Марсель. Город во Франции. Один из крупных портов он всегда был немного... скажем так, самостоятельным. И когда немцы во второй Мировой вторглись во Францию, про Марсель они несколько забыли. Ну как. Вначале прилетели немцы — отбомбились по портам, потом заглянула на огонёк итальянская авиация — тоже отметилась разрушением части районов. Затем к власти во Франции пришёл режим Виши, которые вроде бы — ну, мы типа нейтральные, но давайте не будем гневить немцев, а то чё-то они так на нас недобро смотрят. Но во время этих перипетий Марсель решил продемонстрировать гражданское самосознание и стал одним из центров Французского сопротивления. Благодаря своему статусу вроде как нейтрально-поднемецкого города (понимаю, сложно) Марсель не сильно страдал от внимания немцев, а с другой стороны — являясь довольно активным портом, мог довольно легко раскидывать всех бегущих от арийского мира по безопасным регионам планеты Земля. Как говорили в то время: «во Франции у неугодных было всего два пути: Освенцим или Марсель».
И вот, в начале 1940-х годов в этом поселении образовался некоторый избыток... всех. Евреи, богема, интеллектуалы, социальные активисты, просто неугодные режиму люди, художники, писатели, адвокаты, артисты, музыканты. А в городе, понимаете ли, есть несколько важных для любого человека вещей, которые являются конечным ресурсом — еда, жильё и работа. Проще говоря — приезжает такой беженец в новый город, покидая, ставший вдруг враждебным, север страны, где уже вовсю хозяйничают нацисты. У приезжего есть острое желание отправиться куда-нибудь в безопасную гавань как можно дальше от горящей Европы. Такой человек даже готов немного подождать и пошуршать кабанчиком. Но внезапно оказывается, что ему здесь не особо рады. Всего на всех не хватает, потому что всех много, а всего мало. Плюс, делать из нужного в этом городе подобные личности особо ничего не умели. Разнообразные грузчики, рабочие и прочие неквалифицированные профессии необходимые на рабочих фронтах — требовали определённых физических данных и опыта. А вот в юристах и режиссёрах город как-то не особо испытывало нужды. Вот и бродили беженцы по неприветливым улицам в поисках, где бы остановиться и чего бы покушать. И тогда внезапно, выходит на сцену так называемый Cooperative des Croque-Fruits. Со стороны, для большинства бюрократов — это был такой обычный кооператив по производству фруктовых батончиков с орехами. Но внутри была целая интересная система выживания для беженцев и нуждающихся.
В это время, в США уже действовала организация, вдохновлённая одним интеллектуалом, который прибыл в эту страну в 1933 году из Германии, после чистки науки от лиц неправильной национальности. Испытав на себе все прелести нацизма, этот человек решил, что надо как-то выручать своих соратников из этого опасного болота. И этим интеллектуалом был... Альберт Эйнштейн. Нет, вот сейчас — реально. Собрав вокруг себя полсотни неравнодушных представителей науки, духовенства и творческой богемы, знаменитый физик сформировал IRA (нет, не ирландская республиканская армия, а международная ассоциация помощи — International Relief Association). В свою миссию они включили необходимость помогать антифашистским лидерам мнений и вывоз их в безопасные места. Кроме этого мощного ресурса, с 1940 года существовал Комитет по чрезвычайным ситуациям (ERC). В Марселе даже работал один из основателей этой организации — редактор Вариан Фрай. Он прибыл в город с 3 тысячами долларов и списком из 200 имён людей, находящихся в чрезвычайной опасности. Их Вариан собирался спасать в первую очередь. Но в городе выяснилось, что количество нуждающихся в помощи и находящихся в более сложной ситуации, чем люди из списка — гораздо выше. И он принялся выкручиваться из проблемы. Про это даже сняли несколько фильмов и сериал. Я всё это для чего писал? Чтобы вам было понятно, что людей, находящихся в опасности, из Марселя вывозили достаточно активно и шансы на спасение у них были неплохими. Главное было — дождаться этой самой эвакуации. Это было сложнее — ведь прибывающих в город было гораздо больше, чем выезжающих тайными дорогами. Они приезжали со всей страны, а ресурсов на эту волну просто не хватало и вот, на помощь пришли три человека: художник Ги д'Отерив, кинокритик Жан Ружель и сценарист, актёр и режиссёр (три в одном) Сильвен Иткин.
Однажды они встретились в знаменитом кафе Brûleur de Loups, где обычно собирались многие беглецы из Франции, ожидающие свои визы на выезд за океан. И глядя на толпы народа, Ги д'Отерив предложил найти какое-то занятие для таких людей и в процессе поиска обнаружил достаточно большую свободную нишу на рынке. Жан Ружель — стал официальным главой кооператива под названием Fruits Mordoré (Бронзовые Фрукты), потому что он был истинным французом по всем параметрам. То есть, проще говоря — неевреем. Ведь по законам ещё с конца 1930-х, представителям подобной национальности было запрещено занимать руководящие должности. Плюс, Жан не был до этого замечен в политической активности. Ну и наконец Сильвен Иткин — был... можно сказать, душой и сердцем этого предприятия. Чрезвычайно харизматичный, сострадательный и деятельный. Его брат — Люсьен, по его просьбе разработал рецепт (к сожалению, не сохранившийся в истории) для создания фруктовых батончиков с орехами. По отзывам — это было что-то вроде алжирских сладостей и пастилы. Сам Сильвен продал свою самую большую ценность — пишущую машинку Hermès Baby, ещё немного занял у родственников и купил необходимое оборудование для производства — котлы для варки, механизмы для измельчения орехов и сухофруктов. После чего арендовал помещение в два этажа по адресу 3 rue des Treize-Escaliers, недалеко от Триумфальной арки в Марселе и настроил все рабочие процессы в компании. В основном рецепты этих самых батончиков крутились вокруг того, что нынче продавалось в порту. Но в основе практически всегда были орехи и финики (кое-кто утверждал, что там ещё было морковное пюре), которые прибывали из Северной Африки, потом туда добавляли курагу, цедру, и прочие радости из даров чёрного континента.
На работу нанимали всех, кто был готов трудиться, а таких среди беженцев всегда находилось достаточно. На самом деле — занятие было не из сложных, с ним мог справиться любой интеллектуал, голубая кровь, белая кость, не сталкивающийся, до этого с ручным трудом. Всех пришедших людей разбивали на бригады по семь человек. Кто-то готовил фруктовую пасту, другой делил её на равные кусочки не больше 30 грамм, Еще двое — скатывали полученные лепёшки в трубочки диаметром в один сантиметр и длиной в десять. Затем — посыпка орехами и сухофруктами. И, наконец, последний заворачивал их в специальную бронзовую бумагу, выбранную исключительно для привлечения покупателей. Опять же, по рассказам, в процессе приготовления всего этого дела, среди сотрудников было нормальным хоровое пение («Белоснежку и семь гномов» помните? Вот что-то вроде этого). А некоторые приходили не в свою смену, просто для того, чтобы сыграть на музыкальных инструментах для развлечения коллег. Кто-то мог декламировать стихи, актеры демонстрировали свои лучшие роли, каждый вкладывал в производство что-то свое.
За час предприятие целиком готовило около тысячи штук батончиков. Все сотрудники получали равную плату и выходило у них по деньгам примерно как у среднего марсельского работяги. Но если синий воротничок получал эту сумму за восемь часов, производители батончиков зарабатывали равнозначные деньги всего за четыре. Этого обычно хватало на аренду средней комнаты и еду на несколько дней. А на следующий день приходили другие люди, которые занимались все тем же самым. Естественно, подобный кооператив не просто помогал людям зарабатывать деньги, но и вполне неплохо объединял людей, показывал, что они не одиноки в своих проблемах и даже помогал налаживать связи, перераставшие во что-то большее. Кое-кто заявлял о том, что в 1941 году это предприятие обеспечило оборот в один миллион франков, которые равномерно распределились по нуждающимся. Короче, все были в выигрыше.
И даже потребители продукта не оставались внакладе. Сильвен, будучи очень харизматичным и общительным человеком занимался распространением батончиков по различным небольшим лавкам — табачным, хлебным, газетным киоскам и прочим, где та самая бронзовая бумага, выбранная для этикетки, неплохо выделялись среди других продуктов. Да и выбор такого производства был неслучаен. Во-первых, с позиции «энергетическая ценность — стоимость» он был на заведомо выигрышном месте, что во времена социальных потрясений было очень важным. Во-вторых, сладости, пусть и достаточно странные, были в тот период не самыми распространёнными вещами. В-третьих, срок годности у подобных сладостей был достаточно высок, чтобы люди могли запасаться ими перед ожиданием голодных времён. Ну и, в-четвёртых, самое важное — на них не распространялись так называемые билеты d'alimentation — карточки на продовольствие. Можно было хоть запокупаться ими, хватило бы денег. А ещё Иткин прикрываясь развозом этих батончиков, не забывал о своём «социальным хобби» — быть активистом и продвигать идеи сопротивления. Вместе с батончиками он распространял листовки, новости и слова поддержки. Делился и собирал разнообразные слухи. Путешествуя по всему городу, якобы для развоза продуктов, он владел полной картиной всего, что происходит в Марселе и в окрестностях. А значит, был в курсе всех событий. Он специально собирал и устраивал у себя тех беженцев, которые ждали выездных виз, обеспечиваемых теми самыми вышеназванными ассоциациями за океаном.
В общем, вот эти скромные, скучные батончики в течение трёх лет финансово обеспечивали множество людей, прибывших в город, и помогали людям обрести надежду. Помните, не так давно в твиттере прошла драма с продолжениями про грузинское веган-кафе «Фрик»? Так вот, это было оно самое, но здорового человека, а не курильщика. Интеллектуалы, выброшенные за пределы своей привычной среды обитания, смогли объединиться, наладить производство, обрести единомышленников и построить что-то похожее на то, к чему они привыкли в своей прежней жизни. К сожалению, мы обитаем не в вымышленной реальности с обязательным хеппи-эндом. Уже начиная с 1942 года к необычному кооперативу начали присматриваться власти, а после занятия Марселя немцами через несколько месяцев, всё предприятие, как дающее работу евреям разогнали. Кстати, одной из причин этого разгона было то, что в логотипе, был изображен цветок с пятью лепестками. Что это? Звезда? Значит коммунисты! Разгонать!
Братья Иткин, после этого события, бежали в Леон, считавшийся ещё одной столицей Сопротивления, чтобы там присоединиться к антифашистам. Люсьен — умер в Освенциме. Сильвен пропал где-то в камерах гестапо. Во время очередной реконструкции города улица, где находился кооператив, была уничтожена. Да и в историю, это предприятие не вошло, в отличие от той же эпопеи вывоза из Марселя нуждающихся. Но у многих из тысяч прошедших через Fruits Mordoré о своей работе по производству батончиков остались приятные воспоминания, как о чём-то утопичном, что придало смысл их жизни и помогло в трудные времена.
----
Тут обязательная просьба поставить лайк и подписаться. Собираюсь писать еще
о многом интересном. А еще у меня есть телеграм-канал: Массаракш Наизнанку. Там подобные статьи появляются раньше, но без подробностей. А
еще там бывают всякие новости.