Надежда познакомилась с Алексеем на корпоративе у подруги. Высокий, застенчивый, с добрыми глазами. Говорил мало, но слушал внимательно. Через полгода предложил руку и сердце. Надежда согласилась, хотя подруга предупреждала: мать Алексея на смотринах смотрела на невесту так, словно оценивала товар на рынке.
— Ничего, разберёмся, — отмахнулась тогда Надежда. — Не с матерью же жить буду, а с мужем.
Квартира была куплена ещё до свадьбы, на деньги от продажи дачи родителей. Однокомнатная, но светлая, с ремонтом и мебелью. Надежда оформила всё на себя — так посоветовал юрист, да и Алексей не возражал.
— Зачем мне собственность? — говорил муж. — Живём ведь вместе.
Свадьба прошла скромно, без пышных торжеств. Галина Семёновна, мать Алексея, на банкете сидела с кислым лицом и почти не прикасалась к еде. Зато много говорила о младшей дочери Инне, которая воспитывала двух мальчиков одна, без мужа.
— Представляешь, снимает жильё! — вздыхала Галина Семёновна. — А ведь могла бы жить нормально, если бы кто-то помог.
Намёк был прозрачным, но Надежда сделала вид, что не поняла. Алексей промолчал.
Первые месяцы брака прошли спокойно. Алексей работал в строительной фирме, Надежда преподавала математику в школе. Вечерами готовили вместе, смотрели фильмы, планировали будущее. Но Галина Семёновна не давала забыть о себе.
Свекровь приходила без предупреждения. Могла заявиться в субботу утром с пакетом пирожков и начать перемывать посуду, которую Надежда уже вымыла накануне.
— Ой, Надюша, ты же плохо споласкиваешь! — восклицала Галина Семёновна. — Вот смотри, налёт остаётся!
Надежда смотрела на идеально чистые тарелки и не находила слов.
Или свекровь могла зайти вечером и начать перекладывать вещи в шкафу.
— У тебя тут такой беспорядок! Алексей же привык к порядку! — говорила Галина Семёновна, складывая бельё по своему усмотрению.
Алексей отмалчивался. Когда Надежда пыталась поговорить с мужем наедине, тот пожимал плечами.
— Ну мама такая. Привыкла заботиться. Не обращай внимания.
— Алексей, она приходит без предупреждения и лезет во всё! Это наша квартира!
— Наша, — соглашался муж. — Но мама же не со зла. Просто хочет помочь.
— Помочь? — Надежда нахмурилась. — Я не просила помощи.
— Ну так скажи ей.
— Я говорила. Галина Семёновна не слушает.
Алексей вздыхал и уходил на кухню заваривать чай. Разговор на этом заканчивался.
Осенью ситуация ухудшилась. Галина Семёновна стала приходить чаще — по три-четыре раза в неделю. Каждый визит сопровождался критикой: еда не такая, порядок не тот, Надежда одевается слишком ярко или, наоборот, слишком серо.
— Алексей, ты же видишь, как жена выглядит? — говорила свекровь, когда Надежда выходила из комнаты в джинсах и свитере. — Совсем за собой не следит!
Муж кивал и бормотал что-то невнятное.
Однажды Надежда вернулась домой и обнаружила, что в гостиной всё выглядит иначе. Диван переместился к окну, кресло сдвинулось к стене, журнальный столик исчез.
— Галина Семёновна решила сделать уборку, — объяснил Алексей. — Говорит, так удобнее.
— Удобнее? — Надежда растерянно оглядела комнату. — Алексей, это моя квартира! Кто разрешил двигать мебель?
— Ну она же не сломала ничего. Просто подвинула.
— Без моего ведома!
— Надя, не кипятись. Мама старалась.
Надежда развернулась и вышла на балкон. Холодный октябрьский ветер обжигал лицо, но злость жгла ещё сильнее. Кулаки сжимались непроизвольно, но кричать не хотелось — бесполезно.
На следующий день Надежда позвонила подруге Свете.
— Света, можно к тебе на пару дней приехать?
— Конечно! Что случилось?
— Потом расскажу. Просто нужно отдохнуть от всего.
Света жила одна в двухкомнатной квартире на другом конце города. Встретила Надежду с объятиями и чаем.
— Рассказывай, — сказала подруга, устраиваясь на диване.
Надежда выложила всё: про визиты Галины Семёновны, про критику, про перемещённую мебель, про молчание Алексея.
— Он вообще тебя защищает? — спросила Света.
— Нет. Говорит, что мама не со зла и нужно просто не обращать внимания.
— Надь, это ненормально. Ты в своей квартире должна чувствовать себя хозяйкой, а не гостьей.
— Я знаю, — вздохнула Надежда. — Но не знаю, что делать. Алексей боится маму расстроить.
— А тебя расстраивать не боится?
Надежда промолчала. Ответ был очевиден.
Два дня у Светы пролетели быстро. Надежда отдохнула, выспалась, даже немного повеселела. Света предложила остаться дольше, но Надежда отказалась.
— Нельзя вечно прятаться. Нужно разбираться.
Вернувшись домой, Надежда обнаружила, что Алексей встречает её с виноватым видом.
— Надь, мама хочет поговорить, — сказал муж.
— О чём?
— Об Инне. У сестры проблемы с жильём. Хозяин квартиры, которую снимает, поднял цену. Инна не может столько платить.
Надежда насторожилась.
— И что Галина Семёновна предлагает?
— Ну, она подумала... Может, Инна с детьми поживёт у нас? Временно. Пока не найдёт что-то подешевле.
Надежда застыла.
— У нас? Алексей, ты серьёзно?
— Временно же! Ну месяц, максимум два.
— Месяц? — Надежда покачала головой. — У Инны двое детей. Мальчики шумные, им нужно место. Где они будут спать? На полу?
— Мама говорит, можно диван разложить.
— Какой диван? У нас кровать и кресло! Куда мы всех впихнём?
Алексей отвёл взгляд.
— Надь, ну это сестра. Нельзя же бросать родных в беде.
— Родных? — Надежда скрестила руки на груди. — А я кто? Чужая?
— Ты не так понимаешь.
— Понимаю правильно. Твоя мама решила, что Инна важнее меня. А ты согласился.
— Я не согласился! Я просто сказал, что поговорю с тобой!
— Хорошо. Поговорил. Ответ: нет. Не пущу.
Алексей побледнел.
— Надя, ты понимаешь, что говоришь? Это моя сестра!
— И это моя квартира. Я не обязана пускать туда кого-то без моего согласия.
— Без твоего согласия? — Алексей повысил голос. — Ты теперь будешь мне диктовать, кто может приходить в наш дом?
— Не в наш, а в мой! — крикнула Надежда. — Квартира оформлена на меня! Я её купила до брака!
Муж стиснул кулаки.
— Вот оно что. Значит, ты теперь будешь этим козырять?
— Я не козыряю. Я напоминаю факты.
Алексей развернулся и вышел из комнаты, хлопнув дверью. Надежда осталась стоять посреди гостиной, ощущая, как напряжение растекается по телу.
На следующий день Галина Семёновна явилась с самого утра. Алексей уже ушёл на работу, а Надежда собиралась в школу.
— Надюша, нам нужно поговорить, — начала свекровь, едва переступив порог.
— Я опаздываю на работу, — сухо ответила Надежда, натягивая куртку.
— Это важно! Алексей говорил про Инну?
— Говорил. Ответ: нет.
Галина Семёновна нахмурилась.
— Как это нет?
— Очень просто. Не пущу. Квартира маленькая, места нет.
— Надюша, ты же понимаешь, что Инна — мать-одиночка! Ей нужна помощь!
— Понимаю. Но помогать должны вы, а не я.
— Мы? — Свекровь вскинула брови. — А ты кто? Разве не часть семьи?
— Часть. Но не обязана жертвовать своим комфортом ради сестры мужа.
Галина Семёновна скрестила руки на груди.
— Значит, комфорт для тебя важнее родных людей?
— Важнее чужих людей. Инну я почти не знаю.
— Чужих?! — Свекровь побагровела. — Да как ты смеешь?!
— Очень легко. Извините, мне нужно идти.
Надежда вышла из квартиры, оставив Галину Семёновну стоять в прихожей. Свекровь что-то кричала вслед, но Надежда не слушала. Спускаясь по лестнице, чувствовала, как колотится сердце. Пальцы дрожали, когда набирала код на домофоне. Нужно было успокоиться до школы, иначе дети сразу заметят.
Вечером Алексей вернулся мрачнее тучи.
— Мама звонила, — сказал муж, едва войдя в квартиру.
— И что?
— Сказала, что ты её оскорбила. Назвала Инну чужой.
— Я не оскорбляла. Я сказала правду. Инну я почти не знаю.
— Она сестра моя! Как можно не знать?
— Легко. Видела её три раза за год. Два раза на праздниках, один раз случайно в магазине. О чём мне с Инной говорить?
Алексей сел на диван и уткнулся лицом в ладони.
— Надя, мне стыдно. Мама плакала по телефону.
— Плакала? — Надежда присела рядом. — Алексей, твоя мама умеет манипулировать. Слёзы — это инструмент.
— Как ты можешь так говорить?!
— Потому что это правда. Галина Семёновна привыкла добиваться своего через слёзы и обиды. А ты ведёшься.
Муж поднял голову и посмотрел на жену.
— Может, ты права. Но я не могу бросить сестру.
— Не бросай. Помоги деньгами, найди ей другое жильё. Но не тащи сюда.
Алексей покачал головой.
— Денег нет. Зарплата маленькая, кредит за машину. А жильё искать — это время. Инне нужно срочно съезжать, хозяин уже предупредил.
Надежда вздохнула.
— Сколько срочно?
— До конца недели.
— До конца недели? — Надежда встала. — Алексей, это невозможно! Где я возьму место для четверых человек в однокомнатной квартире?
— Надь, ну придумаем что-то!
— Нет. Не придумаем. Ответ: нет.
Надежда ушла в спальню и закрыла дверь. Алексей остался сидеть на диване один.
На следующий день Надежда снова уехала к Свете. На этот раз взяла с собой сумку с вещами на несколько дней.
— Опять свекровь? — спросила подруга.
— Хуже. Теперь хотят поселить сестру с детьми.
— В однушке?
— Угу.
Света присвистнула.
— Надь, ты понимаешь, что так жить нельзя?
— Понимаю. Но что делать? Алексей не хочет спорить с мамой.
— А ты хочешь жить с ордой родственников?
— Нет.
— Тогда держи оборону. Это твоя квартира.
Надежда кивнула. Света была права. Нужно было стоять на своём, даже если Алексей обижался.
В субботу утром Галина Семёновна позвонила Надежде.
— Надюша, где ты? — голос свекрови был приторно-сладким.
— У подруги.
— Когда вернёшься?
— Не знаю. В понедельник, наверное.
— Хорошо, хорошо. Отдыхай, милая.
Галина Семёновна повесила трубку. Надежда нахмурилась. Что-то было не так. Свекровь никогда не была милой без причины.
— Света, мне кажется, что-то готовится, — сказала Надежда.
— Что именно?
— Не знаю. Но Галина Семёновна была слишком любезной.
— Может, успокоилась?
— Или задумала что-то.
Подруга пожала плечами.
— Надь, не накручивай себя. Отдыхай. Всё выяснится, когда вернёшься.
Надежда попыталась расслабиться. Провела выходные у Светы: смотрели сериалы, готовили ужин, болтали до поздней ночи. Но тревога не отпускала. Желудок скручивало от нехорошего предчувствия.
В понедельник утром Надежда вернулась домой. Подошла к подъезду, поднялась на третий этаж. Вставила ключ в замочную скважину. Ключ не входил.
Надежда попробовала ещё раз. Безрезультатно. Замок был другой.
Дыхание сбилось. Надежда огляделась. На двери висела записка, приклеенная скотчем. Сорвала листок, развернула.
Надя, ты сама говорила, что временно уедешь. Теперь тут будет жить моя дочь с детьми. Разберёмся потом. Галина Семёновна.
Надежда перечитала записку трижды. Пальцы задрожали, листок выпал на пол. Замки сменили. В квартире, которая принадлежала Надежде, теперь жила чужая семья.
Надежда достала телефон и набрала номер Алексея. Гудки. Один, второй, третий. Муж не брал трубку. Надежда попробовала ещё раз. Снова гудки.
Тогда набрала номер Галины Семёновны. Свекровь ответила сразу.
— Алло?
— Галина Семёновна, что происходит? Почему замки сменены?
— А, Надюша! Ты уже вернулась? — голос свекрови был спокойным, почти радостным. — Ну, мы тут посоветовались с Алексеем и решили, что Инне нужно срочно переехать. Ты же сама уехала, вот мы и подумали, что не против.
— Не против?! Галина Семёновна, это моя квартира!
— Ну и что? Алексей же твой муж. Значит, и квартира общая.
— Нет! Квартира оформлена на меня! Я купила её до брака!
— Надюша, не кричи. Мы всё обсудим спокойно. Приходи вечером, поговорим.
— Куда приходить?! Вы меня из моей квартиры выставили!
— Выставили? — Галина Семёновна рассмеялась. — Надюша, ты драматизируешь. Просто Инне нужно было срочно жильё, вот мы и помогли. Ты же добрая, поймёшь.
— Я ничего не понимаю! Верните ключи немедленно!
— Ключи у Алексея. Вечером поговоришь с ним.
Галина Семёновна сбросила звонок. Надежда стояла на лестничной площадке, сжимая телефон в руке. Лицо горело от возмущения, в висках стучало. Как они посмели?
Надежда набрала Алексея ещё раз. Муж снова не ответил. Тогда написала сообщение: Верни ключи. Немедленно.
Ответа не было.
Надежда спустилась вниз и вышла на улицу. Ноябрьский ветер хлестал по лицу, но ярость жгла жарче любого пламени. Нужно было действовать. Но как?
Позвонила Свете.
— Надь, что случилось?
— Замки сменили. Меня из квартиры выставили.
— Что?! Кто?!
— Галина Семёновна с Алексеем. Поселили туда Инну с детьми.
Света выругалась.
— Надь, это незаконно! Квартира твоя!
— Знаю. Но что делать?
— Вызывай полицию. Немедленно.
Надежда набрала номер полиции. Объяснила ситуацию дежурному. Тот выслушал и сказал, что пришлёт наряд.
Через двадцать минут подъехала машина. Двое полицейских поднялись вместе с Надеждой на третий этаж.
— Это ваша квартира? — уточнил старший.
— Да. Вот документы.
Надежда протянула свидетельство о собственности. Полицейский изучил бумагу и кивнул.
— Хорошо. Сейчас разберёмся.
Постучал в дверь. Изнутри послышались детские голоса, потом шаги. Дверь открыла Инна. Молодая женщина лет двадцати пяти, с растрёпанными волосами и усталым лицом.
— Да? — удивлённо спросила Инна.
— Полиция. Здесь проживает гражданка Надежда?
— Нет, здесь живу я с детьми.
— У вас есть документы, подтверждающие право на проживание?
Инна растерялась.
— Какие документы? Мама сказала, что можно тут жить.
— Ваша мама не собственник квартиры. Собственник — вот эта женщина.
Полицейский кивнул на Надежду. Инна посмотрела на золовку и нахмурилась.
— Надя? Но мама говорила, что ты согласна...
— Я не согласна, — твёрдо сказала Надежда. — Это моя квартира. Освобождайте немедленно.
Инна попятилась.
— Но... У меня дети! Куда мы пойдём?
— Это не мои проблемы. Вы заняли моё жильё без разрешения.
Полицейский вмешался.
— Гражданка, вам нужно покинуть квартиру. У вас нет права здесь находиться.
Инна заплакала.
— Я позвоню маме!
— Звоните, — кивнул полицейский.
Инна достала телефон и набрала номер Галины Семёновны. Разговор был коротким и громким. Свекровь что-то кричала в трубку, но полицейский забрал телефон у Инны.
— Здравствуйте. Полиция. Вы организовали незаконное вселение в чужую квартиру. Если ваша дочь не освободит помещение, мы составим протокол.
Галина Семёновна что-то возмущённо отвечала, но полицейский прервал.
— Двадцать минут. Если не выйдут, заберём принудительно.
Полицейский вернул телефон Инне. Девушка стояла бледная, с красными глазами.
— Хорошо, — тихо сказала Инна. — Мы уйдём.
Инна зашла в квартиру и начала собирать вещи. Дети плакали, не понимая, что происходит. Старший, мальчик лет семи, цеплялся за мать и спрашивал, почему они уходят. Младший, года три, просто рыдал в голос.
Надежда стояла в коридоре и смотрела, как золовка складывает детские игрушки в сумку. Жалость к детям разрывала изнутри, но отступать было нельзя. Это была её квартира, её дом. Никто не имел права отнимать его без разрешения.
Полицейские ждали у двери, наблюдая за процессом. Через пятнадцать минут Инна вышла с двумя сумками и детьми. Лицо золовки было мокрым от слёз, мальчики держались за юбку матери.
— Куда нам идти? — тихо спросила Инна, глядя на Надежду.
— Не знаю. К матери, наверное.
— У мамы однокомнатная квартира. Нас четверо.
— Тогда снимите жильё. Или попросите Алексея помочь. Это не моя проблема.
Инна всхлипнула и пошла к лестнице. Дети семенили следом. Полицейские спустились вместе с золовкой, проводив до выхода из подъезда.
Надежда вошла в квартиру. Внутри был хаос: разбросанные игрушки, грязная посуда на кухне, детская одежда на диване. Запах чужой еды и чужой жизни въелся в стены.
Надежда закрыла дверь и прислонилась к косяку. Колени подогнулись, пришлось опереться о стену. Хотелось сесть и заплакать, но слёз не было. Только ярость и обида.
Первым делом Надежда позвонила мастеру по замкам. Объяснила ситуацию, попросила приехать как можно скорее. Мастер согласился, пообещал быть через час.
Пока ждала, Надежда начала убирать. Собрала игрушки в пакет, вымыла посуду, протерла пол. Работа помогала не думать о том, что произошло. Руки двигались автоматически, мысли затихали.
Через час приехал мастер. Молодой парень с ящиком инструментов. Быстро снял старый замок и поставил новый. Надежда заплатила, взяла ключи и закрыла дверь на все замки.
Теперь в квартиру никто не войдёт без её разрешения. Никакая свекровь, никакая золовка, никакой муж.
Алексей позвонил вечером.
— Надя, что происходит? Мама звонила, плакала. Говорит, ты выставила Инну с детьми на улицу!
— Я не выставляла. Я вернула свою квартиру.
— Как ты могла? Это дети! Им некуда идти!
— Алексей, послушай себя. Вы заняли мою квартиру без разрешения, сменили замки, а теперь обвиняете меня?
— Мы думали, что ты согласна!
— Я никогда не была согласна! Я говорила нет!
— Но ты же уехала!
— Я уехала отдохнуть! Это не значит, что можно заселить туда кого попало!
Алексей замолчал. Надежда слышала, как муж тяжело дышит в трубку.
— Надя, я не думал, что ты так поступишь, — наконец сказал Алексей. — Инна осталась на улице. У мамы нет места. Куда им идти?
— Снимите жильё. Или ты можешь поселить сестру у себя.
— У меня? — Алексей удивлённо хмыкнул. — Надя, я живу с тобой. Или уже нет?
— Пока живёшь. Но если ты поддерживаешь то, что сделала твоя мать, можешь съезжать.
— Ты серьёзно?
— Вполне.
— Надя, ты понимаешь, что говоришь? Ты выгоняешь меня?
— Не выгоняю. Даю выбор. Либо ты на моей стороне, либо на стороне матери.
Алексей выдохнул.
— Хорошо. Я приеду, и мы поговорим.
— Приезжай.
Муж приехал через полчаса. Надежда открыла дверь, пропустила Алексея внутрь. Муж прошёл на кухню, сел за стол. Лицо осунулось, под глазами тёмные круги.
— Я думал, — начал Алексей. — Много думал. И понял, что ты права.
Надежда молча села напротив.
— Мама действительно перегнула палку. Я просто не хотел этого видеть. Потому что боялся её расстроить.
— И что теперь?
— Теперь я хочу всё исправить. Вернуться домой. Жить вместе. Но по-другому.
— По-другому? — Надежда нахмурилась. — Что ты имеешь в виду?
— Я поговорю с мамой. Скажу, что больше не собираюсь выполнять все её просьбы. Что у меня своя семья, свои границы.
— Алексей, ты это серьёзно?
— Вполне. Я понял, что чуть не потерял тебя. Из-за матери. Не хочу повторять эту ошибку.
Надежда внимательно посмотрела на мужа. Алексей не отводил взгляд, говорил спокойно, уверенно.
— Хорошо, — сказала Надежда. — Но есть условия.
— Какие?
— Галина Семёновна больше не приходит без предупреждения. Если хочет в гости — звонит заранее и спрашивает разрешения.
— Договорились.
— Никаких перестановок, переделок, критики. Это мой дом, мои правила.
— Согласен.
— И если возникнут разногласия, мы обсуждаем их вместе. Не зовём родителей, не устраиваем скандалов.
— Обещаю.
Надежда протянула руку. Алексей пожал её.
— Тогда возвращайся.
Муж улыбнулся. Впервые за долгое время Надежда увидела в глазах Алексея искренность.
На следующий день Алексей вернулся с вещами. Надежда помогла распаковать сумки, разложить одежду по шкафу. Квартира снова стала общей, но теперь с новыми правилами.
Галина Семёновна позвонила через пару дней.
— Алексей сказал, что вернулся к тебе, — голос свекрови был сухим.
— Да.
— И что, теперь я вам не нужна?
— Галина Семёновна, вы нужны как мать Алексея. Но не как контролёр нашей жизни.
— Контролёр? — Свекровь фыркнула. — Я просто хотела помочь!
— Помогайте, когда просят. А не когда решили сами.
— Хорошо, — Галина Семёновна замолчала. — Понимаю. Буду звонить заранее.
— Спасибо.
Свекровь повесила трубку. Надежда выдохнула с облегчением. Первый шаг сделан. Границы обозначены. Теперь оставалось только держать оборону.
Инна нашла жильё через неделю. Снимала комнату в коммуналке, тесную, но дешёвую. Галина Семёновна иногда помогала деньгами, но большую часть времени золовка справлялась сама.
Надежда встретила Инну случайно в магазине. Золовка шла с детьми, сумка в руках, лицо усталое.
— Привет, — неуверенно сказала Инна.
— Привет, — ответила Надежда.
— Как дела?
— Нормально. А у тебя?
— Тоже. Нашли жильё, живём.
Надежда кивнула. Молчание затянулось.
— Прости, — тихо сказала Инна. — За то, что тогда произошло. Мама сказала, что ты согласна. Я не знала.
— Понимаю. Галина Семёновна любит манипулировать.
— Да, — Инна усмехнулась. — Это точно.
Золовка взяла детей за руки и пошла к кассе. Надежда проводила взглядом. Внутри было спокойно. Обида ушла, осталось только понимание.
Вечером Надежда сидела на кухне с Алексеем. Муж готовил ужин, Надежда накрывала на стол. Обычный вечер, обычные дела. Но теперь всё было по-другому.
— Надь, спасибо, — сказал Алексей, помешивая суп.
— За что?
— За то, что не сдалась. За то, что показала мне правду.
— Я просто защищала себя.
— Знаю. И это правильно.
Надежда улыбнулась. Алексей подошёл и обнял жену. Они стояли на кухне, обнявшись, и молчали. За окном шёл снег, укрывая город белым покрывалом. Декабрь заканчивался, впереди был новый год и новая жизнь. Жизнь, где границы уважались, где дом был крепостью, а не проходным двором.
Надежда посмотрела на окно. Снег падал крупными хлопьями, застывал на стекле. Красиво, спокойно, мирно. Внутри тоже было спокойно. Впервые за долгое время Надежда знала точно: в этом доме хозяйка она. И никто не имеет права это оспаривать.
Ключи от новых замков лежали на полке в прихожей. Два комплекта — для Надежды и для Алексея. Никаких запасных, никаких копий для свекрови. Только они двое. Их дом, их правила, их жизнь.
И это было самое главное.