Выводок лисят как-то обеднел. Сидорович наблюдал их из-за забора, где они на склоне оврага ринулись копать себе норки после выхода из семьи. Что-то их накрыло нехорошее, шерсть почти не лезла, лысые какие-то, тощие. Только кисточки на хвостах болтались. А так - чупакабры какие-то, что по новостям обсуждали.
*****
- беда прям с лисами, все без шерсти, да больные.
- это чесотка напала на них, новая какая-то пришла, сплошь болеют. Видимо, затащили с иностранной скотиной какой.
Мужики точили лясы и делились новостями. Местный "Академик" давал знания на любую ситуацию. А "городской", переехавший из столицы, делился столичным опытом:
- есть таблетки такие у ветеринаров, мгновенно лечат эту гадость, только стоят чумовых денег, моя дура собачонку кормила каждый год, дешевле было икрой кормить, чем теми таблетками.
- истреблять их надо, чтоб заразу не таскали...
В общем - мимолетный разговор. Но через день, идя в лес посмотреть грибы, Сидорович увидел последнего оставшегося лисёнка. Тот шатался мимо, в трёх шагах от тропинки. Глаза и нос в корках больных, лапа одна висит. Шерсти и нет почти. Горемыка, одним словом. А Сидоровича жалость пробила. Прям взяла изнутри за горло и глотнуть мешает почему-то. Невинная, в общем-то животинка, а помирает в муках. За что?
*****
Ветеринар спросил про вес животного, а какой у лисёнка вес? Может кило пять потянет, кости одни...
- проглистогонить, через десять дней дать эту таблетку. Действует три месяца. С вас четыре семьсот.
Сидорович чуть не рухнул от такой суммы:
- а что попроще?
- ошейник или капли втирать.
Это не подходило явно, но терять лицо он не хотел:
- давай. Не горькая она?
- не, как пастилка, сами едят, вкусная.
*****
Следующим утром Сидорович пошел вдоль оврага. Лисёнка заприметил не сразу - тот стоял на склоне и не мог выбраться наверх. Голова к земле, сил нет, беда последнего дня жизни. Подошел, посмотрел, тот и бежать хочет, а уже не может. Бросил сосиску ему, та скатилась по склону, а лисенок нюхает, запах нашел, лижет то место, пытается землю грызть... Смерть от голода, она не добрая совсем. Пришлось спускаться, искать сосиску и ещё раз ему подкинуть. Тут получилось. Учуял, схватил, бежать хотел, да силы не позволили, проглотил её, давясь.
Ну, получилось и хорошо. Сидорович вернулся домой. Пихать дорогущую таблетку в новую сосиску. Если сьест - мож и выживет. Если чесотка вся подохнет, да шерсть отростёт новая. И что-то стало ему обидно до слёз за того бедолагу. За что ему такое? Нужно поискать, куда он ушел и подлечить.
*****
Комочек лисёнка спал в двух шагах от того места, где сьел сосиску. Сил уже не осталось. Просто лежал клубком, но живой. Сидорович подкинул новый подарок под нос ему, тот глупо начал нюхать, не веря в чудо, вскочил на три ноги и, схватив, попытался убежать, но не смог опять, проглотил и стоял, качаясь, перед Сидоровичем.
*****
Вечером Сидорович, налив стакан водки, вдруг заплакал.
*****
Утром было страшно идти к оврагу. Вдруг не встретит?
Не встретил. Пошел к норе отрытой, тоже нет.
Так два дня и ходил. У норы, на всякий случай, оставил на бумажке что поесть - кусок котлеты, хлеба ломтик и сырок плавленный. И два дня с тоской смотрел на нетронутый лист бумаги с засыхающим гостинцем. Значит - опоздал с лечением. Не успел...
*****
На третий день листок был растрепан у норы и свежий след на земле отпечатался. Что-то внутри Сидоровича возликовало. Уже не верил, а вот - радость. Почти бегом дошел до дома, кусок курятины со сковородки схватил и обратно. Подкормить. Подошел к норе, положил рядом и увидел своего спасенного. Тот сидел у куста и чесался всеми лапами, видать, зараза дохнет и новая кожа растёт...
*****
Лис выжил, с Сидоровичем не общался. Только иногда в том месте, где с тропинки нору он наблюдал, находил Сидорович или мышку свежую, а порой - куропатку оставленную. И сам оставлял у норы сырка или колбаски...
*****
Народ прочуял по лиса, отрастившего шубу яркую, донимал Сидоровича подковырками и порой требовал компенсации за кур пропавших. Сидорович не признавался и списывал пропажи на хорька, с которым и не дружил вовсе. А на душе было ему тепло, что лисовин выжил и уже сам себе добытчик. А сырка всё одно носил.
...
Как-то под утро сдавило дыхание Сидоровичу. Глаза распахнул и уплыло всё. Кончился.
*****
А в ночном овраге вдруг зарыдал лисовин. То-ли звал кого, то-ли...прощался...
Единственная душа живая в его одиноком мире.