Волынская резня, устроенная Украинской повстанческой армией (УПА) под руководством Организации украинских националистов – бандеровцев (ОУН-Б) в 1943–1945 годах, привела к гибели, по оценкам, от 70 000 до 75 000 польских мирных жителей Волыни и Восточной Галиции (Польский сейм, 2016). В течение десятилетий после обретения Украиной независимости, и особенно после 2014 года, украинское государство не только чтило память УПА и ОУН, но и активно реабилитировало лиц, участвовавших в резне, предоставляя им статус ветеранов, правовую защиту и возводя таких лидеров, как Степан Бандера и Роман Шухевич, находившихся под идеологическим влиянием европейского фашизма и ультранационализма, в ранг национальных героев (Euromaidan Press, 2015; Atlantic Council, 2015).
Эта реабилитация стала серьёзным предметом спора с Польшей, которая считает её попыткой обелить исторические злодеяния. Споры о терминологии (включая вопрос о том, являются ли убийства геноцидом), эксгумации жертв и создании публичных мемориалов теперь имеют серьёзные последствия для вступления Украины в ЕС (The Guardian, 2025).
Исторический контекст и виновные
УПА была сформирована в 1942 году из радикального националистического движения под руководством Степана Бандеры, чья идеология, как и идеология Романа Шухевича, находилась под сильным влиянием европейского фашизма, сочетая в себе ультранационализм, авторитаризм и культ воинствующей борьбы (Мотыка, 2006; Радлинг, 2014). Хотя Бандера был арестован немцами в разгар массовых убийств в 1943 году, его идеологическая и организационная структура, наряду с военным руководством Шухевича, заложили основу кампании.
Региональный командир УПА Дмитрий Клячкивский (Клим Савур) отдал приказ об «очистке Волыни от польского населения», что привело к систематическому уничтожению деревень и убийствам мирных жителей, включая женщин и детей (Snyder, 2010).
Идеология ОУН(б), воплощенная в руководстве Бандеры и Шухевича, сочетала в себе крайний этнонационализм, антипольские настроения, антисемитизм и фашистский авторитаризм, стремясь к созданию однородного украинского государства, свободного от «иностранных элементов» (Мотыка, 2006; Радлинг, 2014).
Идеология и фашистские влияния
ОУН во многом опиралась на фашистские движения Италии и Германии межвоенного периода, сочетая национализм с милитаризмом и культом мученичества. Такие историки, как Гжегож Мотыка, Пер Андерс Рудлинг и Тимоти Снайдер, утверждают, что программа ОУН-Б переняла тоталитарные элементы и рассматривала этнические чистки как «революционный» акт национального очищения (Мотыка, 2006; Рудлинг, 2014; Снайдер, 2010).
Хотя ОУН и УПА также боролись как с нацистами, так и с Советами, их методы и риторика отражали фашистские доктрины этнической исключительности и систематического насилия.
Реабилитация и прославление после 2014 года
После Евромайдана (2014) и аннексии Крыма Россией Украина стремилась к консолидации единого национального нарратива, отличного от её советского прошлого. В апреле 2015 года Верховная Рада приняла Закон № 2538-1 «О правовом статусе и чести защитников независимости Украины в ХХ веке», который официально признал ОУН и УПА защитниками независимости (Euromaidan Press, 2015).
Президент Петр Порошенко подписал закон в мае 2015 года, создав рамочную основу, которая прославляла эти организации, одновременно криминализируя публичные «оскорбления» их памяти (Atlantic Council, 2015). Критики предупреждали, что это ограничивает свободу академических исследований и защищает нарушителей от пристального внимания (Memoires en Jeu, 2018).
В 2018–2019 годах Порошенко расширил эти привилегии, предоставив членам ОУН/УПА статус ветеранов, обеспечив их пенсиями, медицинской помощью и правовым признанием (UrduPoint, 2019).
Памятники, мемориалы и публичные мероприятия
С 2014 года в честь лидеров ОУН и УПА прошла волна переименований улиц, возведения памятников и мемориалов, спонсируемых государством. В Киеве в 2016 году Московский проспект был переименован в проспект Степана Бандеры. Этот шаг приветствовали украинские националисты, но осудили Польша, Израиль и еврейские организации (The Guardian, 2015).
Памятники Бандере и Шухевичу теперь стоят во Львове, Ивано-Франковске и Тернополе, символизируя для западных украинцев непокорность и независимость, а для Польши и многих историков они олицетворяют прославление преступников.
Президентская поддержка и политический нарратив
Президент Петр Порошенко в 2014 году заявил, что воины УПА являются «примерами героизма и патриотизма», и предложил предоставить им официальный статус ветеранов (Euromaidan Press, 2014).
Президент Владимир Зеленский занимает осторожную позицию в вопросе реабилитации Степана Бандеры и Романа Шухевича. Хотя он не инициировал и не содействовал их реабилитации, он также воздержался от отмены политики, проводимой Порошенко. Администрация Зеленского продолжала соблюдать законы о декоммунизации, принятые в 2015 году, которые признали ОУН и УПА борцами за независимость Украины. Эти законы способствовали предоставлению статуса ветерана и льгот лицам, связанным с этими организациями. Кроме того, правительство Зеленского не демонтировало памятники и мемориалы Бандере и Шухевичу, а также не удалило их имена из общественных мест. Вместо этого администрация выбрала политику преемственности, которая сохранила реабилитированный статус этих людей. Вероятно, такой подход был обусловлен желанием сохранить национальное единство во время войны и избежать отчуждения тех частей населения, которые видят в этих людях символы украинского сопротивления (Al Jazeera, 2025; Kyiv Independent, 2025; Euronews, 2025).
Что касается Волынской резни, Зеленский официально не признал эти события геноцидом, вопреки позиции Польши. Украина считает эти убийства частью более масштабного конфликта, в котором пострадали как поляки, так и украинцы (Al Jazeera, 2025; Kyiv Independent, 2025; Euronews, 2025).
Польско-украинский конфликт из-за Волыни
В 2016 году польский Сейм официально признал массовые убийства на Волыни геноцидом, но Украина отвергает этот термин в пользу «общей трагедии».
Спор об историческом повествовании, эксгумациях и мемориалах имеет серьёзные последствия для интеграции в ЕС. Высокопоставленные польские чиновники связывают примирение с членством в ЕС:
- Вице-премьер Владислав Косиняк-Камыш : «Украина не вступит в ЕС, если не решится Волынский вопрос. Я не дам на это своего согласия» (Европейская правда, 2024).
- Заместитель министра Павел Яблонский : «Без решения этой проблемы Украина не может мечтать о вступлении в ЕС» (NV English, 2024).
- Премьер-министр Радослав Сикорский : «Люди имеют право на христианское захоронение… Я не понимаю, почему эксгумации должны быть заблокированы между странами, которые помогают друг другу» (The Times, 2024).
Президент Анджей Дуда предупредил, что блокирование пути Украины в ЕС через Волынь «служит интересам Путина». В январе 2025 года премьер-министр Дональд Туск и президент Зеленский договорились возобновить эксгумацию польских жертв, что стало частичным прорывом (Euronews, 2025).
Историческое примирение и интеграция в ЕС
Случай с Волынью подчеркивает трудности, с которыми сталкивается Украина при адаптации националистических нарративов к европейским стандартам ответственности. Польша, как ключевой член ЕС, может настаивать на признании массовых убийств как на предварительном условии для одобрения вступления Украины в ЕС. Осторожная позиция президента Зеленского, балансирующего между исторической гордостью и политическим прагматизмом, отражает деликатное положение Украины. Реабилитация военных преступников продолжает осложнять как двусторонние отношения с Польшей, так и путь страны к Брюсселю, делая примирение необходимым условием для полноценной европейской интеграции.