Том III: Лик Творца
Глава 2: Крушение кумира
Ариэль прокрался внутрь, как тень, пользуясь суматохой боя, который казался ему священной мистерией. Видел искаженные коридоры не как кошмар, а как священные гроты нового храма. Шепот, исходящий от стен, был для него молитвой.
Когда он вошел в центральный зал, его охватил религиозный трепет. Вот он — алтарь. Вот он — творец в момент величайшего таинства. Элион стоял, окруженный сиянием Форга, сосредоточенный и величественный в своей скорби.
Он упал на колени, чувствуя, как слезы экстатического благоговения катятся по его щекам.
— Владыка! Я видел твое великое деяние в Цитадели! Я — твой верный слуга! Возьми мою душу! Сделай ее частью твоего замысла!
Элион медленно, с трудом, словно отрываясь от сложнейшего вычисления, отвел взгляд от панели управления и скользнул им по юноше. Его взгляд был пустым, как у человека, смотрящего на пылинку.
— Ты… эльф. Молодой. Полный глупых, неиспользованных идеалов. Твое «я» слишком хрупко, ненадежно. Ты — сырье. Не более. Отойди. Ты мешаешь процессу.
Слова обожгли душу, как раскаленное железо. «Сырье». Это был не голос бога, принимающего жертву. Это был голодный взгляд технократа, с раздражением отбрасывающего бракованную, ни на что не годную деталь. Вера Ариэля треснула.
В этот момент Элион вновь воздел руки. Кристалл Форга вспыхнул. Но это был не свет созидания. Он был болезненно-зеленым, ядовитым, как гниение. Энергия устремилась к одному из саркофагов, к эльфийке с хрупкими стеклянными крыльями.
И началась пытка, которую Элион, в своем ослеплении, видел как исцеление.
Тело женщины затрепетало в конвульсиях. Стеклянные крылья с тихим, мелодичным и оттого еще более жутким хрустом раскололись на тысячи осколков. Кора на ее коже почернела и начала отслаиваться, обнажая кровоточащую, покрытую язвами плоть. Из ее горла, беззвучно открытого в крике, вырвался нечеловеческий, полный невыносимой агонии стон, который был слышен не ушами, а прямо в мозгу.
Ариэль смотрел, не в силах отвести взгляд, чувствуя, как его вера разбивается о реальность, как те стеклянные крылья. Его бог, его объект поклонения, оказался не творцом, а палачом. Вместо обещанной гармонии — мучительный распад. Он почувствовал приступ тошноты и жгучего стыда. Он нашел не благого спасителя, а чудовищного, эгоистичного ребенка, играющего с силами, которых не понимает, ради призрака любви.