Георгий Васильевич Барсуков, А. Е. Величко, Л. М. Яновицкий, С. Г. Коридзе, Иван Андреевич Андреев.
…
Парикмахерское дело является одним из видов искусства - искусства художественного оформления быта людей, однако потребности (материальные, эстетические) все время меняются, следовательно, меняются и оценки …
Стрижка - особенно серьезный вид работы: от того, насколько точно мастер почувствует образ клиентки, зависит очень многое и прежде всего последующие прически …
Когда я слышу выражение "Служба быта - это служба хорошего настроения", я прежде всего представляю себе современного мастера, досконально знающего свое дело, работающего с настроением, получающего удовольствие от того, что может передать свое настроение людям …
Мне повезло с профессией. Мне интересно постоянно заниматься чем-то новым, и это новое должно содержать творческий элемент. Мне всегда хотелось делать что-то красивое своими руками. Своей работой я также надеюсь приносить радость, но хочу видеть эту человеческую радость сразу, во время своей работы, в общении со своими клиентами.
Знаний для моей работы требуется немало. Профессиональные знания приобретаются постепенно. И запас этих знаний приходится постоянно обновлять. Разве я имею право чего-то не знать, если мое незнание какой- то мелочи может испортить человеку настроение? А вся наша работа имеет оттенок праздничности. Часто прямо из парикмахерской люди идут в гости, в театр, на какое-то торжество. Даже если в этот день человек не собирается никуда идти, все равно хорошая прическа или стрижка радует его, повышает настроение.
Людей радует не только красивая прическа, но и доброе отношение, ласковое слово, приветливый взгляд. И когда я говорю, что мне нравится хорошо вымыть человеку волосы, я именно это имею в виду! ...
Мой учитель Георгий Васильевич Барсуков был настоящим Мастером - работал быстро, артистично, можно сказать, как-то очень весело работал! Первое время я только восторженно смотрел и ... ничего не понимал. Он не делал каких-либо особо сложных "специальных движений", в руке у него был предмет, знакомый каждому человеку чуть ли не с рождения - расческа, да и сами руки выглядели обыкновенными, даже не очень красивыми. Но под этими, такими простыми руками возникало нечто волнующе-непостижимое - красота!
Я и сейчас помню его красавиц-клиенток, их прически, детали причесок - изумительные, почти нереальной "чистоты" волны, звеняще-легкие локоны, необъяснимо изысканные линии объемов... Помню, какими довольными и уверенными в себе уходили женщины от него.
И казалось мне, что когда я буду уметь делать такие же волны и локоны, то буду легко и просто творить такие же прически (может быть и получше!).
Шло время. Для меня уже не было тайны в изготовлении локонов и волн, я научился чисто и аккуратно соединять их, обучился еще многим техническим премудростям, сдал экзамены, стал работать самостоятельно.
Даже если некоторые женщины и уходили не очень довольными, мне было в общем-то ясно, что причиной тому технические погрешности, следовательно, было ясно, где искать. Я старался тщательнее накручивать бигуди, очень внимательно стричь, учитывая все особенности лица, укладывать волосы в прическу, пытаясь добиться идеальных локонов и волн. Но, странное дело, техническое мастерство совершенствовалось, но наряду с этим стали возникать вопросы, на которые я не мог найти ответ. Было какое-то смутное недовольство результатами своей работы.
Например, мне иногда удавалось "вычесывать" прически почти "идеально", но почему-то женщины не торопились выражать свое восхищение, более того, мне и самому стало казаться, что этим прическам чего-то не хватает.
В своей работе я начал искать варианты, по-разному располагать волны и локоны, менять их местами, опускать и поднимать челки, использовать бигуди различных размеров, но ничего, полностью удовлетворяющего меня, не получалось. На улице, в обществе я, видимо, вызывая недоумение окружающих, нескромно глазел на женщин, причесанных как-то особенно. Разыскал и самым дотошным образом прочитал, наверное, все издававшиеся у нас книги по парикмахерскому делу. И в художественной литературе обращал внимание на описание причесок героинь. Внимательно наблюдал за работой, как мы их тогда называли, старых мастеров - А. Е. Величко, Л. М. Яновицкого, С. Г. Коридзе. В Третьяковской галерее, как вы сами понимаете, меня в то время больше всего интересовал женский портрет.
Конечно, и тут и там я находил что-то ценное для себя, постоянно что-то "набирал", но ответа на главный вопрос так и не находил.
Не очень в этом помогали и профессиональные разговоры с коллегами-ровесниками.
Одни говорили: "Нормально работаешь, чего тебе еще надо?". Другие, как и я, были неудовлетворены своей работой. Хочу заметить, что эти "другие", хотя между нами чаще всего возникали (и сейчас возникают) споры, мне значительно интереснее, ближе.
Нас объединяло желание совершенствовать свое мастерство, желание докопаться до сути. Но и, кроме того, между нами шло негласное соревнование, этакое здоровое соперничество, в ходе которого мы многому учились, стараясь превзойти друг друга в технике. Создалась довольно парадоксальная, однако, как я теперь вижу, обычная для нашего дела ситуация: с одной стороны, техническое мастерство вроде бы росло, с другой - мы все меньше были довольны результатами (эстетической стороной) своей работы, так что главный вопрос для нас оставался пока открытым …
Если раньше мода на прическу удерживалась 30-40 лет, то в XIX веке циклы моды значительно сокращаются, этому способствуют реклама, выставки, модные журналы, театр. Парикмахеры начинают проводить свои конкурсы.
Вот как описывается один из таких конкурсов парикмахеров:
"В Париж на конкурс прически съезжались парикмахеры со всей Франции. И даже из других стран - Англии, Австро-Венгрии, Германии... Прекрасно выбритые, элегантно одетые, знающие себе цену мужчины с нафабренными усами собирались в каком-нибудь самом большом зале и пристально, взволнованно следили за соревнующимися. Самым смелым из парикмахеров предлагалось выйти перед знающей толк публикой и на ее глазах сотворить подходящую к лицу прическу. Организаторы конкурса умели придумать задачку посложнее: например, выводили четырех узколицых, похожих друг на друга скудостью волос женщин и предлагали сделать их красавицами.
Многим это удавалось. И превращения были столь поразительными, что к собравшимся парикмахерам всеми правдами и неправдами присоединялась посторонняя публика. Приходили знатные богатые женщины - они просто желали видеть уровень нынешнего мастерства и узнать, чего следует требовать от собственных слуг. Протискивались в зал модистки, чтобы увидеть новые прически и потом попытаться делать их себе самостоятельно. Впрочем, потом все новинки можно будет увидеть. После окончания конкурса назначался парад, который собирал несметные толпы парижан. Процессию возглавляли победители - все, за исключением получившего только что первый приз. Тот сидел на золотом стуле и принимал приветствия от своих собратьев, от женщин, ставших благодаря их искусству красавицами.
Однажды чинный, давно заведенный порядок был нарушен. Искусство чужестранного гостя вызвало такой взрыв энтузиазма, что организаторы конкурса не стали перечить воле мастеров. Вместо того, чтобы поставить золотой стул для победителя на Монмартре, где он должен принимать парад, парикмахеры пронесли его на золотом стуле, сменяя друг друга, через весь Париж. …
Над процессией ликующих приветствуемый с обеих сторон возвышался мастер из России - Иван Андреев. Он три раза подряд решал задачи лучше всех, а с четвертой справился в одну минуту и вызвал в зале такой восторг, что был провозглашен победителем до того, как завершили работу его соперники. То было тогда, когда на сцену вывели очень "трудные головы": совершенно круглолицых блондинок с жидкими волосами. Мастера призадумались, соображая, что бы сделать. Затаил дух и зал, младшие, менее искусные коллеги прикидывали, как бы поступили они. Из зала, со своего места, все выглядит проще и легче, чем на сцене, когда за каждым твоим движением следят сотни людей. И все-таки русский мастер сделал то, что, очевидно, никто не догадался предложить даже из публики: двумя взмахами гребня причесал голову клиентки и чем-то приколол ей огромную толстую и длинную косу, которую достал из своего желтенького баула с инструментами. Женщина преобразилась: лицо словно бы сузилось, приобрело величие, а фигура - осанку, женщина неспешно прошлась по краю сцены, красивая, гордая. Именно за такое решение около 80 лет назад московского мастера удостоили прогулки на золотом стуле*.
По свидетельству В. А. Гиляровского, за победу на конкурсе французских парикмахеров в Париже Иван Андреевич Андреев, кроме прочих наград, получил и Почетный диплом на звание действительного заслуженного профессора парикмахерского искусства. В 1910 году он издал книгу с сотней иллюстраций, которые увековечили прически за прошедшие полвека.
Техническое мастерство французских парикмахеров неоспоримо, но для 60-90 годов XIX века были характерны безвкусные, тяжеловесные прически, то есть, выражаясь современным языком, в Париже конца XIX века имел место "кризис идей". В книге И. А. Андреева наряду с помпезными куафюрами, украшенными драгоценностями и страусовыми перьями, мы видим простые модели, очень напоминающие прически сегодняшнего дня. Вывод напрашивается сам: наш мастер чутко уловил, а главное с блеском реализовал "идею, витавшую в воздухе"- идею дальнейшей демократизации моды!
Потом, в 1906 году, в Германии Карл Несслер изобрел термическую, так называемую шестимесячную завивку, "дающую возможность всем стать красивыми". В это же время химиками был открыт парафенилендиамин - краситель, входящий почти во все рецепты современных красок для волос.
Мода, окончательно покинув королевские дворцы, становится достоянием масс.
Продолжение следует…