"Это барыня воет", - в ужасе говорили крестьяне. Заунывный звук разносился по тихой усадьбе, по чудесному саду, по нежной летней ночи.
Она выла, потому что для нее теперь все было кончено. Ее мир погиб. Теперь она, и правда, была старуха...
Отцом Лизоньки был пензенский помещик Алексей Емельянович Столыпин, матерью - светская красавица Мария Афанасьевна Столыпина, в девичестве - Мещеринова.
Появившаяся на свет в 1773 году Лизонька была первенцем своих родителей, а через несколько лет у Столыпиных было уже десять детей.
Семейство проживало в собственном имении в отдаленной от столиц провинции. Алексей Емельянович в свое время был студентом Московского университета, но был отчислен за неудовлетворительные результаты экзаменов. Тем не менее, из неудачливой своей студенческой жизни, Столыпин вынес большую любовь к искусству и просвещению.
В своей усадьбе Алексей Емельянович устроил театр, актерами которого стали крепостные крестьяне, а также дети помещика.
Лиза, обладавшая явным актерским дарованием, была главной надеждой своего отца.
Столыпин самостоятельно обучил дочь французскому языку, способствовал ее занятиям музыкой и поэзией.
Странная мечта Алексея Емельяновича об актерской карьере дочери вызывала протест у его жены, и вполне обоснованный. В те времена профессия актрисы считалась подходящей лишь крепостным. Молоденькой дворянке играть на сцене считалось делом не совсем приличным.
Мать настаивала, чтобы вместо учебы Лизонька вышла замуж. Отец был вынужден согласиться с женой.
Подходящего жениха искали несколько лет. Им стал 26-летний Михаил Васильевич Арсеньев, капитан лейб-гвардии Преображенского полка, владевший небольшой усадьбой под Ельцом.
Лизе в ту пору исполнился двадцать один год, и она уже считала себя "старой девой". Таким образом, получалось, что Михаил Васильевич "осчастливил" невесту:
"Я была не молода, некрасива, когда вышла замуж, а муж меня любил и баловал".
Удивительные слова молоденькой барышни, которую современники называли весьма симпатичной особой.
Свадьбу сыграли в 1794 году. В качестве приданого родители Елизаветы приобрели богатое и невероятно живописное имение Тарханы в ста верстах от Пензы. Усадьба была записана на имя Елизаветы.
Елизавета и Михаил, едва появившись в усадьбе, тут же взялись за ее благоустройство. Здесь был разбит великолепный парк, посажены сады, выкопан пруд.
В 1795 году в семье случилось прибавление: Елизавета родила девочку, которую назвали Марией в честь бабушки.
Поначалу жизнь супругов Арсеньевых в их имении была вполне благополучной, но туча уже собиралась над семьей.
Соседка по усадьбе, княгиня А.М. Мансырева, была молодой и невероятной красивой женщиной. Прошло совсем немного времени, и Елизавете Алексеевне стало известно об измене мужа с Мансыревой.
Простить предательство Елизавета не смогла, но и совсем прогнать горячо любимого мужа также было не в ее силах: Михаил Васильевич переселился во флигель.
Жизнь в Тарханах разладилась. Барин каждую неделю ездил к Мансыревой, которую он любил всей душой. Елизавета мучилась, ждала мужа обратно, смотрела в окно на дорогу.
Елизавета Алексеевна, и без того считавшая себя некрасивой, в 25 лет, как говорили ее соседи, "приняла обет старухи". Характер женщины резко ухудшился, она стала капризной, требовательной к крестьянам, порой вела себя деспотически.
В январе 1810 года в усадьбе разыгралась подлинная трагедия. В тот день Арсеньевы пригласили гостей на домашний спектакль "Гамлет". Михаил Васильевич, по такому случаю покинувший свой флигель, играл Могильщика.
Спектакль шел своим чередом. Настало время Могильщику выйти на сцену, но - он так и не появился. Перепуганная актриса-крестьянка, вбежав в залу, закричала:
"Барин кончился!".
Выяснилось, что Михаил Васильевич отравился.
Елизавета Алексеевна находилась на грани смерти после гибели супруга. Барыня забыла все причиненные обиды, и говорила только о непроходящей любви к Михаилу Васильевичу. Арсеньевой было 37 лет, она была вполне себе цветущей дамой, однако, после смерти мужа для родственников она стала "бабушкой", а в свете ее иначе чем "старуха" за глаза не называли.
Смыслом жизни Елизаветы Алексеевны стала ее дочь. Маша была слабенькой, хрупкой девушкой с характером болезненно-нервным, как у ее отца.
Однако Мария нашла в себе силы противостоять властной матери, которая пыталась в полной мере взять ее жизнь под свой контроль.
В 1812 году семья Арсеньевых отправилась погостить к своим родственникам в село Васильевское Орловской губернии.
Маше было восемнадцать лет, она находилась в самом расцвете своей красоты. В Васильевском барышня познакомилась с 26-летним отставным капитаном Юрием Петровичем Лермонтовым. Это была любовь с первого взгляда.
Однако Лермонтов был беден и настолько незнатен, что в свете на полном серьезе высказывались сомнения относительно дворянского происхождения Юрия Петровича.
Елизавета Алексеевна, узнав о влюбленности дочери, пришла в ужас. Такой жених барыню Арсеньеву никак не мог устроить: беден, игрок, да к тому же, вероятно, не дворянин.
Мать принялась увещевать дочь, но Мария ничего и слушать не хотела.
Поняв, что упрямую дочь ей не сломить, Елизавета Алексеевна решила идти другим путем: она потребовала от капитана документально подтвердить свое происхождение. Лермонтов поднял архивы, и с большим трудом, но смог доказать, что он - благородного происхождения.
Арсеньеву это не устроило, она стала искать другие пути расстроить эти отношения, обращалась к "сильным мира сего". Мария, узнав об этом, заявила матери, что "поступит как отец", если ей не будет позволено выйти замуж за возлюбленного.
Елизавета Алексеевна немедленно отступила.
В 1813 году сыграли свадьбу. Мария и Юрий поселились в Тарханах. Усадьба к тому моменту была превращена Елизаветой Алексеевной в своего рода "маленькое государство". Здесь был собственный кирпичный завод, винокурня, даже кабак. Мадам Арсеньева в Тарханах чувствовала себя настоящей царицей, но, в отличие от некоторых других мест в Российской империи, здесь крестьян не мучили.
3 октября 1814 года Мария разрешилась в Москве от бремени очаровательным мальчиком. Имя выбрали давно - Михаил, в честь покойного дедушки.
Малютка Миша стал центром Вселенной и для матери, и для бабушки. Две женщины горячо любили мальчика и были готовы ради него на все.
Отца к Мише особо не подпускали: доверия к Юрию Петровичу, любителю азартных игр и горячительных напитков, не было.
Мама часто играла Мише на пианино, пела ему колыбельные. Но трогательное единение матери и дитя длилось недолго: в феврале 1817 года Мария Михайловна, страдавшая чахоткой, скоропостижно скончалась.
Дворовые люди мадам Арсеньевой вспоминали, что барыня каталась по полу от горя. Никто не смел к ней подойти. У Елизаветы Алексеевны остался в этом мире только один родной человек.
Ее ненаглядный внук Миша.
Мария Михайловна была похоронена в фамильном склепе рядом со своим отцом.
После смерти дочери Елизавета Алексеевна стала говорить, что в господском доме в Тарханах она видит призраков. По приказу Арсеньевой, дом был снесен, на его месте соорудили церковь святой Марии Египетской.
Елизавета Алексеевна поселилась с Мишей в красивом доме с мезонином.
Юрий Петрович, которому рядом с тещей жить было невыносимо, уехал в принадлежавшую ему деревню Кропотово в Тульской губернии. Отец хотел забрать Мишу с собой, но Елизавета Алексеевна заявила, что передаст внуку наследство лишь в одном случае:
"Оной внук мой будет по жизнь мою до времени совершеннолетнего его возраста находиться при мне, на моём воспитании, попечении, без всякого на то препятствия отца его, а моего зятя".
Юрий Петрович не мог дать сыну практически ничего. Чтобы заранее не обрекать Мишу на бедность, капитан Лермонтов смирился и отправился в Кропотово один.
Так Миша, или, по-домашнему, Мишель, стал видеть отца всего лишь раз в три года. По мере того, как мальчик рос, количество встреч увеличивалось - он очень любил отца и хотел его видеть.
В 1830 году 16-летний Мишель узнал о договоренности между бабушкой и отцом. Юноша был рассержен на Елизавету Алексеевну до такой степени, что находился "на грани ухода к отцу".
Михаил обожал бабушку, но точно также он относился и к отцу. Вражда ближайших родственников причиняла молодому человеку огромные страдания.
В отличие от бабушки, Юрий Петрович искренне интересовался творческими "упражнениями" Мишеля. Стихи сына Лермонтов-старший считал совершенно гениальными: отец был убежден, что юношу ждет великое будущее.
В 1831 году Юрий Петрович тяжело заболел и написал "последнее слово" к Мишелю:
"Ты одарен способностями ума, - не пренебрегай ими и всего более страшись употребить оные на что-либо вредное и бесполезное: это талант, в котором ты должен будешь некогда дать отчет богу!.. Ты имеешь, любезнейший сын мой, доброе сердце... Благодарю тебя, бесценный друг мой, за любовь твою ко мне и нежное твое во мне внимание...".
Эти слова со всей очевидностью показывают, насколько добрым, трогательным и глубоким человеком был отец Михаила Юрьевича Лермонтова.
1 октября 1831 года Михаила потрясла весть о смерти его отца. Юноша безудержно плакал всю ночь, а утром написал стихи, в каждой строчке которых остро чувствуется боль за детство, прожитое без отца:
Ужасная судьба отца и сына
Жить розно и в разлуке умереть,
И жребий чуждого изгнанника иметь
На родине с названьем гражданина!
Однако ж тщетны были их желанья:
Мы не нашли вражды один в другом,
Хоть оба стали жертвою страданья!
Не мне судить, виновен ты иль нет.
В этом стихотворении заметен и укол в адрес бабушки. Михаил не смог бы простить Елизавету Алексеевну, если бы юный поэт не знал, что все поступки бабушки были обусловлены невероятной любовью к нему:
"Он один свет очей моих, всё моё блаженство в нём".
Елизавета Алексеевна жила только ради Миши. Она продавала хлеб, откладывая все деньги для внука. Заводила огромные отары овец и делала вино - чтобы у Миши было хорошее наследство.
Мадам Арсеньева прекрасно разбиралась в искусстве, и она сразу же поняла, какой талант дан ее внуку. Талант гения, талант пророка. И этого невероятного таланта Миши его бабушка стала смертельно бояться.
Елизавета Алексеевна пролила много слез, умоляя Михаила "не рубить сплеча", проявлять осторожность при обращении со словом.
Михаил не отличался богатырским здоровьем. Бабушка, постоянно тревожась о внуке, возила его на Кавказ на минеральные источники для оздоровления.
В Тарханах же, по словам друга поэта Святослава Раевского, "все ходило кругом да около Миши". Глядя, как ее внук веселится, читает стихи, музицирует, Елизавета Алексеевна крестилась и шептала молитвы.
Михаил получил превосходное домашнее образование. Когда пришло время ему поступать в университетский пансион, мадам Арсеньева, любившая Тарханы всей душой, не задумываясь переехала из усадьбы в Москву.
Екатерина Сушкова, несчастная любовь Мишеля, вспоминала:
"Вчуже отрадно было видеть, как старушка Арсеньева боготворила внука своего Мишеля; бедная, она пережила всех своих, и один Мишель остался ей утешением и подпорою на старость; она жила им одним и для исполнения его прихотей; не нахвалится, бывало, им, не налюбуется на него".
Елизавета Алексеевна настолько боялась за внука, что в какой-то момент стала просить его "не писать стихов" - уж очень опасно. Мишель, конечно, не послушался.
18 февраля 1837 года 23-летний корнет Михаил Лермонтов был арестован, против него завели "Дело о непозволительных стихах".
"Непозволительные стихи" - это гениальное стихотворение "На смерть Пушкина", поразившее всю Россию.
Михаила содержали в тюремной камере в здании Главного штаба. Елизавета Алексеевна в этот момент обивала пороги, умоляла смягчить наказание для внука. В результате Михаила отправили дожидаться приговора под домашним арестом.
Кара оказалась очень суровой - 19 марта 1837 года молодого поэта сослали на Кавказ.
Он уезжал, как герой: его стихотворение читали все, его называли продолжателем дела Пушкина. Однако у Михаила появилось и множество влиятельных врагов - Дантес был очень популярен в высшем свете.
Благодаря хлопотам бабушке, на Кавказе Михаил провел всего несколько месяцев. Однако и этого времени хватило, чтобы Лермонтов возмужал, сильно изменился в нравственном отношении. Поэт навсегда полюбил природу Кавказа, его заинтересовали жизнь горцев и кавказский фольклор - все это стало основой для многих гениальных произведений поэта.
Михаил вернулся домой, и, казалось, все снова было хорошо. Но сердце бабушки чуяло беду. И оно не ошиблось...
В мае 1840 году у Михаила случилась его первая дуэль - с Эрнестом де Барантом, сыном французского посла.
Участники поединка не пострадали, но Лермонтова снова сослали на Кавказ.
67-летняя Елизавету Алексеевну вторая ссылка внука подкосила: несколько месяцев женщина не могла встать с постели. Как только ей немного полегчало, мадам Арсеньева кинулась хлопотать за внука: умоляла помиловать его, вернуть домой.
Но все старания были напрасными.
15 июля 1841 года на горе Машук в Пятигорске прогремел выстрел, который лишил русскую поэзию ее великого гения. Михаил Юрьевич был убит наповал своим же другом Николаем Мартыновым.
Елизавета Алексеевна в тот страшный миг ожидала в Петербурге встречи в Василем Андреевичем Жуковским, который точно был похлопотал за Мишеля. Вот только хлопотать уже было не о ком...
В последних числах июля 1841 года к Т.Т. Бородиной, петербургской знакомой Елизаветы Алексеевны, ворвался слуга мадам Арсеньевой, который начал кричать, что его барыня "кончается".
Бородина со своими слугами бросились к соседке. Арсеньева лежала на полу, в ее руке был судорожно зажат листок бумаги. Это было письмо с Кавказа с сообщением о гибели Лермонтова.
Елизавету Алексеевну спасли, но Т.Т. Бородина не была уверена, что ее подруга "в полной мере жива".
На следующий день после получения зловещего письма, Елизавета Алексеевна отправилась в Тарханы. И здесь, в доме, где ее любимый Миша делал первые шаги, она предалась всепоглощающему, невероятному горю. У нее не было больше ничего и никого. Ее Вселенная погибла.
Соседи Арсеньевой рассказывали, что ее крестьяне слышали, как барыня выла в саду. Выла по своему Мише.
Елизавета Алексеевна тяжело заболела. Ее душа стремилась на небеса вслед за душой Миши.
При этом, больная мадам Арсеньева страстно желала поехать в Пятигорск на похороны внука. Увы, она не смогла: осенью 1841 года у Елизаветы Алексеевны отнялись ноги, она все время лежала в постели.
Когда Елизавете Алексеевне немного полегчало, она, ослепшая, оглохшая, принялась хлопотать за то, чтобы внук ее был перезахоронен в Тарханах. Это была тяжелейшая задача, но мадам Арсеньева смогла дойти до царя, добиться "высочайшего соизволения".
23 апреля 1842 года Михаил Юрьевич Лермонтов был погребен в Тарханах в фамильной усыпальнице рядом с матерью и дедом.
В 1845 году к любимому внуку, дочери и мужу присоединилась и Елизавета Алексеевна. На момент смерти ей было 72 года.
------------------------------------
Если вам понравилась статья, буду признателен за лайк и подписку - это важно для развития канала.
В связи с нестабильностью Дзена прошу подписаться на мой Телеграм "Женщины в истории" - там уже более 5000 тыс. подписчиков!
Всем добра! Моя книга: