Лена гладила рубашку, когда Дима это сказал.
Утюг шипел, за окном моросил дождь. Дима сидел за столом, смотрел в телефон. Она положила рубашку на стопку — четыре штуки, все его. Взяла пятую.
— Мама звонила.
Лена не ответила.
— Говорит, ты мне не подходишь.
Утюг замер над тканью.
— Что?
Дима не поднял глаз. Листал экран, будто обсуждал погоду.
— Она считает, ты слишком независимая. И мы поторопились.
Восемь месяцев. Каждые выходные — его грязное бельё, его рубашки, его истории про работу. А потом он уезжал. К матери. В квартиру со школьными грамотами на стене.
Лена сложила пятую рубашку.
— Понятно.
Дима поднял голову.
— Ты чего?
Она подошла к шкафу. Достала пакет — большой, хозяйственный. Положила стопку рубашек. Зарядку. Тапочки.
— Лен, ты чего делаешь?
Она обернулась. Посмотрела спокойно, как на незнакомца.
— Отлично. Пусть мама и стирает твои носки.
Протянула пакет.
Дима уставился, будто она заговорила на китайском.
— Ты серьёзно?
— Очень.
— Лен, ну брось. Я не сказал, что расстаёмся. Просто мама…
— Дверь там. Ключи оставь на полке.
Она развернулась. Пошла на кухню. Села. Руки на столе — ровно, ладонями вниз.
За спиной шуршал пакет. Тишина. Щелчок замка.
Лена выдохнула.
Три дня молчания.
На четвёртый она выбросила его майонез из холодильника. На пятый — бритву из ванной.
Внутри не дрогнуло.
Через неделю он пришёл с цветами.
Лена открыла дверь. Дима стоял с букетом — розы, дешёвые, на плёнке торчал ценник.
— Привет.
Она молча отступила. Он вошёл, огляделся.
— Как ты?
— Нормально.
Протянул букет. Лена взяла. Положила на тумбочку. Не понесла ставить в воду.
— Спасибо.
Дима потёр затылок.
— Прости. Я не хотел… Мама перегнула. Я с ней поговорил.
— И?
— Она всё равно считает, что ты резкая. Но я же взрослый. Сам решаю.
Сорок четыре года. Живёт с мамой. Носит зарплату. Спрашивает разрешения переночевать.
— Зачем пришёл?
Он шагнул ближе. Взял за руку. Лена не отдёрнула — просто не ответила. Пальцы безжизненные.
— Скучаю. Без тебя плохо.
— Плохо как?
— Не с кем говорить. Мама пилит — то одно, то другое. Ремонт начала. Заставляет мешки таскать, мебель двигать. Устал, Лен.
Она смотрела. Видела не мужчину. Мальчика. Уставшего. Который ищет, где мягче присесть.
— Тяжело, наверное.
Он оживился.
— Вот! Давай попробуем ещё раз? Я осознал. Ты нужна.
Лена посмотрела на букет. Потом на него.
— Нет.
Тихо. Твёрдо.
Дима нахмурился.
— Почему?
— Ты пришёл не ко мне. Ты пришёл от мамы.
Он покраснел.
— Лена, это несправедливо.
— Может быть.
Она открыла дверь.
— Иди. Больше не приходи.
Он постоял. С обидой. С недоумением. Развернулся. Вышел.
Лена закрыла дверь.
Букет полетел в ведро. Целиком.
Она села за ноутбук. Давно откладывала — курсы маркелотога. Дима говорил: зачем, ты же никуда не едешь.
Лена заполнила форму. Нажала «отправить».
Телефон вибрировал — подтверждение. Первое занятие в среду.
Она улыбнулась.
Дима позвонил через месяц.
Лена была на занятии. Глянула — его имя. Сбросила.
Через пять минут — снова. Отключила звук.
После увидела четыре пропущенных. Сообщение: «Лена, ответь. Важно».
Она шла домой — он снова набрал. Остановилась. Вздохнула. Взяла трубку.
— Алло.
— Наконец! — голос взвинченный. — Чего не берёшь?
— Была занята. Что случилось?
— Можно приехать?
— Нет.
— Лен, пожалуйста.
Старая привычка — жалеть. Лена сжала телефон.
— Говори по телефону.
— Не по телефону. Мне плохо.
Голос сорвался. Не врёт.
— Хорошо. Приезжай. Ненадолго.
Он приехал через сорок минут.
Лена открыла — не узнала. Осунулся. Синяки под глазами, щетина, мятая рубашка. Пахло табаком.
— Заходи.
Он сел. Потер лицо.
— Мать доконала.
Лена молчала.
— Слышала?
— Слышала.
— И всё?
— Что я должна сказать?
Он стукнул кулаком по столу.
— Ты знаешь, какая она! Ремонт — думал, закончится. Фига! Теперь балкон застеклить, трубы, обои. Говорю —мастеров наймём. Она: зачем, руки есть? Каждый вечер: «Плохо прибил», «Неровно покрасил». Я программист, а не строитель!
Лена слушала. Холодное любопытство.
— И что ты хочешь?
Дима замолчал. Посмотрел снизу вверх — как ребёнок.
— Давай я к тебе перебегу. Ненадолго. Пока квартиру не найду.
— То есть от мамы сбежать — ко мне.
— Не сбежать. Передохнуть. Лен, я понял. Честно. Ты права. Мне надо отделиться. Дай время.
Она встала. Подошла к окну.
— Помнишь, что сказал месяц назад?
Молчание.
— Мама сказала — не подхожу. Ты пришёл передать. Не сам решил. Передал. А теперь мама достала — снова пришёл. Не потому что я нужна. Потому что ей ты больше не нужен. Ты ищешь не женщину. Ты ищешь другую маму. Помягче.
Дима вскочил.
— Неправда!
— Правда, — голос ровный, ласковый. — И знаешь что? Я благодарна твоей маме.
Он уставился.
— За что?
— За то, что показала, кто ты. Раньше, чем я потратила ещё пять лет.
Тишина.
Лена открыла дверь.
— Иди домой. Снимай квартиру. К друзьям. Но не ко мне.
Он не двигался.
— Лена…
— Иди.
Он медленно пошёл к выходу. На пороге обернулся.
— Пожалеешь.
Лена усмехнулась.
— Нет.
Закрыла дверь. Села на пол, спиной к стене. Закрыла глаза. Выдохнула.
Сердце билось ровно.
Встала. Удалила номер — просто стёрла из контактов.
Открыла чат с подругой: «Свободна в субботу?»
Ответ мгновенный: «Да! Давай куда-нибудь».
Лена набрала: «Давай».
Прошло два месяца.
Она шла с занятий — похолодало, шарф кутала плотнее. В наушниках подкаст на английском для маркетологов.
У подъезда стояла женщина.
Пожилая, тёмное пальто, крупная сумка. Волосы уложены, губы поджаты. Смотрела прямо на Лену.
Лена вытащила наушники.
— Здравствуйте.
— Вы Елена?
— Да.
— Мать Дмитрия. Нам нужно поговорить.
Лена кивнула.
— Давайте в кафе.
— Зачем? Скажу быстро.
— Тогда здесь.
Женщина выпрямилась.
— Вы разрушили ему жизнь.
Лена молчала.
— Он после вас не живёт. Ходит потерянный. На работе проблемы. Дома молчит. Не знаю, что сделали, но это ваша вина.
— Моя вина в том, что бросила?
— В том, что голову вскружили. А потом выгнали. Он привязался, а вы…
— Стоп. — Лена подняла руку. — Зачем пришли? Что хотите?
Женщина сжала губы.
— Чтобы вернулись к нему.
Лена усмехнулась.
— Серьёзно? Месяц назад не подходила. Теперь подхожу?
— Я ошиблась. — Сквозь зубы. — Он без вас страдает.
— Значит, со мной не страдал? Только вы страдали?
Женщина побледнела.
— Вы наглая.
— Может быть. Но не вернусь.
— Почему?
— Потому что ему не нужна женщина. Нужна прислуга. Или мама. Вы справлялись отлично — продолжайте.
Женщина шагнула вплотную. Глаза блестели.
— Вы его не любили.
— Нет. — Лена выдержала взгляд. — Не любила. Жалела. А это хуже.
Пауза. Женщина дышала тяжело. Резко развернулась. Пошла прочь — быстро, не оглядываясь.
Лена смотрела вслед. Достала ключи. Зашла в подъезд.
Дома скинула куртку. Телефон завибрировал. Незнакомый номер.
«Лена, это Дима. Мама была у тебя. Прости её. Не понимает. Больше не буду беспокоить. Просто хотел сказать: жаль, что так вышло».
Лена прочитала. Перечитала. Удалила. Номер не сохранила.
Посмотрела в окно — темнело, фонари зажигались. Внизу смеялись — компания шла по двору, громко, весело.
Она слушала голоса. Вдруг поняла — улыбается.
Не от радости. Просто так.
Утром проснулась от солнца. Первый раз без будильника.
Встала. Умылась. Оделась. Посмотрела на полку — стопка учебников. Взяла один, положила в сумку.
Вышла. На улице свежо, пахло осенью. Застегнула куртку, пошла к метро.
Впереди обычный день. Работа, занятия, вечер дома.
Ничего особенного.
Но впервые за долгое время — её собственный.
Если понравилось, поставьте лайк, напишите коммент и подпишитесь!