— Слушай, а давай мы на время разойдёмся?
Он даже не поднял глаза от телефона. Сидит, листает что-то — и вот так, между делом.
Я стояла у плиты, помешивала суп. Ложка замерла в воздухе.
— Что? — говорю.
Он повторил. Спокойно так, будто предложил пиццу заказать.
Три года вместе. Три, блин, года. У меня зубная щётка у него в ванной лежит. Половина шкафа — моя. А он: «Давай на время».
Выключила плиту. Села напротив.
— Это как? — спрашиваю.
Он пожал плечами:
— Ну... нужно подумать. Разобраться в себе. Понять, чего мы оба хотим.
Ну как же так? Три года мало было?
Я начала выяснять — что случилось, что не так, в чём проблема.
Он мямлит, не глядя:
— Устал. Всё как-то стало одно и то же... рутина... чувства притупились. Хочу понять, скучаю ли без тебя. Проверить.
А я, значит, должна ждать результатов эксперимента?
Самое поганое — он был абсолютно спокоен. Не нервничал, не извинялся. Просто констатировал факт. Как будто сообщил, что машину в ремонт отдал.
Телефон у него бздынькнул, он мельком глянул на экран — и снова глаза вниз.
Я спрашиваю:
— А если я кого-то встречу за это время?
Он задумался секунд на пять, потом говорит:
— Ну, это твоё право. Мы же типа разошлись.
Вот тут меня накрыло. «Типа разошлись». То есть разошлись, но не совсем? Я могу, но как бы лучше не надо? Или всё-таки могу?
— А ты будешь кого-то искать? — спрашиваю.
Он отвёл взгляд, потёр переносицу:
— Не знаю. Может быть.
И тут до меня дошло. Он уже думал об этом. Уже прикинул варианты.
А может, и не прикинул — может, уже есть кто-то. Просто он сейчас пытается красиво выйти, чтобы не выглядеть козлом.
Я представила картину: он гуляет, знакомится, может, с кем-то встречается.
А я сижу дома, пялюсь в телефон, проверяю его соцсети. Через месяц он звонит:
— Всё, я понял, хочу обратно.
Или не звонит вообще. И что, я должна радоваться такому раскладу?
Знаете, обидно не то, что он хочет уйти. Люди расстаются — это нормально.
Обидно, что он хочет меня подвесить. Типа: я пока погуляю, а ты тут побудь, вдруг я передумаю. Запасной аэродром, ей-богу.
Я ему прямо так и сказала:
— Ты просто хочешь, чтобы я подождала, вдруг у тебя с другой не получится?
Он начал возмущаться:
— Да ты что! Я всё не так имею в виду! Мне правда нужно время. Для себя. Для нас.
Час мы так проговорили. Он объяснял, я слушала. А потом поняла — он уже ушёл. Просто ждёт, когда я сама это пойму и отпущу.
Я встала, начала собирать вещи.
Он спрашивает:
— Ты чего?
— Помогаю тебе, — говорю. — Ты же хотел расстаться.
— Не расстаться, а на время!
— Для меня это одно и то же.
Он пытался что-то говорить, но я уже натягивала куртку.
Сказала:
— Знаешь, не надо этих игр. Хочешь свободы — получи. Только без подвешенного состояния. Я не буду ждать, пока ты там определишься со своими чувствами.
Суп к тому моменту уже пах подгорелым. Я глянула на кастрюлю и выключила плиту. Всё.
Захлопнула дверь и пошла вниз по лестнице. Ноги тряслись, руки тоже.
Села в машину, завела — и поехала.
Только когда припарковалась у своего дома, разревелась. Вот прямо в голос, благо никого рядом не было.
Сейчас сижу на кухне, пью чай. Телефон молчит.
И я не знаю — то ли он облегчённо вздохнул и пошёл звонить той, ради кого всё затеял, то ли сидит и думает, что я вернусь.
Но я не вернусь. Потому что если человек предлагает «на время», значит, он уже примерил жизнь без тебя. И она ему понравилась. А я не хочу быть тем, к кому возвращаются от безысходности.