и в поздней версии памфилийского диалекта. В итоге, уже к концу IX века до н.э. диалект был размыт, и от него остались лишь разрозненные говора.
История развития и гибели памфилийского диалекта ахейского языка отражает историю развития и гибели ахейских диалектов, сохранявшихся в других областях Средиземноморья какое-то время после дорийского нашествия. Все эти диалекты исчезли, причем исчезли раньше, чем памфилийский диалект.