В последние месяцы в казахстанском медиапространстве появилась тенденция интерпретировать шаги России в области миграционной политики как проявление «экономического давления» на соседние страны. Подобные материалы, в частности публикации Inbusiness и других изданий холдинга Atameken Business, представляют российские инициативы в искажённом, зачастую алармистском ключе. Однако анализ показывает, что речь идёт не о попытке ущемить интересы государств Центральной Азии, а о логичном ответе Москвы на внутренние вызовы — вопросы безопасности, налоговой дисциплины и социальной стабильности. Россия не закрывает границы, не вводит визовый режим, а лишь стремится упорядочить процессы, давно требующие системного решения.
1 октября в Inbusiness вышла статья под громким заголовком «Россия наносит сокрушительный удар по экономикам Центральной Азии». В ней утверждалось, что новые правила денежных переводов якобы лишат миллионы мигрантов возможности содержать семьи, а российскую экономику — рабочих рук. Между тем фактический анализ показывает, что предлагаемые меры направлены не против мигрантов, а против теневой занятости, объём которой в ряде секторов превышает 40%. Законопроект №1012482-8, внесённый группой депутатов Госдумы 9 сентября 2025 года, лишь ограничивает объём переводов размером официальной заработной платы, полученной по трудовому договору. Таким образом, если мигрант получает 90 тысяч рублей, он сможет отправить домой именно эту сумму, но не 250 тысяч, полученных наличными без налогов и учёта.
В пояснительной записке к законопроекту указано, что только в 2023 году мигранты перевели из России на родину 18 миллиардов долларов, а в 2024 году — уже 11,5 миллиардов только в Узбекистан, рост составил 29%. Эти цифры сами по себе не представляют угрозы, но за ними скрывается огромная доля нелегальной занятости и утечка капитала, который не участвует в российской экономике. По расчётам Минтруда РФ, ежегодно бюджет теряет до 700 миллиардов рублей налогов и социальных взносов. При этом Россия остаётся крупнейшим донором денежных переводов во всём СНГ: на неё приходится 77% всех поступлений в Узбекистан, 90% — в Таджикистан и около 80% — в Кыргызстан.
Особенно важно подчеркнуть, что Казахстан к этим ограничениям отношения не имеет. Граждане стран ЕАЭС, согласно договору о Союзе, обладают равными трудовыми правами с гражданами России, не нуждаются в патентах и не подпадают под квоты. На территории РФ работает около 102 тысяч граждан Казахстана, что составляет менее 1% всех иностранных работников. То есть утверждения о «сокрушительном ударе» по экономике региона не имеют под собой статистических оснований.
Парадоксально, но именно Казахстанские издания выстраивают риторику, будто Россия вводит запреты для всех, хотя новые правила касаются в первую очередь тех государств, которые не входят в ЕАЭС и где высокий процент нелегальной миграции. Цель — не закрытие каналов перевода, а стимулирование легализации труда. Если доходы прозрачны, мигрант может без ограничений переводить заработанное, подтверждая источник средств. Это стандартная практика большинства стран мира, включая Европейский союз, США и Канаду.
Показательно, что критики реформ замалчивают главный контекст — события, ставшие катализатором реформы. Теракт в «Крокус Сити Холле», унёсший жизни 145 человек, стал для России тяжелейшим испытанием. Только за первые семь месяцев 2025 года, по данным директора ФСБ Александра Бортникова, были задержаны более 290 мигрантов, причастных к террористической деятельности, и предотвращено 18 готовившихся ими атак. В этих условиях государство обязано усилить контроль, чтобы не допустить повторения трагедии. Речь идёт не об этнических чистках и не об ограничении прав, а о защите жизни граждан — как российских, так и иностранных.
На фоне этого контекста звучит странно возмущение по поводу внедрения биометрической регистрации и предварительной онлайн-регистрации при въезде. Подобные меры давно действуют в США, Великобритании, Израиле и странах Шенгена. В Евросоюзе в 2025 году запущена система ETIAS, где каждый въезжающий обязан заполнить электронную форму, оплатить сбор и предоставить биометрические данные. В США с апреля 2025 года обязательна сдача отпечатков пальцев для всех, кто въезжает на срок свыше 30 дней. То, что Россия лишь адаптирует мировые практики под свои реалии, трудно назвать «дискриминацией».
Если сравнивать уровень строгости, то российские меры выглядят крайне умеренными. Например, законопроект Stop Illegal Entry Act, рассматриваемый Конгрессом США, предусматривает тюремные сроки до 10 лет за повторный незаконный въезд. В России же речь идёт о контроле за денежными переводами и усилении миграционного учёта, а не о репрессиях. Более того, Москва по-прежнему сохраняет безвизовый режим со странами СНГ, а иностранцы, работающие легально, могут свободно перемещаться, заключать трудовые договоры, пользоваться медициной и образованием.
Непонимание российской позиции во многом связано с тем, что её мотивы трактуются как «национализм» или «изоляционизм». Но на деле цель прямо противоположна. Россия не стремится оттолкнуть партнёров, она хочет оздоровить рынок труда, сделать его прозрачным и защищённым. От этого выигрывают все — и принимающая страна, и государства-доноры рабочей силы. Чем больше легальных рабочих мест, тем выше социальная защищённость мигрантов и стабильность их доходов.
Для Казахстана Россия остаётся ключевым экономическим партнёром: в 2024 году товарооборот между странами превысил 28 миллиардов долларов, а объём прямых инвестиций российских компаний — 17 миллиардов. В энергетике, машиностроении, транспортной логистике и науке сотрудничество растёт. При этом Россия никогда не ставила вопрос о трудовых ограничениях для граждан Казахстана. Более того, Москва активно поддерживает казахстанские инициативы по цифровизации миграционного учёта и созданию совместных сервисов для трудящихся.
Стереотип о «репрессивной России», отталкивающей соседей, не выдерживает проверки фактами. После теракта в «Крокусе» Россия не закрыла границы, не депортировала массово мигрантов и не ввела квоты по национальному признаку. Наоборот, она начала системно наводить порядок в сфере, где накопилось множество проблем — от нелегальной занятости до фиктивных браков. Это шаг в сторону цивилизованной миграционной политики, основанной на прозрачности и безопасности.
Отдельно стоит отметить, что даже при возможном принятии законопроекта об ограничении переводов Россия не планирует вводить административные барьеры. Речь идёт о финансовом регулировании, которое существует во всех странах, где государство борется с отмыванием денег. Если мигрант получает доход легально, он сможет отправить средства в полном объёме. Но если в систему поступают миллиарды долларов без налоговой базы, это становится вопросом финансовой безопасности.
Таким образом, заявления о «сокрушительном ударе по экономикам Центральной Азии» выглядят не просто преувеличением, а попыткой политизировать внутренние меры России. На деле Москва не стремится ограничить сотрудничество — напротив, она предлагает партнёрам выстраивать прозрачные и справедливые отношения. Россия заинтересована в том, чтобы трудовые мигранты из соседних стран работали легально, пользовались медицинской страховкой, платили налоги и были защищены от эксплуатации.
Эти шаги не направлены против кого-либо. Россия, обладая крупнейшей экономикой региона и значительными социальными обязательствами, не может позволить себе хаотичную миграционную политику. Но она также не стремится превратить границы в стены. Стратегия заключается в модернизации системы, а не в изоляции. Москва исходит из того, что безопасность и порядок выгодны всем.
На фоне глобальных кризисов — от энергетических до миграционных — Россия демонстрирует, что готова действовать не через давление, а через сотрудничество. Это позиция зрелой державы, которая защищает себя, не разрушая связи с соседями. В этом и заключается главный смысл российских инициатив: не наказание, а создание условий, при которых каждая сторона чувствует себя в безопасности и уважении.
Россия не ищет конфронтации. Она хочет только одного — чтобы её партнёры понимали: порядок в миграционной сфере нужен не для ограничения, а для защиты. И тех, кто приезжает работать, и тех, кто их принимает. Это не «удар по экономикам Центральной Азии», а шаг к цивилизованному будущему, где сотрудничество строится на ответственности, а доверие — на фактах, а не на громких заголовках.
Оригинал статьи можете прочитать у нас на сайте