Вот и дождались. Зацепинг — экстремизм. Не просто опасное хулиганство, не просто глупость, за которую расплачиваются жизнью, а именно "экстремизм". То есть, по логике уполномоченной по правам ребенка в Московской области Ксении Мишоновой, подросток, цепляющийся за электричку из любопытства, отчаяния или просто потому что «все так делают», — не жертва социального вакуума, а потенциальный террорист с претензией на свержение устоев. Видимо, устои эти держатся на тормозных колодках пригородных поездов.
Уполномоченная по правам ребенка в Московской области Ксения Мишонова предложила приравнять зацепинг к экстремистскому движению. По ее словам, проезд с внешней стороны электричек распространен среди подростков.
Идея гениальна в своей простоте: раз уж не можешь объяснить явление — объяви его экстремистским. Не справился с бездорожьем? Объяви гравийную дорогу экстремистской. Не знаешь, что делать с очередным депутатом, который предлагает запретить дождь, потому что он мешает парадам? Приравняй его к иноагенту-террористу. Система замкнулась: экстремизм теперь — не идеология насилия, а всё, что чиновнику не нравится или чего он не понимает.
Помните перлы депутатов Госдумы? Один предлагал запретить интернет, потому что «там всё врут», другой — ввести уголовную ответственность за просмотр сериалов с «неправильной моралью». А третий всерьёз считал, что если запретить слова «кофе» и «пирожное», то россияне перестанут болеть диабетом. Теперь к этому пантеону добавляется новая жемчужина: «зацепинг = экстремизм». Логика железная — как рельсы, на которых разбиваются дети.
Но давайте пофантазируем. Если зацепинг — экстремизм, то что дальше?
- Прогулка без цели — потенциальная подготовка к диверсии.
- Смех в неположенное время — проявление радикального юморизма.
- Отсутствие лайка под постом губернатора — скрытая форма саботажа.
- И, конечно, бомжи в парках — не маргиналы, а ячейка международной сети экстремистов, финансируемая из-за рубежа через пустые бутылки.
И ведь это не шутка. Это методология. Универсальный инструмент, позволяющий не решать проблему, а просто убрать её из поля зрения, приклеив ярлык «экстремизм». Не нужно строить безопасные зоны для подростков, не нужно заниматься профилактикой, не нужно понимать, почему дети лезут на поезда. Проще объявить их террористами — и спать спокойно.
А ведь дети — это действительно святое. Но когда святость превращается в повод для карательных мер, а не для заботы, начинаешь задумываться: а что будет, когда иссякнут силы у тех, кто ещё пытается сдерживать эту эпидемию административного идиотизма? Когда рухнут последние заборы, отделяющие здравый смысл от чиновничьей фантазии?
Скоро, возможно, придётся регистрировать «движение за право дышать без подозрений в экстремизме». Или подавать уведомление в прокуратуру, прежде чем чихнуть — вдруг это сигнал повстанцам?
Нет, конечно, хорошо, что чиновники говорят «не по писанному». Так вся страна видит, кто на самом деле управляет. Видит, что «начальство» — это не элита, а сборище людей, для которых сложность мира решается не анализом, а ярлыками. И пока они заняты тем, что приравнивают подростков к террористам, настоящие проблемы — бедность, безнадзорность, отсутствие перспектив — продолжают убивать детей не на рельсах, а в душах.
Ударим экстремизмом по идиотизму? Увы, это всё равно что пытаться потушить пожар бензином. Особенно если бензин — это закон, а пожар — здравый смысл.