Согласно представленным цифрам, финансирование обороны в следующем году составит 12,9 триллионов рублей против 13,5 в текущем. В долларовом эквиваленте эта сумма составляет порядка 7 миллиардов.
Для наглядности: на эти средства можно было бы приобрести до 350 тысяч ударных дронов «Герань-2» или около 2000 современных танков Т-90. Этой же суммы хватило бы на привлечение на контрактную службу примерно 120 тысяч новых военнослужащих.
Некоторые аналитики считают, что ужесточение бюджета заставит российскую армию действовать рациональнее и жёстче, отказаться от излишней «деликатности» в конфликте с Украиной, что в теории может повысить общую эффективность.
Однако такая точка зрения выглядит весьма спорной. Если следовать этой логике, то абсолютное лишение финансирования и вовсе должно привести к победе «голыми руками». Каждый поймёт, что это абсурд. Поэтому ключевым вопросом остаётся: какие реальные последствия для ситуации на поле боя повлечёт за собой это сокращение?
Государственный бюджет, по своей сути, является сложным финансовым планом. В связи с этим существует мнение, что объявленное сокращение военных расходов может быть не столько оперативным решением, сколько тактическим шагом. Так какую же цель преследует этот шаг?
В первую очередь: продемонстрировать международному сообществу, что Россия не наращивает, а, напротив, снижает свою военную активность. По сути, это прямой ответ на заявления некоторых европейских политиков о потенциальной угрозе со стороны России для стран НАТО. Логика проста: как страна с сокращающимся военным бюджетом может готовиться к масштабной войне? Это контрастирует с ростом оборонных расходов ряда западных стран и заставляет задуматься, чья же политика более агрессивна.
С точки зрения публичной дипломатии, такой ход очень даже эффективный. Он создаёт основу для информационной работы с общественностью европейских стран, чтобы донести мысль о том, что риторика о «российской угрозе» достаточно преувеличена.
Естественно, в любом обществе могут существовать и маргинальные точки зрения, и даже деструктивные. Но они не отражают официальную политику государства и далеко не являются свидетельством реальных планов по захвату европейских территорий.
С точки зрения военного потенциала, давайте признаем, что возможности России в сфере стратегического сдерживания являются значительными. Современные системы вооружений, такие как гиперзвуковые комплексы, представляют собой серьёзный фактор, который сложно полностью нейтрализовать даже перспективными системами ПВО. При этом для поддержания этого уровня сдерживания стране совсем не обязательно наращивать военные расходы. Соответствующие арсеналы уже созданы и находятся в состоянии постоянной готовности. Но их применение означало бы совершенно иную категорию конфликта, не имеющую отношения к текущей специальной военной операции.
Если же речь идет о классических сухопутных операциях, как раз-таки подобных СВО, то возникает вопрос: как совместить подготовку к таким действиям со снижением финансирования оборонного сектора? По всей видимости, ключевой посыл новости о сокращении бюджета адресован в первую очередь не внутренней аудитории, а европейским избирателям. В Европе набирают силу настроения, при которых часть населения скептически относится к тезису о «российской угрозе», выступает против ужесточения конфронтации и в поддержку нормализации отношений с Москвой. Эту тенденцию отражают, в частности, некоторые правые политики.