Тот день должен был стать самым счастливым в моей жизни.
Я зашел в переговорную ровно в девять.
Стеклянный стол блестел. Вид из окна на заводской двор был идеальным.
Сегодня я подписывал договор купли-продажи.
Сумма сделки — 1,7 миллиарда рублей.
Я положил папку на стол и посмотрел вниз.
Двадцать три года назад здесь был пустырь и старый гараж.
Мы начинали с Ленкой втроем. Она вела бухгалтерию в тетрадке в клетку.
Сама варила кофе моим ребятам. Шила себе платья, чтобы сэкономить на станок.
Говорила: «Я в тебя верю, Сережа». И я верил в ее веру.
Завод рос. Появились сотни сотрудников. Потом тысячи.
Лена перестала работать. Переехала в особняк. Завела салон красоты.
А потом мы стали соседями. Я ночевал в кабинете. Она летала по курортам.
Ее вера превратилась в умение тратить мои деньги.
Вчера я попытался поговорить с ней о продаже.
«Решай сам, ты же всегда так делал», — отрезала она.
Я хотел сказать, что продаю все, чтобы начать жизнь заново. Вместе.
Но слова застряли в горле. Я просто вышел из комнаты.
Дверь в переговорную открылась. Вошел мой юрист Максим.
В руках он держал два конверта. Его лицо было каменным.
«Сергей Игнатьевич, документы готовы. И кое-что для вас».
Первый конверт — толстый, с логотипом фонда. Второй — простой, с гербовой печатью.
Я медленно вскрыл второй. Рука дрогнула с первых же слов.
«Уведомление о принятии искового заявления о расторжении брака...»
Лена требовала раздела всего совместно нажитого имущества.
Исковое подан сегодня в 9 утра. Ровно когда я заходил в переговорную.
В голове сложился пазл. Ее холодность все эти месяцы.
Внезапные поездки к «подругам». Вечные разговоры о «неопределенности».
Она знала о готовящейся сделке. И решила урвать свой куш.
Максим смотрел на меня с пониманием. «Мы можем отложить...»
«Нет, — твёрдо сказал я. — Будем подписывать».
Я размашисто расписался на всех экземплярах договора.
Миллиард семьсот миллионов перестали быть моей проблемой.
Затем я развернул ноутбук. Написал письмо финансовому директору.
«Все средства от сделки перевести на новый счёт в „Альфа-Банке“».
«Доступ только у меня». Я нажал «Отправить».
Вечером я зашел в наш дом. Лена сидела в гостиной с довольным видом.
«Ну что, подписал свои бумажки?» — спросила она, не глядя на меня.
«Подписал, — ответил я. — И получил твоё уведомление из суда».
Она медленно повернулась. В ее глазах не было ни удивления, ни стыда.
«Я думаю, это к лучшему. Мы давно чужие люди».
«Согласен, — кивнул я. — Поэтому ты получишь половину. От того, что есть на счетах на сегодня».
Она побледнела. «Что это значит?»
«Это значит, ты опоздала. Сделка состоялась после подачи твоего иска».
«Новые деньги — уже не нажитое вместе. Юрист всё объяснит».
На ее лице появилась маска животного ужаса. Она все поняла.
«Но... мы же двадцать лет вместе!» — голос ее дрогнул.
«Да, — тихо сказал я. — Именно поэтому оставляю тебе половину старого».
«Мог не оставить ничего». Я развернулся и вышел.
В кармане лежал паспорт с новой визой. Завтра я улетал в Норвегию.
Один. Ловить рыбу. И начать ту жизнь, о которой мы когда-то мечтали.
Иногда справедливость — это не когда тебе что-то прибавилось.
А когда у кого-то отнялось то, что он не заслужил.