На день рождения бабушка принесла два подарка — мне книгу по искусству и конверт, а Алиске, хотя день рождения был не её, кулон — золотой, с янтарём. Я улыбнулась, как учили, но где-то внутри стало холодно, как зимой без варежек.
Алиска примерила украшение перед зеркалом, а Нелли Сергеевна смотрела на неё с таким обожанием, словно передала ей самую ценную семейную реликвию. Это и была фамильная драгоценность — старинный янтарный кулон, передаваемый по женской линии уже четыре поколения.
— Я решила, что пора это сделать, — объяснила бабушка, глядя только на Алису. — В твоём возрасте я тоже его получила.
— Идеально подходит к твоим глазам, — произнесла бабушка, поправляя Алискины волосы. — У тебя глаза точь-в-точь как у моей мамы.
А у меня глаза как у папы. Папы, которого бабушка никогда не принимала.
Семнадцать лет. Семнадцать дней рождения, и каждый раз эта разница между «любимой старшей» и «той, которая тоже внучка». Даже в мой праздник Алиска умудрялась получать больше внимания.
Мне семнадцать, Алиске — девятнадцать, но эти два года между нами растянулись на бесконечность по бабушкиной шкале привязанности.
— Саш, тебе нравится? — Алиска обернулась ко мне с искренней радостью. Она всегда так делала — делилась своим счастьем, не понимая, что именно этим усиливает мою досаду. — Смотри, как переливается!
— Очень красиво, — я выдавила улыбку и отвернулась, делая вид, что рассматриваю фикус на подоконнике.
Мама с кухни позвала всех к столу. Мой именинный торт — шоколадный, с крем-сыром, я сама выбирала рецепт в интернете и помогала готовить. Стол украшали несколько салатов и закуски, мамина гордость — запеченная утка, и даже папа приехал с работы пораньше, хотя обычно задерживается в офисе. Семейный праздник, все вроде бы радостные.
Только почему мне казалось, что я лишняя на собственном дне рождения?
— Нелли Сергеевна, не хотите попробовать утку? — папа старался быть вежливым, как всегда. — Таня превзошла себя в этот раз.
— Благодарю, Николай, — бабушка еле заметно скривила губы. Даже спустя двадцать лет брака она обращалась к папе официально и прохладно.
Папа поймал мой взгляд через стол и моргнул одним глазом. Наш тайный знак, который означал: «Не переживай, всё нормально». Только в этот раз я не смогла ответить тем же.
После торта и поздравлений Алиска увела бабушку в гостиную показывать фотографии с практики — она будущий специалист по лабораторной диагностике, гордость семьи, продолжательница медицинской династии. А ещё — наследница бабушкиной двухкомнатной квартиры в центре. Бабушка никогда не скрывала, что всё достанется Алисе.
Я осталась на кухне помогать маме с посудой.
— Как настроение? — мама коснулась моего плеча, когда мы остались вдвоём.
— Нормально, — пожала плечами, слишком усердно оттирая тарелку. — Просто бабуля опять вся в Алиске. Ничего нового.
Мама вздохнула и обняла меня. От неё пахло ванилью и теплом.
— Знаешь, у каждого человека свои предпочтения. Бабушка... она просто другого поколения. Но это не значит, что тебя любят меньше.
— Да ладно, мам, — я фыркнула, отстраняясь. — Давай не будем. Я знаю, что для бабушки я всегда буду второй номер, после «золотой наследницы». Честно говоря, это даже к лучшему. По крайней мере, меня никто не пытается загнать в определенные рамки и решить мою судьбу с пелёнок.
— Саша, дело не только в профессии, — осторожно начала мама. — Ты же знаешь, что бабушкина квартира...
— Знаю, — перебила я. — Всё Алиске. Так было решено ещё до моего рождения, да? Продолжательница рода и всё такое.
Мама смотрела на меня с грустью.
— У нас есть своя квартира. А бабушкино наследство... это её решение.
— Я не об этом, — я бросила полотенце на стол. — Мне не нужна её квартира. Я просто хочу понять, почему она всегда выбирает Алиску? Даже на мой день рождения — этот кулон... Как будто меня вообще нет в её семье.
Мама не ответила. Да и что тут скажешь?
Я выпустила накопившееся напряжение во время вечерней пробежки. Решила не пропускать даже в свой день рождения. Весенний парк расцветал, пахло свежей травой и цветущими яблонями. Наушники приглушали внешние звуки, а ритм музыки задавал темп шагам. Два круга, три, четыре... я бежала, пока не начала задыхаться.
Потом просто села на скамейку и уставилась на детскую площадку. Там малыши играли в песочнице под присмотром родителей. Беззаботные, счастливые дети, которые ещё не знают о семейной иерархии и незаметной борьбе за внимание.
Телефон в кармане куртки завибрировал. Сообщение от Алисы:
«Саш, ты где? Бабуля с мамой тебя ищут. Мы собирались чай пить».
Я не ответила. Пусть поищут немного. А лучше — пусть даже не заметят, что меня нет.
Глупости, конечно. Заметят. Мама точно будет волноваться. А бабушка... ей, наверное, всё равно. У неё есть Алиса — правильная, послушная, исполняющая семейный долг. И единственная наследница.
Когда я вернулась домой, в прихожей стояли бабушкины туфли. Значит, ещё не ушла. Я хотела проскользнуть в свою комнату, но из кухни раздался бабушкин голос:
— Саш, иди к нам, есть разговор.
В кухне за столом сидели все: мама, папа, бабушка и Алиса. Выглядело как семейный совет. Я замерла в дверях.
— Присядь, — бабушка указала на свободный стул. — Мы обсуждали твоё будущее.
Моё будущее? Это что-то новенькое. Обычно бабушку интересовало только Алисино будущее.
— Алиса рассказала мне о твоём увлечении иллюстрацией, — начала бабушка. Её тон был деловым, без обычной теплоты, которую она приберегала для старшей внучки. — Это, конечно, не то, что я представляла для тебя, но...
— А что ты представляла для меня? — перебила я, скрестив руки на груди. — Тебе всегда было всё равно, чем я занимаюсь.
Мама тихо охнула, а папа предостерегающе произнёс:
— Саша...
Но бабушка не выглядела рассерженной. Она смотрела на меня так, словно впервые увидела.
— Что ж, прямолинейность — это семейная черта, — она поджала губы. — Если ты так думаешь, то ты ошибаешься. Я всегда следила за твоими успехами. Просто я не считала нужным вмешиваться.
— Не считали нужным вмешиваться? — я почувствовала, как негодование поднимается внутри. — А в Алисину жизнь считали? Почему для неё — кулоны с янтарём и разговоры о великом медицинском будущем, а для меня — дежурные поздравления и обращение, как с маленькой? Мне семнадцать, бабушка. Я не ребёнок. И ты уже распределила наследство, не так ли?
— Саша, не говори так с бабушкой, — вмешалась Алиса, и я бросила на неё гневный взгляд.
— А ты вообще молчи, «золотая наследница». Тебе-то хорошо — ты всегда была любимицей. И квартира будет твоя.
Алиса побледнела. Мама начала вставать из-за стола, но бабушка жестом остановила её.
— Нет, Таня. Пусть говорит. Я хочу услышать всё, что она скажет.
И я сказала. Всё, что накопилось за годы. О том, как мне было обидно видеть разницу в отношении. О том, как я завидовала Алисе. О том, как ненавидела эти семейные встречи, где меня словно не замечали, пока Алиска блистала.
В кухне повисла гнетущая тишина. Я видела, как папа сжал ладони, он всегда так делал, когда нервничал, но сдерживался. Мама выглядела встревоженной. Алиса сидела, опустив голову. А бабушка...
Бабушка постукивала пальцами по столу.
— Александра, — бабушка редко называла меня полным именем, — в твоих словах есть доля истины. Да, я уделяю внимание Алисе и её учёбе. Но это не значит, что ты мне безразлична.
— Безразлична? Это ещё мягко сказано, — я усмехнулась. — Ты даже не знаешь, чем я увлекаюсь. Что мне интересно. Кем я хочу стать. Зато уже решила, что всё наследство отойдёт Алисе.
Бабушка выпрямила спину.
— А ты когда-нибудь рассказывала мне? Ты всегда держалась отстранённо. Что я должна была делать?
— Проявлять интерес! — я почти кричала. — Спрашивать! Как ты делала это с Алисой!
Алиса попыталась встать:
— Может, мне лучше уйти...
— Сиди, — одновременно сказали мы с бабушкой, и это неожиданно разрядило обстановку.
Бабушка глубоко вдохнула и произнесла:
— Что касается наследства... Да, я решила оставить квартиру Алисе. Это было моё решение, и я его не изменю.
Я почувствовала, как слёзы подступают к глазам, но не позволила им пролиться. Я встала из-за стола.
— Спасибо за честность, бабушка. Мне не нужна твоя квартира.
— Саша... — начала мама, но я уже вышла из кухни.
***
Следующие два года я практически не общалась с бабушкой. Мы виделись только на семейных праздниках, обменивались формальными фразами. Я поступила в полиграфический институт, как и планировала. Бабушка прислала поздравительную открытку — холодную и вежливую.
Однажды, на третьем курсе, мне позвонила мама.
— Бабушке нехорошо, — сказала она. — Она в больнице. Приедешь?
Я приехала. Не из чувства долга — просто мама попросила.
В палате бабушка выглядела маленькой и хрупкой. Рядом сидела Алиса, держа её за руку. Я остановилась в дверях, не зная, что сказать.
— Заходи, — слабо улыбнулась бабушка. — Я рада, что ты пришла.
Я села с другой стороны кровати. Мы молчали. Потом бабушка сказала:
— Я хочу поговорить с вами обеими. О наследстве.
Я напряглась. Снова эта тема.
— Бабушка, не надо, — начала Алиса. — Ты выздоровеешь, и мы...
— Тихо, — остановила её бабушка. — Послушайте меня. Я многое обдумала. Квартира останется тебе, Алиса. Но с условием — твоя сестра сможет жить там, пока не купит собственное жильё.
Я удивлённо подняла глаза.
— Зачем мне это?
— Затем, — бабушка слабо улыбнулась, — что ты тоже часть семьи. И я была неправа, полностью исключая тебя.
Я не знала, что сказать. Не знала, что она помнит об этом.
— Я не изменила своего мнения, Саша, — продолжила бабушка. — Но я была несправедлива, полностью исключив тебя из наследства.
Это не было признанием в любви. Это не было идеальным примирением. Это бабушка сделала для очищения совести.
Бабушка выздоровела через две недели. Наши отношения остались прохладными.
Я окончила институт с отличием. Бабушка пришла на вручение диплома. Она не выглядела восторженной, но сказала:
— Ты выбрала свой путь и прошла его достойно. Я это ценю.
От неё это значило многое.
Мы с Алисой обе пошли своими путями. Она стала врачом, как и хотела бабушка. Я — иллюстратором, как хотела я сама. Алиса вышла замуж и переехала в другой город. Так что комната в бабушкиной квартире, которую мне выделили, оказалась кстати — я прожила там четыре года после окончания института, пока не накопила на первый взнос за собственную небольшую квартиру.
А янтарный кулон? Алиса носит его по особым случаям. Иногда мне кажется, что она делает это больше из чувства долга, чем из желания. Но это её выбор.
Дорогие мои читатели, вы даёте мне силы писать дальше. Если хотите — можно поддержать канал донатом🌹