Предыдущая часть: Последствия ярости. Часть 2.
Владимир сжал кулаки под столом. Мысль о том, что месть может прийти извне, без его участия, была и сладкой, и горькой одновременно. Он усмехнулся:
- И что, я должен ждать, пока система их сама накажет? Я в эту сказку не верю.
- Никто не говорит, ждать. Говорят, надо готовиться. Когда выйдешь, тебе понадобится работа. Крыша. Новые люди. Пара лет на зоне - это не отдых. Но это может быть школой. Если будешь умным. Паша, то есть адвокат, будет держать меня в курсе. Я могу передавать, что нужно, да и он сам может к тебе прийти.
- Зачем тебе это?
Кира на секунду отвела взгляд, впервые за весь разговор показав нерешительность.
- Он не всегда был в тюрьме. Когда я была маленькой, он бывал дома. Учил меня главному: никогда не зависеть ни от кого. Особенно от мужчин. Сам нарушил своё правило - полез защищать слабого, попал под статью. А я теперь могу ему помочь. Помогая тебе, я помогаю ему оставаться тем, кем он был, человеком, который расставляет всё по местам. Даже из камеры.
В её словах прозвучала не просто дочерняя верность, а нечто большее - общая цель, дело. Он сказал:
- Хорошо. Я запомнил, что мне сказал отец, про холодное блюдо.
- Он в людях не ошибается. Готовься к суду. Всё будет хорошо.
Свидание подошло к концу. Контролёр грубо крикнул:
- Время!
Кира встала, её лицо снова стало непроницаемым. Прощаясь сказала:
- До следующего раза, Владимир. Держись.
Она ушла, не оглянувшись. Владимир же почувствовал, что хаос внутри него начал обретать какую-то новую, странную форму. У его ярости появился союзник. А у одиночества имя. Кира. Дочь Лешего.
Суд над Владимиром был коротким и странным. Он длился меньше часа. Атмосфера в зале напоминала не борьбу за правду, а отрепетированный спектакль, где каждый знал свою роль.
Судья, уставшая женщина в очках, монотонно зачитывала обвинительное заключение. Прокурор, молодой человек с безразличным лицом, не требовал строгого наказания, а лишь формально настаивал на виновности. Адвокат Павел, тот самый «Паша», присланный Кирой, был краток: он попросил суд учесть чистосердечное признание подзащитного, положительные характеристики (кто их дал, Владимир не знал) и то, что конфликт был спровоцирован потерпевшими.
Самым удивительным было поведение потерпевших. Алексей Николаевич и Иван Константинович в суд не явились. Их интересы представляли дорого одетые адвокаты, которые заявили, что их клиенты «не настаивают на строгом наказании и не имеют личных претензий к обвиняемому, поскольку конфликт исчерпан. Фраза прозвучала так, будто они просто поссорились из-за парковочного места, а не лежали с переломами в хирургии. Они вообще переместили акцент скандала на ресторан, где якобы и произошёл инцидент. Стремясь любой ценой избежать упоминания, что всё произошло в номере отеля.
Владимир сидел на скамье подсудимых, сжимая и разжимая кулаки. Он чувствовал себя не участником процесса, а зрителем. Всё было решено за его спиной. Слова Никодима о тихой, удушающей правде бумаг обретали плоть. Его ярость, его честь, его боль всё это было просто разменной монетой в большой игре, правил которой он не понимал. Соня из разряда потерпевших была переведена в разряд свидетелей, как впрочем и некоторые из сотрудниц офиса. Как сказал Павел, почти все женщины, которые попали под этот замес, разводились со своим мужьями. Голос судьи вернул Владимира в реальность:
- Подсудимый, встаньте!
Владимир поднялся, выпрямив спину. Он смотрел на судью, чувствуя пустоту, та провозгласила:
- На основании изложенного, руководствуясь статьёй 115 Уголовного кодекса Российской Федерации, суд приговорил Владимира к двум годам лишения свободы.
Условный срок, о котором намекал Никодим, не случился. Но и каменная сумка СИЗО осталась позади. Довольно мягким, тем более, когда был посчитан срок нахождения Владимира в СИЗО, ему оставалось сидеть три месяца. Адвокат Павел повернулся к нему и тихо сказал:
- Всё прошло, как и договаривались. Это победа.
- Чья победа?
- Ваша. Вы выходите. И выходите живым, без пожизненной судимости за тяжкие. Остальное - дело времени.
Когда конвоир повёл его из зала, Владимир мельком увидел в конце ряда, у выхода, знакомый профиль. Невысокая, крепкая фигура в тёмном пальто. Кира. Она не смотрела на него, её внимание было приковано к телефону в руке. Но её присутствие здесь, в этот момент, было знаком. Знаком того, что договорённости, о которых шептались в тюремной камере, работают.
Его вернули в камеру СИЗО для оформления документов. Никодим лежал на нарах и смотрел в потолок.
- Ну что, парень, отмотать два года - не штука. Считай, командировка. Вернёшься, жизнь начнётся заново. Чистой страницей.
- Спасибо, Никодим Иванович. За всё.
- Не благодари. Ты ещё своего Лешего вспомнишь, когда на воле будешь. Кира передаст, что делать дальше. Слушай её. У неё голова на плечах есть.
Через два дня Владимиру предложили два месяца поработать в больничке при СИЗО. Он дал согласие, и его перевели в отгороженную часть территории СИЗО, где располагалась областная больница ФСИН. Ещё через неделю туда перевели на излечение Никодима Ивановича. Палата, в которую он был помещён, находилась в обслуживании Владимира. Они много общались, но пришёл тот день, когда Владимир собрался, попрощался с Никодимом Ивановичем и покинул территорию. Когда он вышел за ворота, там его ждал Кира. Она сказала:
- Что-то ты задержался.
- Я не знал, что ты ждёшь меня.
- А разве могло быть по-другому? Как там папа?
- Пошёл на поправку.
- Ладно, садись в такси. Поедем домой.
- Домой? Куда?
- Пока ко мне.
Они приехали в красивый дом на окраине города. Кира скомандовала:
- Все шмотки, что на тебе снимай и в печку. Новая одежда в душевой.
Первый день на свободе начался с огня. Не метафорически, а с самого что ни на есть настоящего. Аккуратно сложенная в чугунной топке камина одежда, пахнущая тюремной больницей и антисептиком, вспыхнула ярко и жадно. Владимир наблюдал, как языки пламени лижут потрёпанные штаны и серую телогрейку, превращая их в пепел. Этот ритуал очищения устроила Кира. Она стояла рядом, опершись на косяк двери, с лицом, не выражавшим никаких эмоций и прокомментировала:
- Горит хорошо. Значит, всё плохое сжигает. Иди, мойся.
Владимир кивнул и прошёл в душевую. Горячая вода, обжигающая и бесконечная, была ещё одним шоком после тюремных ограничений. Он стоял под душем, может, десять, может, двадцать минут, смывая с себя запах казённых стен. Когда вышел, обтёршись до лёгкой красноты, на стуле действительно ждала стопка новой одежды. Простые джинсы, тёмный свитер, свежее бельё. Всё по размеру. Он оделся, и ткань пахла не тюрьмой, а просто тканью. Это было невероятно!
Кира, тем временем, на кухне грела на сковороде что-то мясное. Запах заставил желудок Владимира сжаться от голода. Она, не оборачиваясь, сказала:
- Садись. Поешь нормальной еды. Борщ ещё на плите, сейчас налью. Коньячный стакана тоже дам.
- А ты? Не пьёшь?
- С тобой выпью немножко.
Они ели молча. Владимир поглощал пищу с жадностью человека, отвыкшего от домашней еды. Кира лишь ковырялась в тарелке, изредка поглядывая на него, спросила:
- Ну как, свобода?
Владимир выпил коньяка и ответил:
- Странно. Не верится. Жду, что сейчас дверь распахнётся, и вертухай крикнет на выход, с вещами!
- Пройдёт. У отца тоже так было. Первую неделю снится, что ты ещё внутри. Потом отпускает.
Кира сложила руки на столе. Её взгляд стал собранным, деловым.
- Вот что. Развод с твоей Соней уже инициирован. Через адвоката. Она не сопротивляется, даже подпись уже поставила. Понимает, что после той истории ей лучше не высовываться. Квартира её, так что она никуда не съедет. Всё твоё барахло обещала собрать. Адвокат сказал, что там, действительно, барахло. Всё надо выбрасывать. Так что живи пока у меня.
Она протянула ему брелок с двумя ключами. Владимир взял их. Металл был холодным.
- Спасибо. За всё.
- Не за что. Это была сделка. Отец помог тебе, ты поможешь мне.
- Чем?
- Работой. У меня свой небольшой бизнес. Автосервис. Нужен человек, который не боится испачкать руки, умеет держать удар и главное - на которого можно положиться. Отец сказал, что ты - тот самый. Я ему верю.
Владимир смотрел на неё, пытаясь понять подвох, сказал:
- Я механик. Не самый лучший, но в машинах разбираюсь.
- Отлично. С понедельника начнёшь работать. Есть только одно условие.
- Какое?
- Никаких поисков тех ублюдков. Ни Алексея, ни того, Ивана. Никаких намёков, звонков, случайных встреч. Они для тебя - пустое место. Понял?
Владимир замолчал. Образ расплывчатого лица Алексея Николаевича встал перед глазами. Руки сами сжались в кулаки. Кира жёстко переспросила:
- Понял?
- Понял. Это холодное блюдо.
- Именно. Теперь они - не твоя забота. Ты своё уже сделал. Тебе надо жить дальше.
Вариантов, по правде говоря, у него не было. И в её предложении была не только сделка, но и спасительная нить, протянутая из прошлой жизни в новую.
- Ладно, хватит болтать, хочешь выпить, выпей. И, давай, иди, отдыхай. Тебе надо выспаться. Вторая комната наверху. Постель свежая. Завтра в семь подъём, в восемь - на сервисе.
Он поднялся в указанную комнату. Небольшая, но уютная, с кроватью, столом и стулом. Он лёг и уставился в потолок. Тишина была оглушительной. Ни храпа сокамерников, ни скрежета засовов. Ни громких окриков. Только тиканье часов где-то внизу. Он ждал, что вот-вот навалится привычное напряжение, тревога, но вместо этого его накрыла волна такой усталости, что он провалился в сон, даже не успев подумать о завтрашнем дне.
В понедельник его утро началось с резкого запаха кофе. Кира, уже одетая в рабочую униформу с логотипом сервиса, поставила перед ним чашку. Спросила:
- Ну что, готов?
- Готов.
- Отлично! Пей кофе, вот бутерброды, и поехали. И вот ещё, держи деньги на расходы.
Предыдущая часть: Последствия ярости. Часть 2.
Продолжение: Последствия ярости. Часть 4. Окончание.
Если заметили опечатку/ошибку, пишите автору. Внесу необходимые правки. Буду благодарен за ваши оценки и комментарии! Спасибо.
Фотографии взяты из банка бесплатных изображений: https://pixabay.com и из других интернет источников, находящихся в свободном доступе, а также используются личные фото автора.
Другие работы автора:
- за 2023 год: Навигатор 2023
- за 2024-2025 год: Навигатор 2024
- подборка работ за 2020-2025 год: Мои детективы