Фильмы сценариста и режиссёра Алекса Гарланда — включая «Из машины» (2014) и «Аннигиляцию» (2018) — известны своими научно-фантастическими хоррор-предпосылками, необычными сеттингами и, что самое главное, головоломными финалами. Его третий фильм «Род мужской» (2022) возводит эти фирменные черты на новый уровень, особенно это касается его кровавой и озадачивающей концовки.
Кошмар начинается, когда Харпер (Джесси Бакли) снимает дом в английской деревне, жаждая передышки от города, где трагически погиб её муж. Но от воспоминаний, как и от мужчин, которые то и дело появляются будто из ниоткуда, ей не спастись. По мере того как эти столкновения становятся всё более пугающими и странными, Харпер приходит к осознанию того, что зритель чувствовал всё это время: ни один из этих мужчин — не просто очередное лицо в толпе; они и есть сама толпа. От смотрителя поместья Джеффри и неуравновешенного ребёнка до голого мужчины, разгуливающего по саду, — все они носят одно и то же лицо (актёра Рори Киннира).
Что всё это значит? Какую связь эти мужчины имеют с травматическим прошлым Харпер? И как всё это сходится воедино в финале?
Но для начала: Мужчина
«Род мужской» открывается фрагментом сцены, к которой фильм будет возвращаться несколько раз: Харпер с окровавленным носом и её муж Джеймс (Паапэ Эссиэйду) в разгаре ссоры, залитые интенсивным оранжевым светом. Позже мы узнаем, что Харпер только что сказала Джеймсу, что хочет развода после примерно года брака. Он пускается на разные уловки, чтобы заставить её передумать — умоляет, давит на чувство вины, прибегает к газлайтингу, — а затем угрожает самоубийством. После того как он ударяет Харпер в лицо, сбивая её с ног, она выгоняет его, говоря, что ей всё равно, будет он жив или мёртв. В следующий раз она видит его по ту сторону окна их гостиной: он падает с нескольких этажей выше насмерть (неясно, прыгнул он или сорвался).
В другой сюрреалистичной сцене Харпер находит его изувеченное тело на улице: лодыжка вывернута под неестественным углом, голова в крови, а рука до середины расщеплена острым прутом металлической ограды. Эти специфические травмы позже приобретают важное значение в повествовании.
Все кровавые аллегории
Если первый ключ к пониманию финала — это личная история Харпер, то второй — то, как она вписывается в общую картину патриархального насилия. «Род мужской» полон аллюзий на первородный грех — идею о том, что каждый человек несёт на себе вину за проступок Адама и Евы, когда Ева вкусила запретный плод в райском саду Эдеме. Это становится буквальным, когда Харпер, прибыв в загородный особняк, съедает яблоко с дерева во дворе. «Нельзя этого делать, — предупреждает Джеффри. — Запретный плод». Хотя мгновением позже он говорит, что шутит, именно это, вполне возможно, и запускает цепную реакцию карающих событий.
Все взаимодействия Харпер служат развитию темы о том, что женщины изначально виноваты в грехах мужчин. Мальчик по имени Сэмюэл в жуткой маске а-ля Мэрилин Монро хочет, чтобы Харпер поиграла с ним в прятки. Когда она отказывается, он называет её «сукой». Священник, который его отчитывает, предлагает Харпер своё плечо, чтобы выплакаться, а затем заявляет, что мужья бьют жён (мол, «мальчики есть мальчики»), но именно она ответственна за смерть Джеймса. В воспоминании об их ссоре Джеймс апеллирует к религиозной морали, пытаясь заставить её остаться, напоминая, что они венчались в церкви. Неслучайно то, что Джеймс, по сути, умирает как на распятии, снимая с себя вину за неудавшийся брак — и оставляя Харпер разбираться с последствиями.
Связь между Джеймсом и всеми остальными мужчинами в конечном итоге оказывается запечатлена во плоти. Незадолго до кульминации Харпер, достаточно напуганная, разрешает своей подруге Райли приехать и пожить с ней в загородном особняке. Внезапно она слышит, как на кухне разбивается окно, и убеждается, что кто-то проник внутрь. Когда на помощь приходит Джеффри, они находят на полу птицу с лапкой, вывернутой под тем же углом, что и лодыжка Джеймса, и рассечённым крылом. Джеффри сворачивает ей шею, поскольку - с его слов - ей уже нельзя ничем помочь, а затем выходит во двор, чтобы проверить, нет ли там кого-то ещё.
Но свет в доме продолжает мерцать и гаснуть, а когда он включается снова, Джеффри исчезает. За этим следует поистине адская сцена, в которой все версии Джеффри — священник, мужчины из паба, полицейский, Сэмюэл, голый мужчина (теперь окровавленный, с впившимися в тело листьями и ветками) — преследуют её. Чего они хотят — секса, любви, убить её, — так и остаётся неясным.
В начале этой череды один из мужчин пытается схватить её через щель для почты во входной двери. Харпер хватает нож и пронзает его руку чуть ниже локтя, после чего существо с усилием вытаскивает руку обратно, пока конечность не оказывается полностью рассечена надвое. Каждая последующая версия мужчины будет иметь это же увечье, отражая то, как была пронзена рука Джеймса при падении. Подтекст заключается в том, что это якобы вина Харпер, даже несмотря на то, что она действовала в целях самообороны.
«Чего ты хочешь?»
После попытки Харпер сбежать из дома на машине, она по неосторожности сбивает Джеффри. Тот затем встаёт, выкидывает Харпер из машины и преследует её обратно во двор уже за рулём. Начинается самая откровенно бредовая сцена фильма: у голого неадекватного мужчины вырастает огромный живот, появляется что-то типа вагины, и он рожает самого себя, снова и снова. Каждое из склизких существ ползёт по направлению к Харпер, и не успевая продвинуться далеко, как сами начинают рожать собственное потомство. И на каждом — точно такие же травмы, как у Джеймса и птицы (сломанная лодыжка, рука, рассеченная до локтя).
С воем боли последний человек с лицом Джеффри производит на свет (ногами вперёд!) самого Джеймса — голого и обезображенного теми же увечьями, что и при смерти. Джеймс также говорит, что видел её, когда падал. В конце концов, Харпер спрашивает: «Джеймс, чего ты хочешь?» «Твоей любви», — отвечает он, и она говорит: «Ага». Сцена обрывается чёрным экраном.
В середине финальных титров Райли (которая, как выясняется, беременна) приезжает в загородный особняк на следующее утро. В саду Харпер смотрит на листок, предположительно тот же самый, что был во лбу голого неадеквата.
Как трактовать эту концовку?
Одна из интерпретаций заключается в том, что требование Джеймсом безусловной любви и прощения Харпер — без принятия ответственности за собственное поведение — по своей природе инфантильно. Вместо того, чтобы относиться к партнёрше как к равной, Джеймс движим исключительно собственными потребностями, подобно младенцу в отношениях с матерью. Эта динамика визуально представлена сценой, где «мужчины» рожают самих себя снова и снова. Их мучительные крики, кажется, параллельны тому, как младенец взывает к матери, так же как и то, как каждый из мужчин тянется к Харпер. К финалу это протягивание рук уже не кажется злонамеренным, а предстаёт как обнажённое стремление к её ласке и вниманию. Джеймс, кажется, подтверждает это, объясняя, что на самом деле ему нужна лишь любовь Харпер.
То, как Джеймс и его мужские воплощения используют ужас и чувство вины, чтобы удержать Харпер в отношениях, можно рассматривать как классический пример поведения абьюзеров. Наделяя каждого мужчину одним и тем же лицом и используя библейские образы, фильм ниспровергает идею «первородного греха». Возможно, вместо того, чтобы все женщины от рождения несли на себе грех Евы, все мужчины от рождения несут в себе заложенные патриархатом насильственные импульсы и женоненавистнические идеи. Такое рассмотрение фильма (которое можно вынести уже из трейлера или одного лишь названия) спровоцировало гневные реакции в интернете со стороны адептов концепции «не все мужчины такие», которая зачастую используется, чтобы защитить честь мужчин в дискуссиях о сексуальном насилии, гендерном неравенстве в оплате труда и других проблемах, возникающих между мужчинами и женщинами.
Это не единственный смысл, который можно извлечь из «Рода мужского», но это, несомненно, наиболее убедительная теория. При всей её прямолинейности в метафорах о гендерных ролях, образ главной героини во многом остаётся недораскрытым. Почти всё, что мы знаем о Харпер, переплетено с её абьюзивным браком, за исключением коротких диалогов с подругой Райли. Она демонстрирует невероятную способность защищаться от нападающих, но это занимает такую большую часть фильма, что на глубокое исследование её персонажа просто не остаётся времени. Если, конечно, в этом и не заключалась сама суть.