В большом и разветвленном роде Тюлевых-Катковых-Брандтов, историю которого за XIX - XX века я описала в предыдущих статьях, были не только офицеры военного флота, но и представители гуманитарных профессий. Таким был старший брат капитана 1-го ранга Бориса Брандта — Герман Германович, всю жизнь прослуживший на ниве народного образования. Хотя и его семью не миновал Большой террор 30-х годов, но судьба обошлась с ними милосерднее, чем с младшим братом. Герман остался на родине, репрессии затронули его самого, жену и их сына не так тяжело, как семью брата.
Герман Германович Брандт родился в 1876 году. Сведений о ранних годах его жизни не сохранилось. Из метрической записи о бракосочетании его младшего брата Бориса, на венчании которого Герман был воспреемником (свидетелем) известно, что в 1899 году он - студент Петербургского университета.
Закончив полный курс обучения в 1903 году, в следующем, 1904-м он учительствует в Череповецкой учительской семинарии и состоит в 8-м классе Табели о рангах, то есть имеет гражданский классный чин коллежского асессора. Такой чин в Российской империи получали все начинающие педагоги, и это было не так уж и мало в сословном дореволюционном обществе: до 1884 года чин коллежского асессора соответствовал чину майора. После отмены майорского чина в армии он остался в промежутке между капитаном и подполковником: капитан в пехоте и ротмистр в кавалерии, капитан-лейтенант во флоте (1907—1911).
. VIII классный чин давал право на наследственное дворянство. Это означало, что человек получал право на герб и особый статус семьи. К коллежским асессорам обращались «Высокоблагородие». Кроме выслуги лет, чтобы получить этот чин, нужно было получить высшее образование или просто сдать специальный экзамен.Так что, совершенно точно, что к угнетаемым классам российского общества 28-летний Герман Брандт не относился.
Тем не менее, как и большинство столичной студенческой молодёжи начала ХХ века, он мечтал о переустройстве общества и государства на более справедливых началах. И не только мечтал...
Свидетельство о его активном участии в студенческих протестах 1901 года я отыскала в мемуарах писателя Иванова-Разумника. Описывая свое вынужденное пребывание в Саратове в 1935 году, куда он был выслан по приговору НКВД, Иванов-Разумник приводит примечательную историю:
Еще один эпизод в главку о саратовских ссылках. Как-то в феврале или марте 1935 года, рано утром, едва я успел встать, явился незнакомый мне пожилой господин с рекомендательным письмом из Петербурга от О. А. Крогиус: педагог, преподаватель математики Герман Германович Брандт. Он сказал мне, что хоть мы теперь и незнакомы, а все же тридцать слишком лет тому назад ежедневно встречались, участвуя в студенческом шахматном турнире Пересыльной тюрьмы, где я взял первый приз, а он второй...
Верно — вспомнил! В чем же дело? — Оказалось, что через месяц-другой после убийства Кирова (в декабре 1934 года) десятки тысяч петербуржцев с семьями были приглашены к выезду из бывшей столицы. Им было дано кому пять, кому десять дней на ликвидацию всех дел и всего имущества, а разослали их по разным градам и весям Советского Союза — кого в Саратов, кого в Самару, кого в Оренбург, кого в Казахстан: земля наша велика и обильна, а порядок в ней правит ГПУ. Он с женой и сыном студентом очутился в Саратове, без единой души знакомых, и не знают теперь они. как быть: или сразу в Волге топиться, или еще подождать немного? В квартире у Д. П. Коробова была лишняя комната — он немедленно и радушно приютил новых ссыльных. Вскоре они нашли и отдельную квартирку.
В этот день у меня была очередная явка в ГПУ. Пошел — и не мог протискаться в комнате комендатуры, — так густо была заполнена она этими только что прибывшими выселенцами из Петербурга: в Саратов их было направлено полторы тысячи человек. Какая дикая бессмыслица, сколько горя человеческого, сколько слез!
Как оказался студент университета в пересыльной тюрьме? Как мог состояться шахматный турнир в узилище? Иванов-Разумник углубляется в воспоминания, вызванные неожиданным визитом партнёра по тюрьме и шахматам из далёкого прошлого:
В тетрадях моих воспоминаний, погибших в чреве НКВД, рассказ был доведен до студенческих лет, до известной в истории русского революционного движения демонстрации 4 марта 1901 года у Казанского собора, после которой я попал в Пересыльную тюрьму и получил таким образом первое тюремное крещение.
На демонстрацию эту созвал нас подпольный студенческий «Организационный Комитет», чтобы выразить этим протест против мероприятий министра народного просвещения Боголепова, создателя «временных правил» о сдаче в солдаты студентов, наиболее замешанных в бурно развивавшемся студенческом движении. Боголепов был убит выстрелом бывшего студента Карповича 14-го февраля 1901 года, но «временные правила» не были отменены. В виде протеста мы объявили забастовку в стенах университета, а {20} теперь заключали ее демонстрацией на улицах города; тысячи студентов отозвались на призыв Организационного Комитета. В этот день после демонстрации арестовано было около полутора тысяч студентов, в том числе и я.
В тюрьме был устроен «общекамерный шахматный турнир Пересыльной тюрьмы», в котором приняло участие после строгого предварительного отбора пятнадцать человек: играя тогда в первой категории, я легко выиграл все 14 партий подряд и получил приз — красиво разрисованный диплом на звание «шахматного тюремного чемпиона»...
Далее Иванов-Разумник пишет, что
Через 2,5 недели (1,5 недели отсидки и неделя после допроса)— в тюрьму явились те же жандармы и предъявили каждому из нас именную бумагу, гласившую, что имя рек такой-то исключен из университета и высылается из Петербурга; предлагается самому ему выбрать то место или город (за исключением университетских), в коем он желает иметь.
Какой город избрал для своего пребывания Герман Брандт, с точностью сказать нельзя. Он учительствовал в Череповце, преподавал в воронежском реальном училище, где и познакомился со своей будущей женой, а затем, решив продолжить свое образование, возвращается в родной Санкт-Петербург и поступает на учёбу в Горный институт.
2 мая 1910г. бывший учитель Воронежского реального училища, студент Горного института, Герман Германов Брандт, православного исповедания, 33 лет, сочетается с потомственной дворянкой, дочерью действительного статского советника, Ксенией Васильевной Вяхиревой, православного исповедания.
Новобрачные — ровесники, уже не юные, каждому 33 года, для обоих это первый брак. Венчание состоялось в церкви преподобного Макария Египетского при Горном институте.
Невеста Германа Германовича, Ксения Васильевна Вяхирева, родилась в 1877 году в Воронеже. Личностью она была, судя по биографии, яркой, активной и целеустремленной. Ее отец, Василий Васильевич Вяхирев, был в городе известным и уважаемым человеком: первый директор и преподаватель математики и физики реального училища, действительный статский советник. В 1886 году Ксения окончила Воронежскую женскую гимназию с золотой медалью и поступила на историко-филологический факультет Высших женских курсов в Санкт-Петербурге, который закончила в1900 году. У супругов, очевидно, были общие политические взгляды, поскольку Ксения во время обучения исключалась на год за участие в той самой демонстрации у Казанского собора, из-за которой попал в тюрьму ее будущий спутник жизни.
После окончания курсов она преподавала французский и русский языки в одной из петербургских гимназий.
В 1905 г. во время русско-японской войны по указанию Исполнительной комиссии Главного управления Общества Красного Креста Ксения Вяхирева была командирована в Харбин для работы с ранеными, и работала сестрой милосердия в поездах Харбин-Владивосток. После окончания войны, с 31.10.1906 по 23.08.1909 гг. преподавала историю и педагогику в Моршанской женской гимназии в Тамбовской губернии. Из Моршанска Ксения Вихряева уехала в Петербург, где вышла замуж за Германа Германовича Брандта и поступила в Педагогическую Академию, созданную незадолго до этого, в 1907 году, при "Лиге образования" по решению Всеросийского съезда по педагогической психологии.
Академия являлась «высшими курсами» ведомства Министерства народного просвещения Российской империи для подготовки «опытных и знающих экспериментаторов по педагогическим вопросам», высококвалифицированных экспертов по различным вопросам народного образования, директоров учебных заведений, педагогов, организаторов внешкольного просвещения и школьных врачей - гигиенистов. Закончив полный двухлетний академический курс и получив блестящее образование, посвятить себя научной деятельности К.В.Брандт удалось не сразу. Началась Первая мировая война, затем революция, гражданская война, разруха...
В 1918 году семья Германа Германовича Брандта, спасаясь от голода и разрухи, царивших в Петрограде, была вынуждена уехать на родину жены, в Воронеж, где Ксения Васильевна преподавала в 3-й Советской школе II ступени. В Петроград они вернулись в 1920 году.
Герман Германович Брандт устроился на работу преподавателем математики в Техникуме соляной промышленности, где проработал до середины 30-х годов.
Ксения Васильевна по возвращении, освоив новую специальность: " музейное строительство в историко-революционной области", в ноябре того же 1920 года начала работать сотрудником 1-го разряда в Государственном музее Революции. Музей был создан годом ранее: 9 октября 1919 года считается официальным днем его создания. Петроградская правда» тогда с упоением писала, что «в бывших покоях кровавых императоров… у стола, где ими, быть может, подписывались смертные приговоры, теперь будут висеть портреты многочисленных мучеников революции, как вечное напоминание о возмездии».
Музей открылся в залах 2-го этажа Зимнего дворца 11 января 1920 года, а первая экспозиция появилась в 1922 году. Это было время организации музея и К. В. Брандт принимала в ней активное участие.
Позднее она была переведена на ставку научного сотрудника, затем — старшего научного сотрудника. До 1929 года Ксения Васильевна заведовала отделом документов до 1907 года, занималась систематизацией архивного материала после 1907 г., составляла картотеку этих материалов, была заведующим отделом Парижской Коммуны и декабристов. К.В. Брандт была автором путеводителя по выставке «Парижская коммуна», которую сама же организовала. Этот путеводитель в дальнейшем использовался для составления общего каталога музея. Занималась выставками по 1905 года, составила диаграмму земского движения в России. Также организовала выставку по теме «Декабристы» и выставку, посвящённую 50-летию со дня смерти Карла Маркса. Занималась активной экскурсионной деятельностью «для народных масс» в музее Революции.
В музее она вела и активную общественную деятельность. Поочередно исполняла обязанности председателя Охраны труда, уполномоченных по секции научных работников, председателя РКК, секретаря Месткома. Занималась работой в Культсекторе по ликвидации безграмотности. Как видно из послужного списка Ксении Васильевны, была она энергичным, творческим сотрудником музея, "горела на работе", как характеризовали подобный типаж в то время. И руководство по достоинству оценивало ее вклад в развитие музея и общественную деятельность: «К. В. Брандт является активным общественным работником и возложенные на неё обязательства выполняет чрезвычайно добросовестно».
С момента создания руководила музеем коллегия, в которую входили представители различных политических течений. В первые годы советской власти такой плюрализм еще был возможен! Цель работы определили так: музей должен стать «центральным, могущем полностью и всесторонне осветить ход и развитие революционных движений в мировом масштабе». То есть создавался музей не только Октябрьской революции, а музей революции как явления. Были собраны огромные коллекции, относящиеся к Великой французской революции, к Нидерландам.
Следуя этой установке, его сотрудники, используя экспонаты и документы, рассказывали о деятельности не только большевистской партии, но и об истории других политических движений. Но в начале 30-х годов над музеем стали сгущаться тучи: руководство страны стало выстраивать версию событий 1905-1917 годов, согласно которой главная роль в победе революции принадлежала РКП(б), другие же партии и политические течения требовалось считать "соглашателями, оппортунистами и контрреволюционерами". Музей Революции, довольно значительная часть экспозиций которого была посвящена революционной деятельности эсеров, меньшевиков, кадетов, нарушал эту благостную картинку. Ответственные лица заявили, что музей «перестал отвечать современным идеологическим потребностям». Потихоньку-полегоньку, экспозиции музея стали чистить, документы, касающиеся контрреволюционных партий, убрали в секретные архивы. Негативы разбивались, заштриховывались неугодные фамилии, лица на фотографиях.
После убийства Сергея Мироновича Кирова наступление на музей пошло полным фронтом. Держать оборону сотрудники смогли недолго. 22 мая 1935 года на заседании Ленинградского горкома ВКП(б) были вскрыты «серьезные методологические ошибки в экспозиционном показе истории революционного движения и коммунистической партии». По мнению «ответственных лиц», политика музея противоречила политической ситуации в стране. Музей закрыли на полгода. Такой срок отвели для того, чтобы сотрудники музея коренным образом перестроили экспозицию, в основе которой должна лежать теория двух вождей революции Ленина и Сталина. Не говоря уж о том, что стали невозможными материалы о ряде революционных и партийных деятелей — «врагов народа», а таковых чуть ли не каждый месяц прибавлялось.
Начался разгром музея под предлогом «работы по очистке фондов». Но Ксения Васильевна Брандт в этих мероприятиях не участвовала: за два месяца до заседания горкома партии, давшего старт чистке музея, в марте 1935 г. она, вместе с мужем и сыном, была выслана в Саратов на 5 лет.
Для их сына Бориса высылка была страшным потрясением. Родившийся в 1912 году, закончивший среднюю школу и поступивший в 1931 году в Ленинградский Оптико-Механический Институт, юноша был комсомольцем, искренне верящим в справедливость "первого в мире рабоче-крестьянского государства". Произошедшее с его семьёй он воспринял как трагическую ошибку.
В апреле 1935 года из саратовской ссылки он обратился за помощью к Екатерине Павловне Пешковой, возглавлявшей организацию «Помощь политическим заключённым», единственную правозащитную организацию в СССР, просуществовшую аж до 1937 года.
<22 апреля 1935>
«Глубокоуважаемая Екатерина Павловна!
Обращаюсь к Вам с просьбой способствовать в восстановлении
меня, отца моего и матери, обращенных непонятно, за что, из честных
советских тружеников в административных ссыльных г.Саратова.
Я, студент 5-го курса Ленинградского Оптико-Механического Института
единственного в СССР, и мой выпуск должен был быть первым
нормальным выпуском; мне оставалось 27 месяца до защиты дипломного проекта, над которым я работал на заводе ГОМЗ им<ени> ОГПУ в Ленинграде, куда направлен был Институтом.
Мне было 6 лет, когда произошла Октябрьская Революция, — вся
моя жизнь тесно связана с СССP, и я старался изо всех сил, чтобы,
получив знания, с пользой работать в моем социалистическом отечестве
Отец мой — преподаватель математики с 30-ти летним стажем, родился в 1876 г<оду> и вырос в Ленинграде, по происхождению из мещан. Его отец, вынужденный зарабатывать грошевыми уроками на себя и на мать, оставшуюся на его руках, не получил высшего образования и всю жизнь проработал в качестве учителя русского языка в младших классах средней школы. Так как заработка деда не хватало, то моему отцу с 15-ти лет также пришлось зарабатывать средства на жизнь и на ученье B 1903 г. отец мой кончил Ленинградский Университет, по окончании которого все время занимался педагогической деятельностью вплоть до настоящего времени. Чтобы судить о нем, о его работе, привожу выдержки из его послужного списка за последнее время,когда он был преподавателем математики в Техникуме Соляной промышленности (Ленинград, улица Герцена дом 8)
Далее Борис подробно перечисляет благодарности, вынесенные его отцу руководством техникума и Главным Управлением Соляной промышленности Наркомата пищевой промышленности СССР.
А вот и причина ареста и высылки семьи, которую сотрудники НКВД даже не скрывали:
Наконец, остается сказать о матери моей, на имя которой был ордер
об обыске и об аресте и к которой пристегнули меня и отца моего. На все вопросы матери, обращенные к следователю и к сотрудникам НКВД, следовал неизменный ответ: "Мы Вас ни в чем не обвиняем, виной Ваше социальное происхождение".
Нетрудно заметить, что студент слегка лукавит: и отец, и мать его происходили из семей потомственных дворян. Но в упрек ему это поставить нельзя, ведь его деды выслужили дворянство упорной работой в народном просвещении, а родители продолжили семейную традицию. Они ни дня никого не эксплуатировали, и честно жили своим трудом. Даже сейчас, спустя 90 лет нельзя не почувствовать глубокого отчаяния, которое прорывается со страниц письма Бориса Брандта, когда он говорит о своих родителях:
Неужели она <мать>заслужила в итоге честной, длительной, добросовестной работы, чтобы ее опорочили, включив в категорию
вредных, чуждых людей, отняли у нее профсоюзный билет, лишили ее
прав, превратив в административного ссыльного; нанесли ей тяжелый
моральный и физический удар (ее здоровье совершенно подорвано).
Что же она сделала, что не только ее, но ее мужа и сына превратили
в чуждых, каких-то опасных людей. Уже месяц, как мы в Саратове. Работу пока никому из нас найти не удалось. Совершенно очевидно, чтот удостоверение, выданное НКВД, внушает опасение, страх, а может быть, имеются и соответствующие директивы..
Мой адрес: Саратов, Валовая улица, дом № 49
Поскольку никаких изменений в положении ссыльной семьи не наступило, в мае 1935 года он вновь просил помощи, отправляя мотивированное заявление на имя НКВД и две выписки из трудового списка своего отца. Он даже приложил к письму, в доказательство преданности советскому государству и чистоты помыслов, свои стихи. Неуклюжие, по юношески наивные, но, несомненно, искренние:
«Наша эпоха огонь — не банальность
Кристально чиста и тверда, как алмаз
Так долой же, долой же нейтральность,
Кто не с нами тот против нас.
Мрачной усмешкой истории выглядит то, что молот террора, направленный на тех, кто "против нас", обрушился на тех, кто с нами"...
Вероятно, Е.П.Пешкова все же похлопотала в высоких инстанциях, потому что в 1936 году семья смогла досрочно вернуться из ссылки в родной Денинград.
По возвращении мать, Ксения Васильевна, продолжила музейную работу: в 1936-1938 годах она была зав.отделом фондов Центрального Географического музея, при месткоме музея была казначеем и сборщиком членских взносов. В 1938 году Географический музей законсервировали, и К. В. Брандт поступила на работу в музей Строительства и городского хозяйства Управления Культурно-просветительских предприятий Ленсовета на должность научного сотрудника сектора истории города. На этой работе она занималась научной инвентаризацией различных исторических артефактов, расположенных по всему городу и его окрестностям. Ей пришлось много ходить и ездить на большие расстояния, круглый год, в любую погоду. А ведь она была уже немолода, возраст перевалил за пятьдесят. В результате - болезнь, приведшая к операции.
В 1940 году К. В. Брандт поступила на работу в Архив Октябрьской революции, откуда была послана на архивные курсы, где была одной из лучших слушательниц.
Вернулся ли к работе по приезду в Ленинград Герман Германович Брандт, неизвестно. А вот сын Борис, по возвращении из саратовской ссылки восстановился в ВУЗе, и в 1936 году был в числе пятого выпуска инженеров Оптико-механического института.
С началом Великой Отечественной войны тридцатилетний Борис 5 июля 1941 года вступил рядовым в Ленинградскую армию народного ополчения (ЛАНО) и участвовал в обороне Ленинграда.
Его родители остались в Ленинграде и пережили блокаду. О том, какие лишения они претерпел, говорит только один факт: в доме, в котором они жили, умерли 50 человек...
В 1942 году Борис с родителями был отправлен в эвакуацию в подмосковный Красногорск. Там через два года, в 1944 году в возрасте 68 лет, скончался отец, Герман Германович Бран. Борис Германович, будучи инженером точной механики и оптики, стал работать на Красногорском Оптическом заводе. Там же трудилась и его жена Нина Георгиевна. В Ленинград никто из семьи Брандт уже не вернулся.
Борис Германович Брандт скончался 11 марта 1969 года, всего на три года пережив мать, Ксению Васильевну. Она ушла из жизни в 1966-м, на 89-м году жизни.
Сын Б.Г.Брандта, Андрей Борисович, стал ученым-биофизиком. В 1964 году он году защитил кандидатскую диссертацию "Оптические параметры растительных организмов", работал в Институте биологической физики, получил несколько патентов на изобретения.
Удалось мне отыскать и родоначальника династии Брандтов в России. Сведения о нем я обнаружила на сайте Русского евангелическо-лютеранского прихода Святого Михаила в Санкт-Петербурге. Выходец из немецкой семьи, Герман Конрад Людвиг Брандт (Brandt) родился в 1849 году. Двадцатитрехлетним молодым человеком, в 1872 году он, не имея высшего образования, начал преподавать русский язык в двухклассном училище при Лютеранской церкви Св. Екатерины. Здесь он проработал всю жизнь.
Участвовал Герман Иванович и в делах благотворительности, состоя членом Попечительского совета Евангелического Александровского Воспитательного заведения для бедных детей и сирот обоего пола. Это богоугодное заведение находилось на 9-й линии Васильевского острова (дом №50) и принадлежало общине Петрикирхе.
Александринское воспитательное заведение занималось обучением мальчиков ремеслам и фабричному производству, из девочек готовили хороших служанок. По окончании обучения мальчики определялись к надежным ремесленникам и фабрикантам, а девочки - в хорошие семьи в услужение.
В 1873 г. Герман Брандт вступил в брак с Ольгой Фоминичной Белавинцевой. Венчание состоялось в церкви Рождества Иоанна Предтечи при 1-м Кадетском корпусе. В 1876 г. у супругов родился сын, которого назвали в честь отца – Германом, а в 1878 - второй сын, Борис..
Надворный советник Герман Иванович Брандт скончался 28 мая 1906 г. в возрасте 57 лет и был похоронен на Смоленском лютеранском кладбище.
В метрической книге Евангелическо-лютеранской церкви Св. Екатерины.
Verstorbene. Acta Kirchenraten der evangelisch-lutherischen St. Katharinen-Gemeinde in SPb: Brandt, Hernann Conrad Ludvig. Er starb am 28. Mai 1906..
Упокоенные. Акт Церковного совета евангелическо-лютеранского прихода Святой Екатерины в СПб: Брандт, Германн Конрад Людвиг. Скончался 28 мая 1906г.
Такова история жизни нескольких поколений педагогов из семьи Брандт, которые в течение ста пятидесяти лет были, по словам Некрасова, "сеятелями знанья на ниву народную".
2025г.
© Марина Мозжерова
Источники
- Иванов-Разумник Р.В. Тюрьмы и ссылки. Издательство имени Чехова. Нью-Йорк. 1953. Электронная версия книги перепечатывается с сайта http://ldn-knigi.narod.ru
- Памятная книжка Новгородской губернии на 1904 г. С. 131.
- Список Гражданским чинам 5-го класса на 1893 год. Архивная служба Воронежской области: ф. И-29 «Воронежское дворянское депутатское собрание», оп. 125, д. 117.
- ЦГИА СПб. Фонд 15. Управление петроградских и царскосельской женских гимназий. Петроград.1858–1918. Опись 2. Дело 231. Вяхиревой Ксении Васильевны;
- ЦГИА СПб. Фонд 202. Петроградский Попечительный Комитет о сестрах милосердия Красного Креста.Петроград. Оп.2. Д.1179. О службе сестры милосердия Ксении Васильевны Вяхиревой. 23.12.1904–31.03.1907
- ЦГИА СПб.Ф.19. Оп.127. Д.2415; кадр 294
- ГАРФ. Ф. Р-8409. Оп. 1. Д. 1345. С. 27-30, 34-35
- Архив Музея СПбГУ. Фонд ВЖК. Очерк М. Ф. Щербаковой о К. В. Брандт;
- ЦГИА СПб.Ф.1010. Оп.1 Д.261
- МРО "Русский евангелическо-лютеранский приход Святого Михаила"
- ЦГИА СПб. Ф.1010. Оп.1. Д.261 кадр 36