В новом романе Виктора Пелевина, A Sinistra (левый путь, или в магии - путь левой руки) есть один большой плюс и уравновешивающий его минус. Начнём с недостатков - это опять про вселенную Transhumanism, то есть про банки с мозгами, которые живут ирреальную жизнь после смерти. Самое неприятное в этой научной фантастике то, что она действительно может случиться. Это уже пятый роман из этой серии, но только сейчас я догадалась, откуда "ноги растут".
Был такой культовый советский роман Александра Беляева «Голова профессора Доуэля». В нём описывались опыты по оживлению человеческой головы. Профессор-хирург Керн хранит голову своего учителя - профессора Доуэля, осуществляя под ее руководством сложнейшие операции. Интересно, что роман этот является отчасти автобиографическим. Александр Беляев на протяжении трёх лет лежал обездвиженным в постели и чувствовал себя «головой без тела».
Маркус Зоргенфрей - баночный оперативник - отправляется на расследование таинственных исчезновений мозгов высокопоставленных "баночников" в средневековую Верону. Мы уже встречались с этим персонажем в "Путешествии в Элевсин" и в "Крути". Маркус работает под руководством адмирала и епископа Ломаса, в чьём имени слышится анаграмма имени древнееврейского мудреца и царя Соломона. (Он - Ломас!) Царь Соломон был известен своей мудростью, строительством Иерусалимского храма, множеством приписываемых ему притч и легенд, а также кольцом Соломона с надписью "Все пройдёт!". Виктор Пелевин упоминал это кольцо в своём романе "Тайные виды на гору Фудзи": Главный, страшный секрет кольца Соломона в том, что надпись «и это пройдет» описывает вовсе не сменяющиеся радости и беды, сытые и голодные годы, семейные неурядицы и прочий макроконтент. Нет. Эта надпись очень точно объясняет функционирование реальности на частоте около десяти герц. Или даже двадцати"
Почему мне кажется, что возвращение во вселенную Transhumanism - это минус? Прежде всего из-за издевательств над гностиками, чьи представления о материальном мире как о тюрьме выливаются в образы ветроколонии, в которой царят петухи и куры - недвусмысленная отсылка не только к воровскому жаргону, но и к важному божеству гностиков - Абраксасу с торсом человека, головой петуха и ногами змеи. Такое издевательство мне кажется некрасивым, особенно учитывая тот факт, что Пелевин себя позиционируют как буддиста, а буддийская и гностическая картины мира во многом похожи.
Плюс романа "A Sinistra" заключается в том, что здесь описывается процесс создания Философского камня и алхимической трансмутации, а также создание гомункула. Основное действие происходит в Вероне, но она соединяется с Венецией через подземный канал, по которому герой путешествует на гондоле.
Вообще у меня сложилось такое впечатление, что с каждым годом Виктор Пелевин становится всё более далёким от людей мизантропом. В фигуре алхимика-оперативника Маркуса Зоргенфрея проглядывают эти черты интроверта, общающегося только со слугами и со своим психоаналитиком. Епископа Ломаса невозможно понимать по-другому. Это типичный аналитик, принимающий своего клиента и не сильно вмешивающийся в его жизнь, но влияющий на уровне идей и пытающийся спасти "согрешившего" через проговаривание. Маркус делится с Ломасом своими переживаниями в качестве злого мага: он соблазняет священника, невинную девушку, умирает сам и губит своих учеников, трансмутируя их тела в золото. Алхимический процесс здесь - метафора создания романа, каждый раз выходящего из под пера писателя в преддверии осеннего равноденствия и Элевсинских мистерий.
Некоторые критики обратили внимание на то, что новый роман Пелевина - это парафраз "Мастера и Маргариты". Но я бы пошла дальше, вглубь, и сказала, что здесь есть текст, на который опирался Булгаков, а именно - "Фауст" Гёте как история об алхимической трансмутации. Монолог главного героя в первой части трагедии посвящен его отцу-алхимику.
"...Отец мой, нелюдим-оригинал,
Всю жизнь провел в раздумьях о природе.
Он честно голову над ней ломал,
Хотя и по своей чудной методе.
Алхимии тех дней забытый столп,
Он запирался с верными в чулане
И с ними там перегонял из колб
Соединенья всевозможной дряни.
Там звали «лилиею» серебро,
«Львом» — золото, а смесь их — связью в браке.
Полученное на огне добро,
«Царицу», мыли в холодильном баке.
В нем осаждался радужный налет.
Людей лечили этой амальгамой,
Не проверяя, вылечился ль тот,
Кто обращался к нашему бальзаму.
Едва ли кто при этом выживал..."
Во второй части «Фауста» алхимией занимается Вагнер, создающий Гомункула — искусственного человечка, находящегося в колбе. Точно такого же гомункула выращивают герои романа Пелевина. Его называют "исполнитель желаний", но также он гримуар - старинная магическая книга, слова в которой оживают и становятся приказами.
Хранит эту книгу (одну из её эманаций) старая служанка Мойра, переименованная так Маркусом Зоргенфраем из Марии. В этом персонаже, в последствии оказавшемся женщиной-алхимиком, проступают черты Марии Пророчицы, первой женщины-алхимика, изобретательницы водяной бани, жившей в 1-2 веках н.э., основательницы александрийской алхимической школы.
Вообще в романе много отсылок к разным деятелям духовного характера, например в ученике алхимика Игнацио узнается образ основателя ордена иезуитов Игнатия де Лойола. А в алхимике Лоренцо делла Луна - Лоренцо Медичи, известный как чёрный маг и алхимик. За стенами его виллы Кареджи скрывалась лаборатория алхимика Марсилио Фичино, где создавали «эликсир бессмертия» из золота, вина и порошка мумий, украденных из египетских гробниц.
Но больше всего линия с гримуаром напоминает Артуро Переса-Реверте «Клуб Дюма, или Тень Ришельё», по которому Романом Полански был снят фильм "Девятые врата". Речь в нём идёт о «Книге о девяти вратах в царство теней» («De Umbrarum Regni Novem Portis»), которая была опубликована в 1666 году неким печатником Аристидом Торкьей. Аристид Торкья публиковал в Венеции (городе, где также происходит действие A Sinistra) книги на мистические темы, пока не был обвинён инквизицией в ереси, а затем сожжён на костре. Весь тираж «Девяти врат» был изъят и уничтожен. Но осталось три экземпляра этого тиража. И вот в романе Виктора Пелевина речь тоже идёт о таинственном гримуаре в трёх экземплярах, который точно также опасен и смертоносен, как "Книга о девяти вратах..."
Однако вместо "линии Дюма" у Пелевина - отсылки к Шекспиру. В основном к Ромео и Джульетте, поданным в макабрическом смысле. Не буду пересказывать, но Шекспир перевернулся в гробу от такой вольной интерпретации своего коллеги.
В целом книга читается легко и видно, что автор учёл пожелания критиков к предыдущему роману. Он не стал жестоко оттаптываться на своих оппонентах, литературных конкурентах или идеологических противниках. Этот роман гораздо более добрый, хотя написан не без иронии. Самое наверное жёсткое издевательство - над пранаямой, четырёхчастным дыханием в йогической практике. Пелевин подробно описывает пранаяму в "Книге Васи Атлета" - вставном тексте в роман, описывая ее как кручение педалей на четыре такта, в рамках душеспасительной практики Вольнобега. Я лично не поддерживаю такую иронию, но возможно, кому-то будет полезно. Иногда люди приходят к духовной практике, случайно увидев одну из таких пародий.
На протяжении многих лет осенняя новинка Виктора Пелевина становится знаковым событием книжного рынка. Но в последних книгах видна оторванность автора от современных процессов (даже несмотря на то, что его романы многим кажутся написанными ИИ) и отсутствие адекватного круга общения. Всё-таки в социальности есть много плюсов, в том числе - возможность посмотреть на себя со стороны.