Убийство
МРАЧНЫЙ ДЕТЕКТИВ КАК ЗЕРКАЛО РУХНУВШЕЙ ИМПЕРИИ
Читать книгу: https://www.litres.ru/book/pavel-gross-33435454/sysk-72629845
Перед нами грандиозный, многослойный, почти оперный по своему размаху литературный эксперимент. Некий гибрид «Шерлока Холмса» и «Доктора Живаго», замешанный на густой, как петроградский туман, атмосфере всеобщего распада Российской Империи.
Это роман-хроника и роман-предсмертная агония, в котором сыщик-виртуоз Николай Данилович Унгенбаум ведет отчаянную войну с наступающим хаосом, в котором граница между злодеем и жертвой, порядком и безумием, становится зыбкой и призрачной.
С первых же страниц читателя окутывает плотная, гнилостная атмосфера Санкт-Петербурга-Петрограда-Ленинграда — города-призрака, города-актера, который сам становится главным антагонистом и соучастником литературной драмы. Воздух в ней сначала пахнет дорогими сигарами, позолотой на корешках книг, а к концу уже голодом, страхом и перегорелым маслом.
Город трех революций в рукописи - не просто фон, он выступает в качестве живого, мыслящего организма, который сперва подхватывает заразу, мучительно болеет и к финалу истории о сыщике умирает вместе со всеми своими героями.
В центре этого вихря — фигура Николая Даниловича Унгенбаума, сыщика-интеллектуала, обладателя почти сверхъестественной проницательности и «холодного, неумолимого разума». Он — последний рыцарь сходящем с ума мира. Его методы — ювелирная работа с уликами: с едва заметной крошкой табака, с отблеском воска на рукаве, с призрачным отпечатком калоши. В его лице логика Достоевского встречается с клинической точностью Чезаре Ломброзо. Но главная битва героя истории не с отдельными маньяками, а с монстром, породившим их, — самой Эпохой.
Четыре дела, выстроенные в хронологическом порядке с 1908 по 1924 год, — это четыре акта одной грандиозной трагедии.
1. «Лиговский кровосос» — почти классический детектив, в котором зло персонифицировано, а сыщик торжествует, разгадывая изощренный ребус, подстроенный мстительным чиновником. В первой истории живет вера в закон - в то, что Истина, пусть и неудобная, может восторжествовать.
2. «Слепая улика» погружает читателя в пучину шпионских страстей накануне Первой мировой войны. Появляется тень загадочного и всесильного Кувалды — криминального гения, щупальца которого проникают в самые высокие властные кабинеты. Здесь Унгенбаум впервые сталкивается не с человеком, а с Системой - с сетевым чудовищем, которого невозможно просто так взять и убить.
3. «Туманный мясник» — апофеоз безумия, разверзшаяся пропасть Гражданской войны. Маньяк-хирург, творящий свои зверства в ядовитых туманах Петрограда, — это уже не преступник, а дух времени, плоть от плоти хаоса, пожирающего страну. Сюрреалистичная, кровавая кульминация в заброшенной лечебнице на фоне грохота первых залпов братоубийственной войны — один из самых сильных и пронзительных эпизодов повести.
4. «Волкодав в стране сов» — финальный, пронзительно-безнадежный аккорд. В нем сыщик Унгенбаум - охотник, вынужденный выживать и вести личный крестовый поход против Зла. Герой повести, лишенный всего — звания, дела, друзей, — превращается в мстителя-одиночку. Его последняя схватка с Кувалдой в ледяных цехах заброшенного завода — уже не триумф сыска, а отчаянная попытка сохранить последние крупицы человеческого достоинства в мире, в котором само понятие правды обесценилось донельзя.
Стилистически текст — это отдельное наслаждение. Он густой, насыщенный, почти осязаемый. Автор виртуозно играет с языком, стилизуя его под каждую эпоху — от выверенной элегантности Серебряного века до рубленой, угловатой речи революционных лет. Эпитеты здесь не просто украшения, а полноправные участники действия: «густой и сладковатый воздух», «стершиеся от усталости черты», «ядовитый туман», «бесконечная, костлявая тоска».
Финал романа — один из самых трагичных и честных в современной исторической прозе. В нем нет места утешительному пафосу. Победа над последним бандитом оказывается пирровой. Волкодав сыска, переживший свою эпоху, доживает свой век в жалкой коммуналке, его блестящий разум поглощает беспамятство. Последний страж порядка становится живым памятником тому, что правопорядок — понятие хрупкое и временное, которое в итоге всегда смывается кровавым приливом истории.
Эта повесть — не только головокружительное интеллектуальное приключение, но и глубочайшее высказывание о природе зла, долга и цены, которую платит человек, пытаясь противостоять надвигающемуся мраку.
Это гимн последнему витязю логики в мире, окончательно и бесповоротно сошедшему с ума. Читать, признаюсь, морально тяжело и даже мучительно больно, но и бесконечно захватывающе.
Эта книга стала событием, а лично для меня - книгой-откровением, после которой дышится иначе...