После описания побега малолетней дворянки стало ясно, что эта драма сильнее любого вымысла. Возникли новые вопросы и появились новые сведения. Сначала я хотела кратко рассказать о каждом участнике в одном посте, но оказалось, что за каждым стоит полноценная история. Начну с тётки штабс-капитанши Татьяны Ивановны Захарьиной.
У Татьяны Ивановны Захарьиной не было своих детей. Её мужем был штабс-капитан Василий Борисович Захарьин, и вместе они владели обширными имениями в нескольких уездах. В метрических книгах их имена встречаются не раз - они нередко выступали восприемниками на венчаниях и крещениях, записи о которых легко найти в Яндекс-архивах. В зрелые годы супруги жили в Москве. Там же, в Донском монастыре, они и покоятся: в списках некрополя упоминаются могилы Татьяны (1794–1878) и её мужа (1788–1870).
Любопытная деталь: в списках захоронений указано, что Захарьина была крестной матерью Татьяны Андреевны Берс-Кузминской - родной сестры Софьи Андреевны, жены Льва Толстого. В метрической записи о рождении Татьяны Берс видно, что её крестила именно штабс-капитанша Захарьина.
История появления этой связи выглядит почти как сюжет романа. Отец девочки, московский врач Андрей Евстафьевич Берс, лечил тяжело заболевшую Татьяну Захарьину. На грани жизни и смерти она сказала ему:
Андрей Евстафьевич, я загадала - если у вашей жены родится дочь, я выздоровлю; назовите ее Татьяной. Я буду ее крестить и буду всю жизнь заботиться о ней; если же родится сын, то мне конец. Спасите меня.
Родилась девочка, и Захарьина действительно выздоровела. Она крестила малышку и любила её как родную дочь и всю жизнь оставалась рядом.
Сама Татьяна Берс позже стала писательницей и мемуаристкой, много общалась с Толстым, а конец жизни провела в Ясной Поляне. Считается, что именно она послужила прототипом Наташи Ростовой. В её воспоминаниях есть и страницы о крестной - Захарьиной.
Берс описывает её как женщину лет пятидесяти, сухощавую, прямую и добродушную. Её муж был хлебосольным хозяином, в их доме жила воспитанница Дуняша - дочь кучера. Девушка была не то горничной, не то барышней: жила рядом с хозяйкой, помогала ей и даже ухаживала за двумя болонками - любимцами Татьяны Ивановны. Атмосфера в доме Захарьиной напоминала старину.
В день десятилетия своей крестницы Захарьина из-за болезни не смогла приехать лично, и подарок передала через Дуняшу. Девочка ожидала куклу или щенка, но «живым подарком» оказалась четырнадцатилетняя Федора, сопровождаемая корзинкой орехов и домашней пастилой. Этот подарок так разочаровал десятилетнюю Татьяну, что та долго не могла вымолвить ни слова пораженная неожиданностью. Однако Федора осталась надолго с Татьяной став типичной “домашней” фигурой в семейном быту, близко вовлеченной в повседневную жизнь хозяев.
Сам Лев Толстой тоже пересекался с Захарьиной: однажды, когда под руководством Берса ему делали операцию на руке из-за неправильно сросшейся кости, он просил записать в дневник события того дня, среди них был и приезд Захарьиной. В 1866 году в переписке с женой Толстой также упоминает Захарьину собравшуюся дать деньги на лечение за границей уже замужней Татьяне Берс-Кузминской у которой были признаки заболевания чахоткой.
Записи о смерти с редкой формулировкой Василия Борисовича и Татьяны Ивановны Захарьиных так же находятся на Яндекс-архивах. Василий Захарьин умер от изнурительной лихорадки, а его жена Татьяна от старческого изнурения сил. Оба они прожили довольно долгую жизнь.
Воспоминания Татьяны Берс и образ Захарьиной в реальном историческом деле характеризуют ее и как заботливую родственницу и в то же время женщину властную и непреклонную, охраняющую порядок и традиции, уверенную, что знает, как должно быть, и потому стремящуюся держать под контролем не только собственную жизнь, но и жизнь окружающих.
Перескажу максимально кратко роль Татьяны Захарьиной в деле о побеге малолетней дворянки из дома родной матери Прасковьи и отчима Людвига Штральборна.
Татьяна была родной тётей Екатерины Лялиной по отцу: её брат, подпоручик Пётр Иванович Лялин, умер в 1830 году, оставив предсмертную записку с просьбой никого не винить в его смерти и объяснил свой уход из жизни тем, что не не смог пережить предпочтение матери к сестре. Его жена Прасковья обвиняла Татьяну в кознях против семьи. Дочь Петра и Прасковьи - Екатерина - до десяти лет жила у Захарьиной, которая утверждала, что любила её как родную дочь.
После смерти брата и матери Татьяна предъявила три заемных письма на 75 тысяч рублей, якобы обеспеченных наследственной частью Екатерины. Мать Екатерины сочла письма подделкой и пожаловалась графу Бенкендорфу. В итоге Татьяна признала, что это не заём, а дар её матери. Была ли тут корысть неясно: возможно, она пыталась спасти имущество от разорения, ведь Прасковья со вторым мужем и помощником Юничем транжирили средства и ставили сохранность наследства дочерей под угрозу. Позднее Прасковью лишали права управления имениями за жестокое обращение с крестьянами, её старшие дети не получали должного образования, а младшие жили при местной гимназии на постоялом дворе без присмотра и попечения.
Методы Захарьиной выглядели сомнительно: она подговорила служанку Екатерины на побег, пообещав вольную, а также после признаний девочки организовала насильную проверку её девственности с помощью лекаря и повивальной бабки. Но, возможно, сама Татьяна считала, что действует в интересах семьи и детей своего брата.
Источники:
http://az.lib.ru/k/kuzminskaja_t_a/text_moya_zhizn_doma_i_v_yasnoy_polyane.shtml