Прежде всего я хочу принести свои извинения тем, кого заголовок статьи, возможно, ввел в заблуждение. Речь в ней пойдет совсем не об изменении oбщественного стрoя Сoeдиненного Корoлeвства и не об участии его граждан в Парижском восстании 1871 года. Рассказ мой будет всего лишь об одной песне, появившейся в 1919 году в Саратове и ставшей на долгие годы символом стойкости борцов за светлое будущее человечества.
Работая над поиском материалов к статье о жизни и творчестве Бориса Тимофеева-Еропкина, я узнал много нового о людях, его окружавших. Какая-то часть этой информации представляет собой ряд довольно интересных историй, которыми мне бы хотелось поделиться с читателями. Я думаю, что такие рассказы добавят деталей и к портрету основного героя цикла моих статей, и к описываемому времени, помогая нам проникнуться его атмосферой и лучше понять настроения и мотивы поступков людей, в нем живших.
Одним из соавторов Бориса Тимофеева в конце 1920-х годов на не очень продолжительный период стал почти забытый ныне композитор Александр Сергеевич Митюшин (1888-1961). Об этом знакомстве, сотрудничестве, друзьях, произведениях и серьезном конфликте, положившем конец совместной работе, я постараюсь рассказать в одной из следующих статей. Здесь же подробно остановлюсь лишь на одной песне Митюшина, которая, как мне кажется, надолго сохранила для нас его имя, несмотря на то что сам автор большого значения этому произведению не придавал и вспоминать о нем не очень любил.
История песни началась в 1915 году, когда молодой поэт-сатирик Василий Князев (внук известного книгоиздателя и предпринимателя К. Н. Высоцкого и правнук политического ссыльного Яна Высоцкого) опубликовал в сборнике "Современная война в русской поэзии. Вып. I" два своих стихотворения. Редактор этого издания Борис Глинский решил объединить под одной обложкой произведения самых разных авторов, написанные сразу после начала войны (в течение первых трех месяцев). Среди известных имен, слившихся в едином патриотическом порыве (Брюсов, Сологуб, Г. Иванов, Северянин, Ахматова, Городецкий, Тэффи, Гиляровский, Агнивцев, Щепкина-Куперник, Блок, З. Гиппиус, Бальмонт, Кузмин), немало и неизвестных, мало что говорящих читателю, особенно современному.
Появление Василия Князева в сборнике довольно неожиданно. Читающая публика привыкла видеть в нем грозного обличителя властей, маргинального сатирика, а тут такой неожиданный поворот. Но дело в том, что в характере Василия Васильевича было периодически менять направления своей деятельности и политической ориентации. Покинув ряды "Сатирикона" и не став сотрудничать с его новым составом, он вынужден был подстраиваться под настроение редакторов других изданий.
За основу Князев взял рефрен английской патриотической песни "Правь, Британия, морями!" - неофициального гимна Великобритании (авторы Джеймс Томсон и Томас Арн, 1740):
Rule, Britannia! Britannia rule the waves:
Britons never will be slaves
Правь, Британия! Британия, правь волнами:
Никогда британцы не будут рабами
После Октября 1917 года Василий Князев заявляет о безоговорочной поддержке большевиков и сотрудничает с "Красной газетой", издаваемой В. Володарским, где публикует свои стихи, наполненные революционным пафосом и призывами не щадить противников новой власти:
Не давайте пощады врагу -
Смeрть стоящим на том берегу!
Никого не бeрите в пoлон -
Пyлю в лоб возрождающим трон!
... чего жалеть рабов-солдат
С душой бескрылою и куцей -
Пусть гибнyт сoтнями, дoбрят
Поля грядущих революций...
Меняется и его отношение к бывшим союзникам:
Долой французов! К чeрту брuттов!
Тесни штыками в океан
Замаскированных бандuтов,
Гадюкoй вползших в мирный стан.
Спеши - yбuйцы копят силы,
Чтоб вольность потопить в кpoви;
Толкай их к пропасти мoгилы;
Столкни и камнем придaви!
В одном из номеров (11 августа 1918 года) появляется и переделанная "Песнь британца", которая становится "Песней Коммуны", а через год в несколько измененном виде она публикуется в сборнике стихов "Песни красного звонаря":
В таком виде она, по всей вероятности, и попадает в руки композитора Александра Митюшина, покинувшего в 1918 году голодный Петроград и волею судеб оказавшегося в Саратове, где он смог устроиться скрипачом в оркестр при Горисполкоме:
Хотя, если принимать во внимание все факты, возможность познакомиться с текстом "Песни Коммуны" у Митюшина была еще в Петрограде... Не будем ее исключать, но заметим, что работу над музыкой, по собственному признанию композитора, он начинает в конце 1919 года. Вот как об этом рассказывает в своих воспоминаниях пролетарский музыковед и тоже композитор (писавший музыку на стихи того же Князева) А. А. Сергеев (1889-1958), служивший в то время в Политотделе войск Юго-Западного фронта:
При этом стоит отметить, что музыка поначалу не понравилась не только Сергееву. Уже будучи популярной в народе, она не прошла отбор Комиссии революционного репертуара при МУЗО Главполитпросвета под председательством Александра Юрасовского (автора пользовавшейся большим успехом в 1920-е годы оперы "Трильби"). Однако спустя некоторое время, по словам другого члена Комиссии, руководившего Агитотделом Музгиза, Л. В. Шульгина (1890-1968), было принято решение об издании нот и текста песни.
В конце 1950-х годов Шульгин, собирая материалы для своих статей о музыке и песнях первых лет революции, в письме попросит Митюшина рассказать об обстоятельствах создания "Песни Кoммyны", и тот, не описывая деталей, ответит ему, что за два года песня издавалась восемнадцать раз...
Одно из изданий попадает в руки Н. К. Крупской, которая в Горках читает текст песни В. И. Лeнину:
Последние месяцы жизни Ильича. По его указанию я читала ему беллетристику, к вечеру обычно. Читала Щедрина, читала "Мои университеты" Горького. Кроме того, любил он слушать стихи, особенно Демьяна Бедного. Но нравились ему больше не сатирические стихи Демьяна, а пафосные.
Читаешь ему, бывало, стихи, а он смотрит задумчиво в окно на заходящее солнце. Помню стихи кончающиеся словами: "Никогда, никогда коммунары не станут рабами!".
Читаешь, - точно клятву Ильичу повторяешь - никогда, никогда не отдадим ни одного завоевания революции...
Здесь с Крупской нельзя не согласиться, любовь вождя к пафосным стихам не дает ему возможности оставить без внимания "Песню Коммуны". Пафосности тут хватает... Однако эта любовь вряд ли сыграла какую-нибудь роль в судьбе авторов песни, по крайней мере в предвоенные годы. Князев был в 1937 году арестован и окончил свою жизнь в ГУЛAГe, а Митюшин долгое время находился в бедственном материальном положении, не получая достойного вознаграждения за свои труды.
При том, что песню эту Митюшин не любил, считая ее слабой в музыкальном отношении, полагая, что она незаслуженно затеняет все его остальное творчество. В письме к своему другу и многолетнему корреспонденту И. В. Липаеву он называет ее "мурой, не стоящей и капли внимания" и "вещью, которая никуда не годится".
А песня тем временем начинает жить своей жизнью. В канонический вариант не попадают второй и третий куплеты (про пролитие крови до капли и британскую орду), такой текст включается в сборники песен для школ и детских домов, входит в музыкальные учебники и энциклопедии.
Спустя почти полвека Евгений Евтушенко в поэме "Братская ГЭС" (1965) использует уже знакомые всем строки:
Просыпавшийся мир свиристел, шелестел,
Когда утром росистой тропою
Нас к обрыву бандиты вели на расстрел
Под Херсоном, а может, в Триполье.
Но мы пели и пели, голов не клоня,
На груди разрывая рубахи:
«Никогда, никогда, никогда
Коммунары не будут рабами!»
Нас безжалостный голод глодал и душил,
Нас шатали тифозные ветры,
Но держались мы все – из костей да из жил,
Да ещё из отчаянной веры.
А вокруг нищета, босота, нагота,
Но мы строили, уголь рубали…
На поклон мы не шли…
Никогда, никогда
Коммунары не будут рабами.
И во имя России и дальних Гренад
Против танков с фашистскою свастикой
Шли в атаку с последнею связкой гранат
И взрывались последнею связкой.
Оставляя пылающие города,
Мы шептали обуглыми ртами:
«Всё равно победим!
Никогда, никогда
Коммунары не будут рабами!»
И от нас ни умельцы ловчить или врать,
Ни предателей всех лицемерие
Не добились неверья в Советскую власть,
Не добились в Коммуну неверья!
И Коммуну, на сделки ни с кем не идя,
Мы добудем своими руками.
Пусть же в нас не умрёт:
«Никогда, никогда
Коммунары не будут рабами».
Еще через два года, к полувековому юбилею революции, Эдуард Колмановский пишет к этим стихам музыку и в репертуаре известных исполнителей появляется новая песня "Коммунары не будут рабами".
Обе песни можно послушать ниже 👇
В завершение хочу остановиться на одном вопросе, который может возникнуть о героях стихов Василия Князева. Автор везде использует слово "коммунары", подразумевая большевиков-коммунистов, пришедших к власти после революции. Это совершенно ясно из контекста самих стихотворений, речь в которых нигде о Парижской Коммуне не идет.
Слово "коммунист" в русском языке существует достаточно давно, еще А. И. Тургенев использовал его в своих письмах и сочинениях наравне с "социалистом". Однако слово не во все времена означало одно и то же. В последнее десятилетие перед революцией на слуху были анархо-коммунисты, к которым тогда себя причислял и В. Князев. Чтобы было понятно, о ком идет речь в песне, он и выбрал, как ему казалось, наиболее подходящее по смыслу слово, стараясь вместе с тем подчеркнуть преемственность революций.
А позднее, когда песня ушла в народ, под "коммунарами" в ней стали понимать нечто более общее, участников всех революций и восстаний. Вероятно, что именно по этой причине из песни убрали куплеты про свободную страну и британскую орду, они слишком сужали рамки пространства и времени, а для песни, собиравшейся стать едва ли не гимном, нужно было слово-символ, объединяющее бунтарей всех времен.
До встречи,
Ваш Физик и Лирик