Из рубрики "Невыдуманные истории"
В один из скандалов приехала Маня с мужем, сестру да племянников повидать. Увидев избитую сестру, сама кинулась с кулаками. Муж Манин тихонько отстранил жену и вывел дебошира на улицу «поговорить».
Долго разговаривали, без рукоприкладства не обошлось. Вернулся Афоня — тише воды, ниже травы. Клялся, что больше пальцем не тронет, но только закрылась за сестрой дверь — сразу всю свою злобу выместил на жене и пасынке.
Поняла Людочка, что лучше молчать. Ходила вся синяя и молчала. А соседи, когда слышали детский плач, вызывали милицию, да только ничем она не помогала: «Семейные разборки. Сами разберутся».
Не прошло и года после рождения малыша, как Людочка поняла, что опять беременна. Что делать-то? Перед глазами малышка стоит, а что если Бог послал её на землю? Как снова убить? Нет, не будет этого. Рожу, там видно будет.
Маня часто приезжала попроведывать сестру. Афоня тогда вёл себя образцово-показательно: тише воды, ниже травы. Людочка не жаловалась. Маня не осуждала сестру за очередную беременность, не могла и не имела права. Она знала, что жизнь Людочки разделена на «до» и «после». А как жить — самому человеку решать. Другие только или помочь, или отвернуться могут. Маня выбрала первое.
Мужа сестры она просто видеть не могла, ненавидела. Но Люда жила с ним и ждала третьего ребёнка. Что тут можно сделать?
У самой Мани всё шло хорошо. И жильё, и работа, и сынок умница, послушный. А главное, муж любимый. Мечта, а не мужчина. Уговорил всё же родить ему ребёночка. Да и сама она была не против. Алёша в школу скоро уж пойдёт, да и чувства временем проверены.
Сделала всё как надо: и на учёт в поликлинике встала, и платьице специальное купила. Муж обрадовался, к Маниным родителям поехали радостью поделиться, тортик взяли, на коньячок не поскупились. Радость же!
Маня ещё больше расцвела, вся светилась от счастья. Не жалея денег покупала пелёночки и распашонки, благо зарабатывали достаточно, чтобы не экономить. А вечерами втроём всё купленное рассматривали, мечтали кто будет: сын или дочка? Маня, конечно, за доченьку, ну а мужчины — за мальчика: наследника и братика для Алёши.
Быстро время летит, Маня не могла дождаться декретного отпуска — так хотелось дома побыть, побаловать своих мужчин вкусной едой. Да и работать уже стало тяжелее.
И если первый ребёнок родился семимесячным и очень маленьким, то эта беременность протекала по всем канонам. Правда, предполагали, что ребёнок будет крупным. «Ну да и ладно, — смеясь говорила Маня. — Беременной не оставят!»
И вот настал долгожданный день: свобода, декрет! Встала пораньше, накормила мужчин пирожками жареными: для Алёши с картошкой, а для мужа — с мясом. Нетрудно было угождать своим любимым: всё в руках спорилось.
Маня проводила своих мальчиков, которые, по привычке заведённой мужем, у порога одновременно поцеловали её в обе щёки: муж в правую, сын в левую. Смеясь и переговариваясь, «мальчики», как называла их Маня, спустились с лестницы и плечо к плечу зашагали: муж на железную дорогу, а сын, гордый и радостный, побежал в школу, что была рядом с домом.
Готовился сынок к школьной жизни основательно: посещал занятия, упорно учил буквы, но больше всего любил математику, что очень радовало его маму.
Вот так, с улыбкой на лице, Маня вышла из дома и пошла в парк. Она взяла за привычку по утрам гулять, как сама говорила, «аппетит нагуливать». Шла по дорожкам и удивлялась красоте: пению птиц, травке, ярким листочкам, что покрывали деревья молодой зеленью.
— Надо же! — удивлялась самой себе. — А ведь раньше я этого и не видела.
Маня твёрдо верила, что ребёночек всё чувствует и радуется вместе с ней.
Шла, задумавшись, рассуждала о превратностях судьбы. Из задумчивости её вывел воробей, который вдруг закружил вокруг и громко зачирикал. Она остановилась, присела и заглянула в его чёрные круглые глазки. Но птичка не унималась и продолжала громко чирикать, заглядывая не в глаза, а в самую душу.
Какая-то непонятная тревога защемила сердце. Маня резко развернулась и быстро, почти бегом поспешила домой.
Войдя в комнату, не раздеваясь и не разуваясь, обессиленно упала на диван. Воздуха не хватало. «Не родить бы раньше времени…» — мелькнула мысль. Наверное, это и есть панические атаки, говорят при беременности такое случается.
Постепенно успокоилась, разделась, открыла шкаф, чтобы повесить одежду и замерла…
Одежды мужа в шкафу не оказалось, Маня не поверила своим глазам.
— Воры? — пронеслось в голове.
Воспалённый мозг выдавал версии одну за другой. Кинулась к комоду, но и там его белья тоже не оказалось.
Вот так поворот! В голове застучали молоточки, да и сердце не отставало и билось в унисон.
— Господи, что же делать? Неужели это возможно? Как же мне теперь жить-то?..
Сердце отказывалось верить, но мозг беспощадно выдавал правду-матку.
Как вспышки в голове проносились кадры: частые задержки, встречи с друзьями, то «премию обмывали», то «завал на работе»…
— Нет, нет и ещё раз нет! Не верю!..
Но чем больше отрицала, тем яснее становилось. Разве это любовь, если человека за плохие поступки сразу обвиняют и не дают ни малейшего шанса? Если не хотят почувствовать и понять, а лишь обрушивают весь гнев и всю злобу?
Какая же это любовь, если от неё следа не осталось? Лопнула, как мыльный пузырь.
Но настоящая любовь уходит медленно. Даже после предательства она гибнет долго и мучительно, связывая нам руки, и не даёт ответить ударом на удар. Мы всё равно любим, даже если понимаем, что с нами поступили плохо.
Маня очень любила своего мужа, больше всего на свете. Он её мечта, её жизнь, её настоящее и будущее.
Алёша вернулся из школы радостный и с порога начал щебетать:
— Мам, у нас такая учительница! Просто самая лучшая! Я нашёл друзей, теперь мы будем вместе учиться!..
Но заглянув в комнату и увидев мать, мальчик замер. Что могло случиться за каких-то несколько часов, что его весёлая и жизнерадостная мама вдруг превратилась в усталую, постаревшую и заплаканную женщину?
В воздухе будто потемнело, повисла зловещая тишина. Маня вдруг резко поднялась, прижала сына к себе и тихо проговорила:
— Одни мы с тобой остались… Теперь ты, сынок, за главного в нашей семье.
Не выдержала, из глаз покатились слёзы. Они капали Алёше на голову, было неприятно, но он не вырывался, стоял, не двигаясь, как вкопанный, не веря до конца словам матери.
Несколько дней Маня была как в ступоре: не ела, не пила и почти не говорила. Алёша испугался за неё и, ничего больше не придумав, поехал к тётушке, чтобы позвать её или хотя бы попросить совета.
Людочка, увидев племянника одного без родителей, так и замерла:
— Господи, что случилось-то?
Алёша всё рассказал и поднял на неё глаза полные надежды. Ведь Людочка умная, она всё знает и понимает: вон сколько у неё детей, и со всеми справляется. И Афоня — пьяница, дебошир, а она как-то с ним живёт, не унывает. «Вместе мы обязательно что-нибудь придумаем», — подумал Алёша.
Младшие мальчишки у Люды были ещё совсем маленькие, а старший Серёга уже в третьем классе учился. Алёша знал, что он связался с плохой компанией. Часто убегал из дома и покуривал сигареты Прима. Росточком он был невысокий, даже можно сказать маленький, весь в отца, да и лицом на него похож был. Вот только узкие и прищуренные глазки смотрели со злостью и ненавистью на весь белый свет.
И в школе учиться не хотел, часто пропускал занятия, а потом, конечно, ничего не понимал. Но по натуре Серёга был заводилой и всегда хотел быть первым. Потому собрал вокруг себя детей из неблагополучных семей, таких же неудачников, и среди них считался главным.
Подобное притягивает подобное, как бы грустно это ни звучало. Всё шло по придуманному кем-то сценарию.
И хотя дед с бабкой его недолюбливали, он всё равно часто приезжал к ним, для того, чтобы пообщаться с Игорем. Вот с кого хотел он брать пример.
Дядька, так Серёга называл Игоря, был сильным, умным и считался главарём своей компании. Они называли это «бригадой», хотя на деле — обычное сборище ребят, которые никому не подчинялись и жили по своим законам. Грабили людей, пили, курили, нюхали клей. Правда, Серёге пока не разрешали, но ему ужасно хотелось попробовать и испытать чувство, когда море по колено и страха нет ни перед настоящим, ни перед будущим.
А Людочка собрала малышей и приехала к Мане вместе с Алешей. Успокаивала, обещала, что всё будет хорошо, и ребёнок верил, потому что не может быть так, что в один миг вся жизнь рушится и никто ничего сделать не может.
Сестре Людочка ничего не сказала, только сообщила, что немного поживёт у неё. На что Маня пожала плечами: «Ну что ж, в тесноте да не в обиде». Сразу взялась за уборку, приготовила вкусной домашней еды, и дом начал оживать. Уже не чувствовалось такого острого одиночества и тоски.
Малыши привычно тихонько играли новыми игрушками, а Алёше и не жалко — пусть играют, даже если что-то сломают, ничего, можно и починить. Зато теперь он не один со своей бедой, а дальше ещё что-нибудь придумает.
Продолжение следует....
Следующая глава 11:
Предыдущая глава 9: