Паня Трофимова - дочка бывшего главы управы одного из московских районов. Её история начиналась как роман из глянцевого журнала: знакомство с симпатичным парнем, долгие переписки, прогулки, разговоры до ночи. Он казался умным, спокойным, серьезным. Через год сделал предложение. Она согласилась. Родители не возражали.
Мама сразу его полюбила, особенно после того, как он пожаловался на травму и на смерть дедушки. Пустили его жить к себе. Отец, правда, с самого начала насторожился: что-то не то с глазами, смотрит мимо, а не на человека. Но спорить с дочерью не стал — решила, значит, так надо.
Ростислав всё делал правильно. Дарил подарки, ухаживал, кивал, когда нужно, помогал по мелочи, не конфликтовал. Потом заявил, что у него якобы крупный контракт, и спросил, где можно спрятать деньги. Мать без задней мысли показала ему сейф. Там были доллары, золото, ценные вещи. Через пару недель в сейфе лежали сувенирные купюры, а всё остальное исчезло.
Ростислав Сологаев появился в жизни случайно: общая компания, где-то кто-то познакомил, на первых порах просто переписывались, без особого флирта. Он казался сдержанным, не из тех, кто сразу бросается с комплиментами. Наоборот — спокойный, даже немного отстранённый. И, как это часто бывает, именно этим и зацепил.
Паня начала тянуться к нему первая.
- Он не торопился, отвечал аккуратно, делал шаг — и отходил. Через пару месяцев уже было видно, что между ними что-то есть, хотя официально они не называли это отношениями. Просто много времени вместе, общие друзья, какие-то поездки, кафе, разговоры.
- Паня постепенно влюблялась, а он начал играть в заботливого. Писал, что переживает за неё, присылал глупые мемы, спрашивал, как день прошёл. В какой-то момент она уже не представляла утро без его сообщений.
Когда отношения стали серьезнее, он стал приходить в дом.
Сначала просто заезжал, потом оставался на ужин. Вёл себя вежливо, чуть-чуть отстранённо, но без хамства. Мать Пани смотрела на него с теплом — видно, что ей не хватало сына, уехавшего на СВО, и она словно по привычке пыталась кого-то заменить. Отец молчал.
Сказал позже, что не мог объяснить, но сразу почувствовал тревогу. Что-то в этом парне не клеилось. Пустой взгляд, какие-то скользкие паузы в разговоре. Но возражать дочери не стал — решил: обожжётся, поймёт сама.
Потом Ростислав стал рассказывать о проблемах. Сначала — травма, болит нога, не может ходить нормально. Потом — дедушка умер. Паня с мамой переживали, заботились. Потом он заявил, что поругался с отцом и больше жить там не может. Ну и что оставалось? Оставили его у себя. Комната, еда, спокойная обстановка — вроде как временно, пока не устроится. На деле — остался.
А тем временем родители Пани тоже вкладывались в него. Мать предложила оплатить ему обучение — хотела, чтобы парень получил нормальное высшее. Внесла предоплату в вуз. Ростислав соглашался, делал вид, что благодарен. И уже тогда, по его словам, начал думать, куда можно «безопасно» положить свои деньги.
Сначала исчезли деньги. Потом — вещи.
Он всегда умел говорить уверенно. Без резких движений, без суеты — всё по полочкам. Когда зашел разговор о хранении денег, никто не напрягся. Сказал, что ему вот-вот придут крупные суммы по контракту - якобы участвует в обеспечении поставок бронежилетов. Было сказано спокойно, буднично, без лишней важности. Просто, мол, где бы можно было спрятать наличку, пока идут переводы. И мать Пани — человек доверчивый, да и уже привыкший к нему — сама показала ему домашний сейф.
«Вот тут наши доллары лежат, я здесь иногда храню наличные, не перепутай», — сказала она и уехала в отпуск.
Он остался в доме один. С ключами, с доступом ко всем комнатам, с полным доверием. Когда мать вернулась, ей нужно было срочно внести оставшуюся часть оплаты за вуз. Открыла сейф — а там вместо 70 тысяч долларов лежат яркие фантики. Бумажки из магазина приколов, нарезанные под доллары. Настоящих купюр не было. Ни золота. Ни часов. Ни украшений. Сначала подумали, что ошиблись. Потом поняли: нет, всё серьёзно.
Пока шёл тихий семейный шок, стали замечать, что пропало гораздо больше, чем просто деньги. Исчезли часы отца Пани — не просто дорогие, а с историей, коллекционные, передававшиеся по наследству. Пропали золотые слитки, которые хранились для «черного дня». Не оказалось серебряных ложек — целый комплект, старинный. В доме было такое ощущение, будто кто-то месяцами методично собирал и выносил ценности, не поднимая шума.
И самое странное — всё это происходило под видом заботы. Ростислав вдруг стал наводить порядок. Вытирал пыль. Переставлял вещи. Ходил с тряпкой, будто бы помогал. Даже до столовых приборов добрался — взвешивал серебряные ложки на весах, считал, сколько они могут стоить, и радовался как ребёнок. А после этой «ревизии» ложки больше никто не видел.
Ещё позже отец заметил, что исчезли деловые портфели. Не простые, а дорогие. Один — от Brioni, другой — лимитированный Montblanc. Цены на каждый — от 150 до 350 тысяч. А потом и коллекция ручек. Это был целый стол — ручки, выпущенные в честь Пушкина, Карла Великого, редкие модели. Там была история семьи. Её просто больше не стало.
Собрав всё вместе, стало понятно: кража была не случайной и не спонтанной. Это была планомерная работа. Человек жил рядом, ел с ними за одним столом, улыбался, делал комплименты, а по вечерам проверял вес серебра и подбирал момент, когда всё можно будет унести.
Он сбежал, но перед этим успел забрать даже кольцо, которым сделал предложение
Когда стало окончательно ясно, что из дома исчезли не только доллары и золото, а половина фамильных ценностей, в голове у Пани словно обрушился потолок. Девушка пересматривала дни, недели, месяцы. Сравнивала, сопоставляла. И вдруг поняла, что момент, когда Ростислав начал щедро раздаривать подарки — ей, себе, даже её подругам — совпал по времени с исчезновением денег из сейфа.
Платья из ЦУМа, брендовые туфли, украшения — он тратился с размахом, щедро, легко. Но как только Трофимовы начали задавать вопросы, деньги закончились, а в семье стали звучать слова «вор», «обман» и «криминал», Ростислав будто вывернулся наизнанку. Все подарки, которые он ей делал, были отобраны. Даже обручальное кольцо — то самое, с которого началась помолвка — он потребовал вернуть. И забрал. Просто молча.
И это было не всё. Паня не сразу поняла, что он обманул ещё и её сестру. Ростислав каким-то образом оформил на неё кредит — 200 тысяч рублей. Она ни копейки не видела, ни одной бумаги не подписывала, а теперь её фамилия числится в базе как должник. Это был уже не просто моральный удар, а настоящая подстава.
Когда дело дошло до официального заявления, Ростислав уже был в другой стране. Он сбежал в Грузию, рассчитывая, судя по всему, на то, что там его не достанут. Но ошибся. Его быстро задержали, и сейчас он находится в СИЗО. Против него уже заведено четыре уголовных дела. И среди них — не только кража и мошенничество, но и изнасилование.
Кто виноват?
Отец Ростислава — человек тоже не случайный. В своё время он возглавлял Федеральный фонд имущества по Пермскому краю. Не бедный, не глупый, не чужой в системе. Когда началась шумиха, он заявил, что виновата… сама Паня. Мол, она требовала дорогих подарков, а то, что сын якобы что-то взял из сейфа — так кто его знает, семья большая, мало ли кто туда лазил.
Цинизм этой реакции только подлил масла в огонь. У Трофимовых не осталось иллюзий: этот парень был воспитан в семье, где не чувствуют вины, даже если разрушили чужую жизнь. Где можно обмануть, украсть, оформить кредит на чужого человека — и потом сказать, что «она сама виновата».
В этой истории самое страшное — даже не украденные вещи. Не золото, не часы, не ручки и даже не 30 миллионов. Самое болезненное — это предательство в чистом виде, когда человек, которому ты наливаешь чай и открываешь двери, оказывается тем, кто тебя методично грабит.
Паня не была глупой. Не была наивной девочкой, которой можно махнуть перед глазами золотой цепочкой, и она всё простит. Просто она искренне влюбилась. И не только она — вся семья пустила Ростислава в свой мир, как будто он один из них. Им хотелось верить, что рядом появился нормальный парень, пусть и с трудной судьбой. А вышло наоборот: он оказался чужим, расчетливым, лживым.