Господа, а вы когда-нибудь задумывались, чем ваша работа отличается от, скажем, работы ветряной мельницы? И та, и другая перемалывают что-то, создавая продукт. Только вот мельницу может заменить электромотор, а вас… А вот тут начинается самое интересное. Особенно когда об этом рассуждает человек, который, собственно, и конструирует тот самый «электромотор» для человеческих мозгов – основатель OpenAI Сэм Альтман.
Апокалипсис сегодня? Нет, спасибо, у нас другие планы! 🤖
Недавно на одной из тех сверхтехнологичных конференций, где будущее подают под соусом из инноваций и с гарниром из инвестиций, мистера Альтмана, демиурга нашего цифрового завтра, что называется, прижали к стенке. Модератор, с видом человека, задающего вопрос от лица всего встревоженного человечества, метнул в Сэма дротик: мол, интернет в своё время создал миллионы рабочих мест, а ваш хвалёный Искусственный Интеллект их только отнимает. Как же так, герр изобретатель?
И тут Сэм, вместо того чтобы мямлить про «новые возможности» и «плавный переход», выдал перл, достойный быть отлитым в граните где-нибудь в Кремниевой долине. «Значит, это не настоящая работа!» – с обезоруживающей простотой заявил он. И в зале повисла та самая неловкая тишина, которую можно резать ножом и намазывать на утренний тост вместо масла.
Пророк из Долины и сермяжная правда о «ненастоящей» работе
Чтобы окончательно озадачить почтенную публику, Альтман пустился в аграрные метафоры. Представьте, говорит, себе фермера. Настоящего, от сохи, с мозолистыми руками и взглядом, устремлённым на урожай, а не на котировки акций. Он встаёт с первыми петухами, вкалывает на земле, и никакой ChatGPT ему не указ. Этот фермер, по мысли Сэма, смотрит на город, где в стеклянных башнях сидят «менеджеры по управлению менеджерами» и «специалисты по оптимизации синергии», и думает свою крестьянскую думу. Он видит, что эти люди, по сути, ничего не производят, но получают больше него. И когда ИИ придёт и скажет: «Коллеги, ваш отдел по составлению отчётов об отчётах упраздняется, я справлюсь за 0,02 секунды», – наш фермер, по логике Альтмана, лишь крякнет от удовольствия и пойдёт дальше окучивать картошку.
И ведь, положа руку на сердце, в его словах есть своя, грубоватая, но правда. Как писал незабвенный антрополог Дэвид Гребер, мир полон «бредовой работы» (bullshit jobs). Сколько среди нас виртуозов PowerPoint, жрецов культа KPI и перекладывателей виртуальных бумажек из одной цифровой папки в другую? Их деятельность для нейросети – семечки. ИИ с радостью возьмёт на себя эту рутину, как Том Сойер, убедивший друзей красить забор.
Но тут же в этой пасторальной картине мира возникает экзистенциальный сквозняк. А что, если сын того самого фермера – как раз один из тех «офисных сидельцев», который потеряет доход и больше не сможет присылать бате в деревню деньги на новый трактор? (авторская ремарка: кажется, мистер Альтман не смотрел «Интерстеллар», где фермеры спасали человечество, но и без городских учёных у них бы ничего не вышло). Радость фермера может быстро смениться недоумением. Да и станут ли все эти миллионы освобождённых «белых воротничков» аграриями? Что-то подсказывает, что очередь на курсы трактористов будет не длиннее, чем за последней моделью айфона. Как говорил Уинстон Черчилль: «Пессимист видит трудности в каждой возможности; оптимист видит возможности в каждой трудности». Давайте попробуем побыть оптимистами.
Когда работа не волк, а цифровой дворецкий 🤵
Так что же, паковать чемоданы и переезжать в деревню, к тётке, в глушь, в Саратов? Не спешите. Давайте посмотрим на ситуацию под другим, более жизнеутверждающим углом. То, что сейчас происходит – это не отъём работы, а великое освобождение от рутины. Помните старую поговорку: «Работа не волк, в лес не убежит»? Так вот, похоже, она всё-таки убегает. И слава богу! Только убегает не в лес, а в цифровые облака, где её с лёгкостью выполнит услужливый алгоритм.
Представьте, что ИИ – это не бездушный терминатор, а ваш личный дворецкий Дживс, который с радостью возьмёт на себя всё самое скучное: составление отчётов, написание стандартных писем, анализ гигантских таблиц. А что останется вам? А вам останется самое вкусное: творчество, общение, генерация безумных идей, принятие нестандартных решений и, о боги, свободное время! Время, чтобы читать книги, гулять с детьми, учиться играть на укулеле или, наконец, просто сидеть на лавочке и с философским видом смотреть на облака.
Это не конец работы, это конец трудового рабства. Нас ждёт эпоха, когда цениться будет не умение выполнять монотонные задачи, а способность быть Человеком. Способность сопереживать, шутить, любить, дружить, творить нечто уникальное. Как говорил барон Мюнхгаузен в том самом фильме: «Улыбайтесь, господа, улыбайтесь!». Ведь серьёзное лицо – это ещё не признак ума. Все глупости на земле делаются именно с этим выражением. Нам же предстоит совершить величайшую «умность» – научиться жить, а не только работать.
Да, путь будет непростым. Придётся переучиваться, адаптироваться. Но разве человечество не этим занималось всю свою историю? Мы слезли с деревьев, изобрели колесо, пережили промышленную революцию и не сошли с ума от появления интернета. Переживём и это. Спасение утопающих – дело рук самих утопающих, как метко подметили Ильф и Петров. Главное – не цепляться за старую, дырявую шлюпку под названием «стабильная работа с 9 до 6», а учиться плавать в новом, безбрежном океане возможностей.
В конце концов, вся эта суета вокруг «потерянных рабочих мест» напоминает спор о том, что лучше – лошадь или автомобиль. Лошадь, конечно, живая и пахнет полем, но на ней далеко не уедешь. Наш новый «автомобиль» – искусственный интеллект – просто предлагает нам двигаться быстрее и дальше, освобождая от необходимости быть тягловой силой. Он не отнимает у нас работу, он возвращает нам жизнь. И это, как сказал бы тот самый Сэм Альтман, просто прекрасно. Главное теперь – решить, что мы с этой внезапно свалившейся на нас жизнью будем делать. Но это уже, как говорится, совсем другая история. История, которую нам всем вместе предстоит написать. И что-то мне подсказывает, она будет куда интереснее любого квартального отчёта.