8 октября 1925 года в тесном зале Воронежского госуниверситета занавес дрогнул, и Петрушка впервые подмигнул зрителям. Николай Беззубцев, энтузиаст и мечтатель, тогда не знал, что его детище – любительский «Театр Петрушки» – переживет репрессии, войны, кризисы (да много всего за целый-то век), но потом обретет собственный дом на проспекте Революции и станет «Шутом» - театром кукол имени Валерия Вольховского, под чьим руководством случатся основные эксперименты с техникой и жанром. Куклы начнут оживать метафорами человеческих чувств, артисты - играть на сцене с ними на равных, а постановки станут универсальными для всех возрастов.
Свое столетие старейший театр кукол России празднует с широким размахом весь 2025 год: парадом премьер, открытием выставок, презентацией книги об истории театра, экскурсиями и спектаклем-променадом «Время птиц» (6+), в котором делится своими вековыми тайнами с публикой. В честь его большого юбилея «КП-Воронеж» приоткрывает портал в мир закулисья, где каждый – от столяров и бутафоров до режиссеров и художников-постановщиков – творит искусство, учит видеть красоту и задавать важные вопросы.
Внутренний мир театра кукол
Здание, построенное в 1984 году по проекту коллектива архитекторов во главе с Николаем Топоевым, напоминает средневековый замок с элементами сказочного антуража. Кровля украшена множеством остроконечных шпилей, увенчана фонариками. По карнизу выстроились силуэты персонажей, чем-то похожих на готических горгулий, которые стерегут этот таинственный мир. А у входа – верный страж: скульптура Белого Бима, героя из кукольного спектакля Романа Виндермана по мотивам повести Гавриила Троепольского.
Таким можно увидеть театр кукол на воронежских открытках или проезжая мимо одноименной остановки из окна маршрутки. А как только переступаешь его порог, чувствуешь себя Алисой, провалившейся в кроличью нору – в мир фантазий и странных существ. Только здесь встречают не кролики, а стайка пернатых проказников – желтых канареек, голубеньких и зеленых волнистых попугайчиков – и разноцветных аквариумных рыбок. Публика рассматривает животных в ожидании первого звонка, в это время выхватываю завсегдатаю зрительницу «Шута» Анну Безрядину.
- Я люблю наш театр кукол и часто здесь бываю, потому что это возможность наблюдать то, что другие, быть может, не видят. Образ куклы несет такую смысловую нагрузку, которую трудно себе представить где-то еще. С куклой на сцене можно делать что угодно. Все, что нельзя с человеком: ее кидают, треплют, даже иногда рвут на части – и мы находим в ней отражение собственных чувств. Я часто прихожу и на детские постановки с младшей сестренкой, но всегда замечаю: в малышковых спектаклях обязательно найдется что-то, понятное только взрослому.
Фойе театра – уютный лабиринт афиш с яркими ликами кукол и обещаниями сказок. Мир эскизов главного художника-постановщика театра Александра Ечеина. Мир фотографий с показов легендарных спектаклей Валерия Вольховского – «Озерного мальчика» (10+), «Солдата и ведьмы» (6+), «Маленького принца» (14+)... А также кадров произведений современного петербургского режиссера Руслана Кудашова, поставившего у нас в городе «Воронежские тетради. Мандельштам» (16+), «Похороните меня за плинтусом» (16+) и «Даму с собачкой» (сентябрьская премьера, 16+).
У театра есть и «потусторонний мир» в собственном чердачном музее со старинными куклами, которых навещают гости во время экскурсий. А 1 октября еще открылась фотовыставка о закулисье театра под кураторством фотографа Андрея Парфенова:
– За кулисами магия усиливается, когда видишь, сколько людей управляет, например, одним Джинном из спектакля «Волшебная лампа Аладдина» (6+), – говорит Андрей. – Это труд, который мы не замечаем из зала, но он делает театр живым. А выставка – подарок ему, чтобы еще больше внимания привлечь к юбилею.
Витражи на окнах днем разливают радужные блики по лестнице, ведущей на второй этаж театра. Там живет выставка кукол и рисунков: забавные мордочки, причудливые маски – тканевые или папье-маше. А еще деревянные зайцы, лодки и домики, танцующие тени, наброски, которые заставляют взрослых снова верить в чудеса.
- Когда художник работает с любовью, он добавляет какие-то такие «мулечки» в своего персонажа. Мы это раскрываем и используем для его укрупнения, – объясняет заслуженный артист Воронежской области Владислав Ефанов. – Я в спектакле «Каштанка» (10+) вожу белого кота. Ему наша художница добавила два стразика в глазки. Если я ловлю свет под углом, зрачки у него начинают блестеть, как у настоящего. И зал сразу воодушевляется, верит, что кот живой. Так он потягивается и так умывается, что люди перестают видеть большого дядьку, который управляет игрушкой, все видят этого кота. Зал всему верит, и мы всему верим!
«Без куклы я просто человек, знающий текст»
Владислав Ефанов служит в Воронежском театре кукол 22 года. Он рассказал о репетициях, о знакомстве с куклами и сверхзадаче театра.
– Вот мы прочитали пьесу, определились, кто что играет, стали разводить мизансцены и… Знакомиться с куклами! Это сакральный процесс. Я как кукловод всегда воспринимаю куклу живой. Появляется магическое ощущение, когда ты начинаешь видеть своего персонажа от третьего лица, как в игре. Ты его полностью контролируешь, и в этот момент происходит отбор простых физических действий. От того, насколько ваши с куклой движения выверены, будет зависеть, насколько персонаж получится живой. Когда мы видим «кукольность», неуклюжесть в марионетке, это не ее неуклюжесть, а человека, который ее ведет.
В некоторых спектаклях куклы появляются перед зрителями даже реже, чем артисты. Вывести на сцену актеров как раз предложил в свое время Валерий Вольховский.
– Это зависит от задачи режиссера, тут нет ничего плохого. Сейчас вообще грань в искусстве размылась так сильно, что и в драматическом спектакле куклы появляются. Главное, чтобы все работало на образ, на атмосферу, которую пытается создать творческая команда. Режиссер настраивает ее: вовремя свет пошел, вовремя вышел артист. Я акцент сделаю на этом слове – «вовремя». Ведь иногда может не хватить секунды – и уже будет не то.
Актер признался, что играть на сцене с куклой ему гораздо интереснее, чем без нее.
– Я работаю в соавторстве с куклой. Без нее я просто человек, который знает текст.
Взрослые часто думают, что куклы – это для детей. Но потом узнают про «Шинель» (16+), «Каштанку» (10+), приходят на «Журавленка и молнии» (12+) – и глаза у них на мокром месте.
– Мой Горька, персонаж в «Журавленке», – мальчишка, который по шагам отца узнает, бить он его идет, или нет, – говорит Владислав. – Кукла задает вопросы душе. Мы через нее пытаемся достучаться до сердца зрителя – в этом сверхзадача.
Владислав подходит к стене, где висит одежда и скручено что-то, напоминающее рожицу, и тут же показывает, как можно оживить вещь на ходу. Оказывается, просунув пальцы в рукава простой рубашки, профессионал уже способен передать эмоцию.
- Она умеет все! Если что-то не получается, это не она не умеет, а кукловод. С куклой нужно просто договориться, – улыбается артист.
Спрашиваю Владислава, что чувствует труппа в столетний юбилей театра.
– Трепет, потому что присутствуем при такой дате, – отвечает актер. – Это очень убедительная цифра. Приятно быть современником такого события. Очень много в театре происходит в честь этого – выставки, проекты. Какой-то движ вокруг! И здорово, что на него больше обращают внимание, и город празднует вместе с нами. 100 лет – это даже произносить уже как-то грандиозно. Век!
Как раз об этой вековой истории – новая книга «От Петрушки до Лира» (0+) под редакцией Надежды Роготовской. Еще один подарок театру. Презентация прошла накануне, 7 октября, а уже День рождения театр отметит 8 октября праздником на Большой сцене.
«Без всего этого не получится театра»
Театр кукол – как игрушка для пытливого ребенка: хочется разобрать, чтобы понять, как работает чудо, какой у него механизм. Для этого мало побывать за кулисами. За сценой – целый лабиринт коридоров и мастерских, где пахнет деревом и краской. На полу немного опилок, вдоль стен – плиты ДСП, заготовки, инструменты: пилы, рубанки, молотки... В столярном цехе меня встречает мастер Игорь Ермаков. Он с радостью показывает свои владения, чертежи декораций. Кстати, Игорь Александрович кроме реквизита делал жердочки в клетке, на которых так любят чистить перышки театральные попугаи.
Дальше – бутафорский цех, который столяр назвал «святая святых». Здесь на столах кукольников шелестят ткани, обретают цвет и форму заготовки персонажей. Швейные машинки гудят. В руках хрупкой мастерицы Анны Башиловой визжит дрель. Рычат напильники. Потом из этого оркестра рождаются куклы.
– Хотите узнать, что слушают бутафоры, пока работают? – спрашивает меня Сергей Купавых, мастер из Молдавии, передавая свои наушники, из которых льется классика рока – «Блэк Саббат». – Сейчас мы работаем над «Федориным горем», – рассказывает он. – Вот так отформовали, потом лепим папье-маше, сушим, засыпаем горячим песком несколько раз. Подсыхает – делаем еще два слоя, затем вынимаем, склеиваем две половинки – и получился силуэт головы. Если нужна механика в кукле, вырезаем черепушку и устанавливаем все необходимое, чтобы там глазки работали, губы шевелились. Без всего этого не получится театра.
Творческой свободой в цехах и не пахнет. Художник-постановщик продумывает все, потом приносит эскизы, чертежи, и по ним делают кукол:
– У нас исполнительская работа, но она интересна тем, что это не конвейер, не станок, а каждый раз новые задачи. И в этом творческая составляющая все же проявляется. Мы иногда ищем технические решения для воплощения, но при этом четко должны выполнить задачу, поставленную художником.
Любимый спектакль Сергея Купавых – «Денискины рассказы» (6+).
– Я над ним работал с художницей Леной Белых. Она очень творческий человек. Александр Николаевич Ечеин более консервативен – у него классический подход – ставит задачу, и всегда все понятно. Есть чертеж, и на нем прописано: где, что и как! Другие художники часто только идею обозначат, нарисуют, а техническое решение ты должен сам находить.
Швея Галина Строкова больше 20-ти лет в театре. Она пришла сюда при Вольховском:
– Валерий Абрамович в это время ставил «Хитроумного Идальго» (16+). И я появилась в самый разгар работы. Помню, у актера был огромный костюм из поролона. И была там жилетка, к которой меня попросили сшить рукава какие-то «разнеможные». Есть такая поговорка: «от жилетки рукава», вот мне почему-то она вспомнилась... И потом я платье еще шила на Дульсинею. Так все хорошо сделала, а Александр Ечеин его начал рвать, делать дырки – платье должно было быть таким по замыслу, «замызганным». Жаль было, я же так старалась, выверяла каждый шовчик, – с улыбкой теперь вспоминает швея. – Так и работаю потихоньку: приносят эскиз костюмов, говорят, кто из артистов будет задействован в спектакле. Не всегда даже они сами еще знают, а у меня уже списочки появляются. Но актеры, конечно, на первом плане. Я буду прыгать вокруг них, холить-лелеять, лишь бы им было удобно в костюме.
«Закулисье – это гораздо больше»
Театр начинается с вешалки, но его душа – в людях. Гардеробщицы встречают зрителей улыбками, зажигая первую искорку предвкушения. Завхоз как невидимый дирижер следит за фонтаном, лампочками, чистотой и наличием всех необходимых для работы материалов.
– Театр – это же единый живой организм, – говорит бутафор Анна Башилова. – Есть люди, которые убирают зрительскую часть. А еще гардеробщицы. Они тоже создают определенную атмосферу. Не зря говорят, что театр начинается с вешалки, только часто об этом забывают. А есть те, кто ухаживает за рыбками, за птичками. Кто ремонтирует у нас в театре стулья. На самом деле – это все очень важно. Но об этом почему-то не говорят. Раньше, лет тридцать назад, я видела, что в нашем театре фотографии бутафоров висели... Ведь не будет нас - не будет и кукол. Вот недавно открылась фотовыставка о закулисье, но она показывает только игру актеров, а закулисье – это же гораздо больше!
И сам театр кукол, конечно, гораздо больше. Вспомнились слова Владислава Ефанова: «Человек всегда будет хотеть выразить себя через какую-то форму. У любого рано или поздно возникает такая потребность – и люди начинают рукоделить. Если мы что-то берем в руки, что-то создаем, то это должно быть с душой, с любовью. Мы вкладываемся. И в этом смысле проявляются в Воронежском театре кукол бессмертие и вечность. То, что происходит в нем здесь и сейчас – останется в веках».
Комсомолка на MAXималках - читайте наши новости раньше других в канале @truekpru
Автор: Анастасия АСТАШОВА