Он совсем не похож на солдата. Скорее всего, на архивариуса или упрямого чудаковатого профессора, который спорит с миром через лупу. Его царство — не поле брани, а застекленный шкаф, ящики с бархатным ложем и полки, где время остановилось, отлитое в металле и местами тронутое ржавчиной.
Его коллекция начинается не с громких сражений, а с тихих, почти интимных деталей.
Вот он берет в руки солдатский портсигар. Не серебряный, а простой, из белого металла, с потертыми краями. Он не вскрывает его — это табу. Внутри, он знает, может быть выцветшая фотография молодой женщины или локон волос. Он держит не вещь, а чью-то тоску, чье-то последнее воспоминание о мире, который остался за линией фронта.
Его пальцы скользят по шраму на каске — неглубокой вмятине от осколка. Он представляет звук, удар, головокружение… и продолжение жизни. Эта каска — весточка от того, кому повезло.
Его мир наполнен запахами: сладковатый дух нафталина от шинели, острый, колючий аромат оружейной смазки, терпкий запах старой кожи ремней и сапог. Он знает вес каждого предмета. Тяжесть офицерского планшета с выцветшей картой. Невесомость писем-треугольников, где карандашные строчки уже почти стерлись от частого чтения чужими руками.
Он говорит на особом языке. Для него «трехлинейка» — это не просто винтовка, а Мосина образца 1891 года, с определенным изгибом затвора. Он по звуку щелчка отличит немецкий «Вальтер» от советского ТТ. Он часами может изучать клеймо на пряжке, расшифровывая по нему год и место изготовления, восстанавливая цепочку: завод — склад — эшелон — солдат.
Со стороны может показаться, что он живет прошлым. Но это не так.
Он — хранитель!👌
Хранитель памяти, которая канула бы в небытие. Он спасает эти артефакты от полного забвения, от превращения в безликий металлолом. В его руках пробитый котелок становится свидетельством солдатского ужина, который не состоялся. Сломанные карманные часы — застывшим моментом чьей-то личной трагедии.
Его коллекция — это не трофеи! ☝
Это молчаливые памятники. Он отнюдь не прославляет войну, однако изучает ее через ее страшную, бытовую материальность. И когда в тишине своего кабинета он смотрит на ряды орденов, на выстроенные в строй штыки, на пожелтевшие фотографии безусых мальчишек в гимнастерках и парадных кителях, он слышит не гром орудий, а тихий шепот. Шепот миллионов голосов, которые просят его об одном:
«Помни!!».
Это его долг. Его тихая, одинокая и бесконечно важная миссия.