Она сидела и думала о том, что ей делать дальше.
- Не нужно думать об этом. - сказала Оксана
- Как не нужно?
- Вот так, лучше успокаивайся, приходи в себя и нам нужно в лес.
- Я не пойду. - сказала дрожа всем телом Яна.
Порфирий испарился. Яна огляделась.
- Вот, даже хозяина довела. - сказала Оксана.
Оксана начала собираться.
- Если не идешь, то приготовь что нибудь с Порфирием.
Яна посмотрела на Оксану, она твердо решила уехать с первыми же военными.
Оксана выдохнула и вышла. Она шла по лесу, подошла к границе с деревней
Ей навстречу бежал мужчина.
- Уходите, там опасно! - крикнул он.
- Пойдемте со мной. - сказала Оксана и повернулась спиной к нему.
Мужчина побежал за ней.
- А вы кто?
- Я?! Я Оксана живу в лесу, пойдёмте, у меня можно спрятаться.
Когда они дошли до болота мужчина остановился.
- Не останавливайтесь, идём.
Когда они вошли в дом, Яна уже переоделась и отмыла себя от грязи топи.
- Здравствуйте. - сказала Яна, она показала на стол. - Присаживайтесь.
Мужчина сел.
- Меня Яна зовут, а вас как?
- Я Федор. Сколько по этим местам не ходил, ни разу этого дома не видел. - удивился он.
Оксана села за стол.
- Вы кушайте. Вы из зоны боевых? Расскажите, что у вас случилось?
- Я вообще из Шебекино. Уехали мы из Шебекино 1 июня в шесть утра. Жена хотела раньше уехать, но всю ночь так гремело, что ни один человек в здравом уме не подъехал бы к нашему дому. С той стороны били из всего — это и РСЗО, и артиллерия. Били не прицельно, а просто по площадям. Выбрали район или квартал и бьют по ним, куда попадет. Очень подходит выражение «Как обезьяна с гранатой».
Ощущения не из приятных, городок настолько близко к границе, что слышны были выходы градов в нашу сторону, через секунды свист и самое страшное — разрыв, и вот в этот момент что-то происходит в тебе — не сказать, что страх, нет, просто какой-то ужас обреченности и бессилия.
Началось это не вчера, а после перегруппировки в Харьковской области. С ноября прошлого года, не останавливаясь, обстреливали городки и веси Белгородской области, приграничье. Но это были, так сказать, укусы по сравнению с последними днями.
Короче, 2 июня грохотало всю ночь. А я в промежутках краткого затишья забивал в приложении Яндекса поиск такси, хотя понимал, что только глупец согласится на такой заказ. Мы не знали, что наши военные перекрыли все дороги в город. Открыт был только выезд.
И вот — слава Богу! Яндекс показал, что есть такси и время ожидания пять минут. В нескольких километрах от Шебекино есть поселок Ржевка, и там один житель, работник «Яндекс.Такси», решил выехать в Белгород, а дорога идет через Шебекино. Вот таким образом я с женой смог вырваться из этого ада, в промежуток короткого затишья между обстрелами.
Сейчас мы уже благополучно добрались до Воронежа. Хотели снять квартиру, но друзья предложили нам пожить пару месяцев в квартире их сына, который служит на Дальнем Востоке.
Мы настояли, что коммунальные услуги будем оплачивать сами, так как не можем и не имеем морального права злоупотреблять гостеприимством.
- А тут вы как оказались? - спросила Яна.
- Так за родней приехал. А уже поздно. Нет никого. Еле сам ноги унёс. Можно ли выбраться отсюда?
- Да можно. - сказала Оксана, но придется подождать.
- А у вас телефона нет?
- Нет, но есть рация. Но она вам явно не поможет. - сказала Оксана.
Федор после того как пообедал вышел курить, а Яна спросила.
- Зачем ты привела его сюда? Он же не ранен?
- И что? Мне надо было его оставить?
В этот момент в дом забежал Федор.
- Оксана, Яна, там за болотом кто то ходит.
Яна посмотрела на Оксану, а Оксана кинулась одеваться и побежала к выходу.
- Может я с ней? - спросил Федор.
- Это ни к чему. - улыбнулась Яна.
Оксана спустилась с домика и побежала через заросли леса. Она увидела двух женщин, одна пожилая, вторая помоложе. Они шли, пожилая женщина хромала, а помоложе ее поддерживала.
- Женщины?! - окликнула Оксана. Пойдемте со мной.
Женщины переглянулись и недоверчиво остановились.
- Не бойтесь, у меня тут дом. Ну же.
Женщины опасливо пошли за Оксаной, а она по дороге их уверяла, что все будет хорошо.
Когда они поднялись в домик, Подида женщина оглянулась.
- Меня Оксана зовут. Давайте я посмотрю вашу рану. Это Яна, а это Федор. А вас? - спросила Оксана женщину помоложе.
- Светлана.
- Очень приятно, Светлана. Вы пить ходите? Ян?!
- Да, сейчас. - Яна подала глинянные бутылочки и женщины с жадностью пили.
Яна стояла и смотрела на Оксану. Сама смерть помогает людям. Зачем? Ведь ее обязанность забрать жизнь и отправить душу куда то наверх.
Оксана обработала и зашила рану женщине. Пока она это делала женщина рассказывала.
- Меня Ольга Петровна зовут, я пенсионерка, дети живут в другом регионе. Я из Белгородской области, тут был маленький домик, почти дачка. В Белгородской области был хороший дом, ремонт, удобства, сад. Когда все началось, 24 февраля, у нас в области были прилеты по домам. Все в шоке, никуда не дозвониться. Потом сообщили, где проходит эвакуация. Тогда она еще была по желанию, но по большей части кто хотел — тот уехал утром, и нужно было ждать, пока наберется автобус.
Ждать было страшно. Нашли человека, заплатили, довез до Белгорода с одной сумкой, больше не унести. Дальше — поездка в другой регион, жизнь втроем в однокомнатной квартире. Ждали, что все или быстро закончится, или какая-то помощь будет, вроде же обещали...
Через пару месяцев после начала СВО сильно прилетело в дом, сообщили соседи. Приехала администрация поселковая, губернатор, ДНД (Добровольная народная дружина) и еще кто-то, посмотрели и уехали.
Через пару месяцев еще раз прилетело, сильно, и в дом, и во двор, везде. Опять сообщили соседи, что приехала поселковая администрация, сфотографировали, сказали, что зафиксировали, и уехали.
Прошло полгода, помощи нет, соседи — кто в ПВР (пункт временного размещения), кто снял жилье, кого-то тоже забрали дети, кто-то так и продолжил жить.
Очень многие там остались, в основном пожилые люди. Когда тебе почти 70 лет, то бросить все и уехать в неизвестность, понимая, что в любой момент от дома ничего не останется, очень сложно.
После второго прилета по дому стало понятно, что ремонту он уже не подлежит, имущество практически все в хлам. Что уцелело, то под слоем бетонной пыли и сверху залито дождем...
На стрессе начались проблемы со здоровьем, которое и так было не очень. Решили попросить помощи. Поселковая администрация ничем помочь не может. Пишем официальный запрос в районную администрацию. Отказ. Формулировка везде одна: после окончания активной фазы СВО будет выезд комиссии, которая оценит ущерб.
Пишем официальный запрос губернатору. Отказ. Формулировка такая же. Обещают восстановить дом или построить новый и возместить имущество, но потом. Никаких выплат не положено, даже в сложной финансовой ситуации. Формулировка: «Вы же куда-то выехали и как-то все это время жили, значит, было на что, а теперь денег хотите». Никого не волновало, что человек из дома выехал, грубо говоря, с запасными трусами и халатом, и на новом месте все пришлось купить, начиная от полотенца и зубной щетки и заканчивая одеждой, обувью по сезону. По закону о режиме ЧС предлагают 50 тысяч компенсации за разбитый дом и имущество, но потом его восстанавливать не будут.
В ноябре, нервы на пределе, помощи нет и не предвидится. Пишем коллективное письмо президенту. Просим решить вопрос с жильем. В области принимают постановление о компенсации 10 тысяч и 15 тысяч многодетным за аренду жилья, при условии, что его снимают по договору, зарегистрированному в налоговой, и оно находится в Белгородской области. Кто в другом регионе — за свой счет.
Потом начали появляться новости, что нашему региону помогут из федерального бюджета. Потом вышло постановление о компенсации за разрушенные дома и дома в зонах ЧС. Потом губернатор сообщил, что деньги поступили в область. Мы очень обрадовались, но зря. Президент сказал помочь людям быстро и без бюрократии. Но у губернатора, наверное, свое видение.
Согласно этому постановлению, собственнику предоставляется компенсация в форме жилого помещения, согласно квадратуре дома по документам (хозпостройки, гаражи, бани и т.д. не подлежат компенсации, только жилье) — в новостройке. В этом, собственно, и причина, почему мы второй год просто бомжи: без дома, без вещей, без всего...
На февраль в 15 населенных пунктах с режимом ЧС 1753 дома разной квадратуры Губернатор объявляет, что понимает, что люди привыкли жить в частных домах, но предлагает рассмотреть и квартиры, так как они есть готовые, и много, еще будут готовы в ближайшее время. Многие тогда решили, что дома быстро не построят, а очень уже хочется иметь свой угол, и понесли документы с согласием на квартиры. Я тоже решила согласиться на квартиру.
- Это правильно, чего же ждать? - спросила Оксана.
- Ну вот, мы и согласились.
Процедура такая: получаешь в поселковой администрации бланки, заполняешь, сдаешь вместе с копиями свидетельства о собственности в администрацию и специалист из базы подбирает варианты согласно площади. Сдала документы, прихожу к специалисту, он начинает смотреть площадь. Ближайший вариант квартиры будет сдан к концу года (потом его через аукцион выкупит администрация, потом оформит на меня, по времени это, скорее всего, месяца три, на этот вопрос никто не знает ответа до сих пор), отказываюсь. Год ждали, и еще год ждать — мне кажется, слишком.
- А!!! Даже так? - Спросила Яна. - И что в итоге?
- В итоге сюда приехали, думали хоть что то осталось, но нет. Решаю ждать, может, в базе что-то появится. Задаю вопрос в региональный Минстрой (в комментариях на официальной странице губернатора в соцсети) о допустимом отклонении от квадратуры, так как в постановлении указано, что площадь должна быть не меньше, но не указано, на сколько может быть больше.
Соответственно, при подборе роль может играть каждый сантиметр. Минстрой мычит и ссылается на постановление, в котором это не прописано. И так раза два-три.
И вот не так давно мне предложили квартиру в... Шебекино! На тот момент еще не было там такой жести, но обстрелы все равно шли вовсю. Причем квартира эта должна была сдаваться в конце декабря этого года, ну а потом выкуп и т.д. и т.п.
С даты выхода постановления о предоставлении жилья прошло почти четыре месяца. За это время вручили ключи примерно 60-70 семьям. Но у них тоже возникли проблемы, такие как задолженность застройщика по коммунальным услугам (пока застройщик ее не погасит — заселиться нельзя), а застройщик никуда не спешит. Вот люди и продолжают жить в ПВР или еще где-то, даже получив ключи.
Так что идея с новостройками — изначально провальна. Нет у нас такого количества новостроек в области и не будет в ближайшее время
Мы просили сертификаты на покупку жилья, которые можно было бы использовать по всей России. Но нам сказали — нельзя, потому что люди их обналичат. Какая кому, собственно, разница, что сделают люди? Это компенсация за наши дома, мы можем делать с ними все что захотим, это не подарок от государства на день рождения. Мы сюда приехали, тут домик был маленький, уже думали тут остаться, но и тут начались боевые действия и домик наш, увы, эхх!
Ольга Петровна махнула рукой.
- А муж ваш где? - спросил Федор.
- Они раньше уехали, а я задержалась, хотела хоть что то свое забрать, чтоб снова не покупать.
Яна взглянула на Оксану. Та смотрела в пол. Потом подошла к Яне.
- Я не отвечаю за действия властей. - сказала Оксана.
- Но ты можешь помочь. - сказала Яна.
- Каким образом? Я построю всем дома? - спросила Оксана.
- Ты можешь прийти к кому угодно и напугать.
- Яна, тебя ли я слышу?! - покачала головой Оксана.
- Погоди. Пойдем в мастерскую.
Они вошли в мастерскую.
- Ты же можешь помочь всем. - сказала Яна.
- Яна, повторюсь еще раз. Я делаю только свое дело. Я не вмешиваюсь в уклад жизни людей.
- Но... Гипотетически, ты можешь это сделать?
- Нет. Ты меня не слышишь что ли?
- Когда ты их отправишь с военными?
Оксана отвернулась.
- Через два дня.
- Я уеду с ними. - сказала Яна.
Оксана повернулась к ней.
- Ты решила?
- Да.
- Уверена?
- Да.
- Если ты уедешь, назад дороги не будет.
- А я и не хочу назад. Я хочу жить спокойно. Я не хочу видеть миллионы смертей.
- Я поняла. Держать не буду. - Оксана вышла из мастерской. А Яна оглянулась на прялку. Она села на лавку и закрыла лицо ладонями.
Порфирий появился перед ней и Яна вздрогнула. Он подошел к окну и протер его, он неодобрительно поцокал и пропал.