Эти слова я услышала в трубке холодным ноябрьским вечером, когда возвращалась со смены. Я замерла посреди улицы, не веря своим ушам.
***
Я работала медсестрой в реанимации уже восемь лет. График сутки через трое, зарплата, смешная, но я держалась. После развода с Игорем осталась одна с десятилетней Лизой на руках. Первый год после развода бывший присылал деньги на дочь, когда вспомнит.
А потом я подала в суд на алименты с момента развода и выиграла, целый год мне приходило по пятьдесят процентов от зарплаты с компенсацией за весь первый год развода. Дышать стало значительно легче, зарплата у него хорошая.
Еще через год у моих родителей был юбилей — сорок лет со дня свадьбы.
Они всю жизнь мечтали о своем участке, где можно было бы выращивать помидоры, отдыхать от городской суеты. Папа после инфаркта нуждался в покое. Врачи говорили, свежий воздух, природа, никаких стрессов.
И я решила присмотреть им дачу в подарок. Я откладывала часть денег из тех, что приходили от бывшего мужа, и накопила приличную сумму.
Когда я наконец вручила родителям ключи от дачи в деревне Сосновка, мама заплакала. Папа обнял меня так крепко, как не обнимал с детства.
— Доченька, мы тебе это никогда не забудем, — тоже прослезился он.
Это было четыре года назад.
***
И вот звонок.
— Оленька, не сердись, ладно? — голос мамы был каким-то виноватым, но не настолько, как должен был быть. — Мы продали дачу. Ну понимаешь, она же формально на мне оформлена была. Ты же сама так хотела тогда.
Я молчала. В висках стучало.
— Паше машина нужна была срочно. Ты же знаешь, он работу новую нашел, а на автобусах далеко ездить. Мы переживали за него...
Паша. Мой младший брат. Тридцать два года. Работу за свою жизнь менял раз двадцать, с родителями жил, деньги на гулянки находил всегда, а на что-то другое обычно просил у родителей.
— Купили ему хорошую машину, недорогую, старенькую, — продолжала мама. — Он так рад! Говорит, теперь точно закрепится на работе. А дача... ну что мы там, Оль? Отъездились уже. Папе тяжело стало огород копать, спина болит. Да и дом требовал ремонта, мы бы все равно не потянули...
— За сколько продали? — выдавила я.
— Триста пятьдесят. Рынок просел, ты же знаешь. Но нам как раз на машину хватило! Представляешь, Пашка уже ездит, показывал по видеосвязи...
— Мам, я купила ее дороже. Можно было хотя бы посоветоваться.
— Ну, это было четыре года назад! Цены же меняются. Зато все в семье остается, Олечка. Паше ведь тоже помочь надо. Он же твой брат, родной.
Я нажала отбой. Руки тряслись так, что телефон выскользнул и упал на асфальт. Экран треснул звездочкой.
Как и что-то внутри меня.
***
Я не звонила родителям две недели. Они тоже не звонили. Видимо, считали, что я "переживу", "пойму", "стерплю", как всегда.
Лиза спрашивала, почему мы больше не ездим к бабушке с дедушкой. Я не знала, что ответить.
А потом позвонила моя двоюродная сестра Вика. Мы не часто общались, но если созванивались, то делились всем и во всех красках и подробностях.
— Оль, прости, что лезу не в свое дело, — начала она осторожно. — Но я считаю, ты должна знать. Про дачу. Там все не так, как тебе сказали.
Оказалось, Вика была на дне рождения у Паши.
— Паша разоткровенничался под этим делом, — тихо говорила Вика. — Он говорил, что уже год канючил у родителей эту машину. Каждый день ныл. Говорил, что ему тридцать два, а он как лох на автобусах катается, девушки смеются. И сказал, мол есть дача, что она стоит просто так, уже в тягость на ней управляться, можно же продать...
У меня перехватило дыхание.
— Это Паша идею подал? — удивилась я.
— Не просто подал. Он сам нашел покупателей через своих знакомых. Продали за копейки, я думаю, там соседние дачи продаются гораздо дороже.
Я слушала и не верила. Не могла поверить.
***
Я приехала к родителям на следующий день. Без звонка, без предупреждения.
Открыл Паша. В новенькой кожаной куртке, волосы уложены гелем, от него пахло дорогим одеколоном.
— О, сестренка! — он широко улыбнулся. — Проходи, проходи! Машину хочешь посмотреть? Красавица, я тебе скажу!
Я молча прошла в квартиру. Родители сидели на кухне, пили чай.
— Оля! — мама вскочила. — А ты чего не предупредила? Я бы чего-нибудь приготовила...
— Не надо, — я села напротив. — Я ненадолго. Хочу кое-что обсудить.
Папа отложил газету. Он избегал моего взгляда.
— Я разговаривала с Викой, — начала я спокойно. — Она рассказала мне про день рождения Паши, где он проболтался, что это он преджил ва продать дачу и купить ему машину.
Повисла тишина. Мама забегала глазами. Паша уткнулся в телефон.
— Олька, не начинай, — Паша даже не поднял головы. — Ну что такого? Она все равно уже год стояла бесхозная.
— Паша, умолкни! — впервые подал голос отец.
Но брат уже завелся:
— Да что ты о себе возомнила? Святая что ли? Купила дачу — молодец, спасибо. Но это не значит, что теперь все вокруг тебе до конца дней должны быть благодарны.
— Тебе тридцать два года, — ровно сказала я. — Ты не работаешь нигде дольше трех месяцев. Ты живешь с родителями. У тебя нет детей, нет никаких обязательств. А я одна с дочкой, работаю, откладывала деньги для дочери, но решила сделать подарок родителям. И ты имеешь наглость говорить, что такого?
— Оля, доченька, — мама протянула руку, но я отстранилась. — Мы не хотели тебя обижать. Просто... Паше действительно машина была очень нужна...
— Да, имею наглость! Что такого? — брат вскочил. — Ты же всегда такая правильная! Всегда жертва! Всю жизнь мама с папой на тебя молились, Оля то, Оля се! А я что, не человек?
— Ты лентяй! — крикнула я впервые за весь разговор. — Ты всю жизнь сидел у них на шее, а когда я решила помочь родителям, не тебе, ты и сюда позарился!
— Дети, пожалуйста... — прошептала мама.
— Нет, — я встала. — Я приехала не скандалить. Я приехала вернуть свои деньги. Если дача вам не нужна, тогда я хочу получить обратно свои деньги с ее продажи. И прошу вернуть все, что я туда вложила.
Мама побледнела. Отец уронил газету.
— Где мы возьмем столько денег? — воскликнула мама. — Что же это делается-то!?
— Оля, ты с ума сошла! — встрял Паша. — У нас таких денег нет!
— У тебя есть машина, продай ее, а оставшиеся деньги найди, заработай или возьми кредит. Это твои проблемы, Паша.
— Ты не посмеешь! — заорал Паша. — Ничего я продавать не буду!
— Хочешь, чтобы снова родители расплачивались? — я посмотрела на него с презрением. — Другого от тебя и не ожидала, нахлебничек.
Я развернулась к выходу.
— Оля, постой! — отец наконец заговорил. Его голос дрожал. — Прости нас. Мы... мы неправильно поступили. Очень неправильно. Давайте как-нибудь договоримся... Может частями...
Я обернулась. Папа сидел согнувшись, лицо осунулось. Ему было шестьдесят восемь. После инфаркта он ослаб, постарел.
Что-то екнуло в груди.
— Мы вернем деньги, — тихо сказал он. — Не знаю как, но вернем. Только не злись...
— Тебе не стыдно? — я посмотрела на брата. — Смотри, до чего ты довел родителей.
Я стояла и смотрела на них. На родителей, на брата — эгоиста, который думал только о себе.
***
Паша продал машину, естественно, чуть дешевле, чем покупал. Вернул все деньги, родители добавили остальное, взяли кредит на сто двадцать тысяч.
Вся сумма вернулась ко мне через полтора месяца.
Паша, как всегда, хотел выйти сухим из воды, но отец стукнул кулаком по столу и сказал, что кредит будет выплачивать он, либо его выселят из родительского дома.
Паша орал, угрожал, говорил, что это несправедливо. Но родители поставили его перед фактом, он выбрал платить кредит. Кто бы сомневался.
Еще через год Паша кое-как выплатил весь кредит. И это, похоже пошло ему на пользу, потому что он впервые проработал на одном месте работы больше года.
С родителями мы все это время тепло общались. Я простила их, а они не злились на меня, что потребовала деньги назад. А вот Паша избегал меня, да и я не стремилась к общению. Когда наконец повзрослеет, сам поймет, что был не прав, а сейчас нет смысла ничего доказывать, все как об стенку горох.
Если "Щёлкнуло", не теряй момент. Лайк, подписка 🫰 и двигаемся дальше. Здесь мы не лечим симптомы, мы докапываемся до сути.
СЕЙЧАС ЧИТАЮТ: