— Пустоцвет! Вот кто ты такая! — голос свекрови ударил по ушам, как выстрел среди ночи. Людмила стояла посреди кухни, держа в руках медицинскую справку, и чувствовала, как земля уходит из-под ног.
Три года. Три долгих года она терпела колкости Раисы Павловны, её постоянные намёки и сравнения с первой женой Игоря. Но это... это переходило все границы. Справка дрожала в её руках — обычный документ из женской консультации, который она забыла в кармане халата. Свекровь нашла его, когда пришла без предупреждения и начала хозяйничать в их квартире.
— Раиса Павловна, это наше с Игорем дело, — Людмила пыталась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело от обиды и унижения.
— Наше? — свекровь презрительно фыркнула. — Да какое же это ваше, когда квартира на мне записана? Я вас тут из милости держу! Думала, внуков дождусь, а ты... Знала бы, никогда бы не позволила Игорю на тебе жениться!
Людмила почувствовала, как к горлу подступает ком. Да, квартира действительно принадлежала свекрови. После развода Игоря с первой женой Раиса Павловна выкупила у неё долю, чтобы сын не остался на улице. С тех пор она не уставала напоминать об этом при каждом удобном случае.
— Мам, хватит! — в дверях появился Игорь. Он только что вернулся с работы и застал конец разговора. — Что ты себе позволяешь?
— А что я такого сказала? — Раиса Павловна мгновенно сменила тон на обиженно-страдальческий. — Просто констатировала факт. Три года прошло, а результата никакого. Может, проблема не во мне, а в твоём выборе?
Игорь подошёл к жене и обнял её за плечи. Людмила почувствовала, как он дрожит от сдерживаемого гнева.
— Мам, уходи. Сейчас же.
— Это ещё что за тон? — свекровь выпрямилась, как кобра перед броском. — Ты забыл, в чьей квартире живёшь?
— В нашей с Людой. Мы платим коммуналку, делаем ремонт, содержим это жильё...
— На бумаге она моя! — отрезала Раиса Павловна. — И если ты будешь так со мной разговаривать, можете искать себе другую крышу над головой!
Она развернулась и вышла, громко хлопнув дверью. В квартире повисла тяжёлая тишина.
— Люд, не слушай её, — Игорь прижал жену к себе. — Она просто...
— Она права, — тихо сказала Людмила. — Мы действительно живём в её квартире. И она может выгнать нас в любой момент.
— Не выгонит. Это просто слова.
Но Людмила знала — это были не просто слова. Раиса Павловна привыкла контролировать жизнь сына, и квартира была её главным козырем. Каждый визит превращался в напоминание о том, кто здесь настоящий хозяин. Свекровь могла прийти в любое время, открыть дверь своим ключом и начать переставлять мебель, выбрасывать вещи Людмилы, которые ей не нравились, приносить свои занавески и покрывала.
На следующее утро Людмила проснулась с твёрдым решением. Она больше не могла так жить. Унижения, оскорбления, постоянный контроль — всё это отравляло их семейную жизнь. Нужно было что-то менять.
— Игорь, давай снимем квартиру, — предложила она за завтраком.
— Люд, ты же понимаешь, что это дорого? У нас ипотека не потянет, а снимать...
— Я найду вторую работу. Буду брать заказы на дом, шить. Что угодно, только давай уйдём отсюда.
Игорь задумчиво помешивал кофе. Он понимал чувства жены, но практическая сторона вопроса его пугала. Они оба работали, но зарплаты едва хватало на жизнь. Откладывать не получалось — всё уходило на еду, одежду, медицинские обследования Людмилы.
— Давай подумаем, — уклончиво ответил он. — Может, мама успокоится...
Но Раиса Павловна не успокоилась. Наоборот, после той ссоры её визиты стали ещё более частыми и неприятными. Она приходила с подругами, показывала им квартиру, как свою собственность, обсуждала при Людмиле, какой ремонт она сделает, «когда эти съедут».
— А это комната для внуков, — говорила она, открывая дверь в кабинет Людмилы. — Правда, пока тут всякий хлам, но я это исправлю.
Людмила сидела за швейной машинкой и делала вид, что не слышит. Она взяла несколько заказов и теперь шила по вечерам, откладывая каждый рубль на будущий переезд.
— Ой, а это что, шьёшь? — одна из подруг свекрови заглянула через плечо. — Надо же, хоть на что-то годится.
— Да какая из неё швея, — махнула рукой Раиса Павловна. — Так, любительство. Первая жена Игоря, вот та да — золотые руки были. И готовила, и шила, и детей хотела...
Людмила резко встала, чуть не опрокинув стул.
— Извините, мне нужно отойти.
Она заперлась в ванной и долго плескала в лицо холодную воду, пытаясь успокоиться. Так больше продолжаться не могло. Она набрала номер Игоря.
— Алло, Люд? Что-то случилось?
— Твоя мать опять здесь. С подругами. Обсуждает, как обустроит квартиру, когда мы съедем.
— Я сейчас приеду.
— Не надо, Игорь. Просто... подумай над моим предложением. Про съёмную квартиру.
Вечером, когда гости ушли, а Раиса Павловна удалилась восвояси, они сели обсуждать ситуацию всерьёз. Игорь достал калькулятор, начал считать доходы и расходы. Цифры не сходились.
— Люд, даже если ты будешь шить круглосуточно, нам не хватит на аренду нормальной квартиры.
— Тогда снимем комнату. Или однушку на окраине.
— И жить в тесноте? Мы же мечтали о детях...
— О каких детях может идти речь, когда твоя мать называет меня пустоцветом? — Людмила не выдержала, и слёзы покатились по щекам. — Ты думаешь, мне легко это слышать? Думаешь, я не хочу ребёнка? Но как я могу забеременеть в постоянном стрессе?
Игорь обнял её, чувствуя себя абсолютно беспомощным. Он любил мать, несмотря на её характер, но и жену любил тоже. Разрываться между ними становилось всё труднее.
В эту ночь они почти не спали, обсуждая варианты. К утру решение, казалось, было найдено — они возьмут кредит и снимут квартиру подальше от Раисы Павловны. Пусть будет трудно, зато спокойно.
Но утром их ждал неприятный сюрприз. На кухонном столе лежал листок, написанный знакомым почерком свекрови: «Предупреждаю официально — даю вам месяц на выезд из моей квартиры. Р.П.»
Людмила перечитала записку несколько раз, не веря своим глазам. Игорь побледнел.
— Она не может... Это же блеф!
Но Раиса Павловна не блефовала. Через день пришёл официальный документ — уведомление о выселении. У свекрови были все права — квартира принадлежала ей, а они жили там без договора аренды, просто по устной договорённости.
— Мам, ты с ума сошла? — Игорь ворвался к матери домой. — Ты хочешь выгнать родного сына на улицу?
— Я хочу, чтобы ты одумался, — спокойно ответила Раиса Павловна, попивая чай. — Разведись с этой бесплодной, и можешь возвращаться. Я даже невесту тебе присмотрела — дочка моей подруги, молодая, здоровая.
— Мама, да как ты можешь?
— А что такого? Первый раз, что ли? С Мариной развёлся и ничего, жив остался. И с этой разведёшься. Только быстрее решай, а то останешься и без квартиры, и с этой обузой на шее.
Игорь смотрел на мать и не узнавал её. Женщина, которая вырастила его, которую он считал доброй и заботливой, превратилась в жестокого манипулятора.
— Я никогда не разведусь с Людой. Никогда, слышишь?
— Тогда собирайте вещи. Месяц уже пошёл.
Игорь вернулся домой опустошённый. Людмила встретила его с неожиданно спокойным лицом.
— Я всё слышала. Она звонила, хотела со мной поговорить. Предложила мне денег, чтобы я сама ушла от тебя.
— Что?
— Двести тысяч. Сказала, что я должна понять — без квартиры нам не выжить, а если я уйду сама, то хотя бы получу компенсацию.
Игорь сел на стул и закрыл лицо руками. Его мир рушился. Мать, которую он боготворил, оказалась способна на такое. Он чувствовал себя преданным, раздавленным.
— Люд, прости меня. Прости за всё. За то, что позволял ей так с тобой обращаться. За то, что не защищал тебя.
— Не надо, Игорь. Ты не виноват в том, какая у тебя мать.
Они обнялись и долго сидели молча. Оба понимали — их ждут трудные времена. Но отступать было некуда.
Следующие дни прошли в поисках жилья. Они обзвонили десятки объявлений, посмотрели множество вариантов. Всё упиралось в деньги — залог, оплата за два месяца вперёд, комиссия агентству. Сумма получалась неподъёмная.
— Есть один вариант, — сказала Людмила, вернувшись с очередного просмотра. — Комната в коммуналке. Недорого, без залога. Хозяйка согласна подождать с оплатой.
— Коммуналка... — Игорь покачал головой. — Мы же не студенты.
— У нас есть выбор?
Выбора не было. Они начали паковать вещи. Раиса Павловна появилась за неделю до выселения — проверить, как идут сборы.
— Одумались? — спросила она с порога.
— Нет, мам. Мы съезжаем, как ты и хотела.
— Я хотела, чтобы ты развёлся с этой... и вернулся домой.
— Это больше не мой дом.
Раиса Павловна прошла по квартире, осматривая свои владения.
— Мебель оставите. Она же моя.
— Конечно, — спокойно ответила Людмила. — Мы забираем только личные вещи.
— И ключи не забудьте сдать. Все комплекты.
В день переезда пришли друзья Игоря с работы — помочь перевезти вещи. Раиса Павловна стояла в дверях, наблюдая за выносом коробок. На её лице не было ни тени сомнения или сожаления.
— Когда образумишься, приходи, — бросила она сыну. — Но только один.
Игорь прошёл мимо, не ответив. Людмила остановилась перед свекровью.
— Раиса Павловна, вы совершаете огромную ошибку. Игорь — ваш единственный сын. Неужели квартира и контроль важнее его счастья?
— Не тебе меня учить, пустоцвет. Иди уже, хватит место занимать.
Коммуналка встретила их запахом старости и чужой жизни. Комната была маленькой, с облезлыми обоями и скрипучим полом. Соседи — пожилая пара и странноватая женщина с кошками — смотрели на них с любопытством.
— Ну что, добро пожаловать в наш новый дом, — попытался пошутить Игорь, но улыбка вышла кривой.
Людмила поставила коробку на пол и огляделась. Да, это было далеко от их прежней квартиры. Но здесь не было Раисы Павловны с её вечными упрёками и унижениями.
— Знаешь что? Мне здесь нравится, — сказала она. — Это наше. Пусть маленькое, пусть временное, но наше.
Первые недели были тяжёлыми. Привыкнуть к общей кухне, к очереди в ванную, к чужим людям за стеной оказалось непросто. Но постепенно жизнь наладилась. Людмила устроилась на вторую работу — в ателье, где платили больше. Игорь взял подработку — делал мелкий ремонт компьютеров по вечерам.
Они научились экономить на всём, но при этом не чувствовали себя несчастными. Наоборот, избавившись от постоянного давления свекрови, Людмила словно расцвела. Исчезли головные боли, нормализовался сон, вернулся аппетит.
О Раисе Павловне они не говорили. Игорь не звонил матери, та тоже не искала встреч. Только через общих знакомых доходили слухи, что свекровь уже привела в квартиру ту самую «невесту» и знакомит её с родственниками как будущую жену Игоря.
— Пусть знакомит, — пожал плечами Игорь, когда Людмила рассказала об этом. — Мне всё равно.
Но Людмила видела, как ему больно. Предательство матери ранило его глубоко, хотя он старался не показывать этого.
Прошло три месяца. Они уже привыкли к своей коммуналке, обжились, даже подружились с соседями. Пожилая пара оказалась милыми людьми, а странная женщина с кошками — известной в прошлом художницей.
В один из вечеров Людмила почувствовала себя плохо. Закружилась голова, подташнивало. Игорь испугался, хотел вызвать врача, но она отказалась.
— Просто устала. Завтра выходной, отдохну.
Но на следующий день стало не лучше. И через день тоже. Игорь настоял на визите к врачу. Людмила нехотя согласилась, взяла направление на анализы.
Результаты пришли через три дня. Она сидела в коридоре поликлиники, держа в руках листок, и не могла поверить своим глазам. Беременность. Восемь недель.
Домой она летела на крыльях. Игорь встретил её в коридоре коммуналки — он только вернулся с работы.
— Ну что, всё в порядке?
Вместо ответа Людмила протянула ему анализы. Игорь читал, и его глаза становились всё шире.
— Это... это правда?
— Правда.
Он поднял её на руки и закружил прямо в узком коридоре. Соседка с кошками выглянула из комнаты.
— Что за шум?
— У нас будет ребёнок! — выкрикнул Игорь.
— Ох, милые, поздравляю! — расплылась в улыбке соседка. — Давно пора! Вы же такая красивая пара!
Весть облетела всю коммуналку. Пожилая чета притащила домашнее варенье «для будущей мамочки», соседка-художница подарила одну из своих картин «на счастье».
Вечером они сидели в своей маленькой комнате и строили планы. Конечно, растить ребёнка в коммуналке будет сложно, но они справятся. Будут копить на отдельную квартиру, пусть маленькую, пусть на окраине, но свою.
— Знаешь, — сказала Людмила, прижимаясь к мужу, — а ведь твоя мать была права в одном. В той квартире я действительно не могла забеременеть. Слишком много негатива, стресса. А здесь, в этой комнатушке, где нет ничего, кроме нас двоих и нашей любви, случилось чудо.
— Не вспоминай о ней, — попросил Игорь. — Она сделала свой выбор.
Но судьба распорядилась иначе. Через неделю в дверь их комнаты постучали. На пороге стояла Раиса Павловна. Она сильно изменилась за эти месяцы — похудела, осунулась, в глазах появилась тоска.
— Можно войти? — тихо спросила она.
Игорь хотел закрыть дверь, но Людмила остановила его.
— Пусть войдёт.
Раиса Павловна огляделась по сторонам, и на её лице отразился ужас.
— Вы... вы действительно живёте здесь?
— Как видите, — сухо ответил Игорь.
— Но как же... Я думала, вы снимете нормальную квартиру...
— На какие деньги? — усмехнулся Игорь. — Ты же прекрасно знала наше финансовое положение, когда выгоняла нас.
Раиса Павловна опустилась на единственный стул. Она выглядела потерянной и несчастной.
— Я пришла... я хотела... Игорь, вернитесь. Квартира пустая, мне там одиноко.
— А как же твоя новая невестка? — спросила Людмила без злости, скорее с любопытством.
— Какая невестка? — Раиса Павловна махнула рукой. — Глупости всё это. Никто Игоря не заменит.
— Мам, ты выгнала нас. Назвала мою жену... даже повторять не хочу. Предлагала ей денег, чтобы она от меня ушла. И теперь ты хочешь, чтобы мы вернулись?
— Я была неправа, — с трудом выдавила свекровь. — Простите меня.
Людмила и Игорь переглянулись. В словах Раисы Павловны не было искреннего раскаяния — только страх одиночества и желание вернуть контроль над сыном.
— Раиса Павловна, — мягко сказала Людмила, — мы не можем вернуться. Слишком много было сказано и сделано. Но вы можете приходить в гости, если хотите. Мы не держим зла.
— В гости? Сюда? — свекровь оглядела убогую комнатку. — Да я не могу смотреть, как вы живёте!
— Это наш выбор, — твёрдо сказал Игорь. — Мы здесь счастливы.
— Счастливы? В этой дыре?
— Да, мам. И знаешь что? У нас будет ребёнок.
Раиса Павловна застыла. На её лице промелькнула целая гамма чувств — удивление, радость, досада, злость.
— Ребёнок... Но как же... Ты же говорила...
— Видимо, проблема была не во мне, а в той атмосфере, в которой мы жили, — спокойно ответила Людмила.
Свекровь поднялась со стула. Её лицо снова стало жёстким и непреклонным.
— Я оформлю квартиру на Игоря. И на внука. Возвращайтесь.
— Нет, — отрезал Игорь. — Мы не вернёмся. И квартира нам не нужна.
— Не глупи! Ты хочешь, чтобы мой внук рос в коммуналке?
— Наш ребёнок будет расти в любви и уважении. А где — в коммуналке или во дворце — не так важно.
Раиса Павловна смотрела на них и, кажется, впервые по-настоящему видела. Не марионеток, которыми можно управлять, а взрослых, самостоятельных людей, которые сделали свой выбор.
— Вы пожалеете об этом, — бросила она, направляясь к двери.
— Возможно, — ответила Людмила. — Но это будет наше сожаление и наша ответственность.
Свекровь ушла, так и не попрощавшись. Больше она не приходила. Через знакомых они узнали, что Раиса Павловна продала квартиру и уехала к сестре в другой город.
Прошёл год. Людмила сидела на лавочке во дворе, укачивая коляску. Их сын — маленький Артём — сладко спал, причмокивая во сне. Игорь устроился на новую работу с хорошей зарплатой, они копили на первоначальный взнос по ипотеке. Ещё немного, и у них будет своя квартира. Маленькая, в новостройке на окраине, но своя.
— Люд! — Игорь махал ей от подъезда. — Иди сюда, у меня новость!
Она подкатила коляску к мужу. Он сиял от радости.
— Помнишь, я рассказывал про тот конкурс в компании? На лучший проект?
— Конечно.
— Я выиграл! И знаешь, какой приз? Сертификат на первоначальный взнос по ипотеке! Люд, у нас будет квартира!
Они обнялись прямо там, у подъезда старой коммуналки. Артём проснулся и радостно загукал, словно тоже понимал, что произошло что-то хорошее.
— Знаешь, — сказала Людмила, вытирая слёзы радости, — я благодарна твоей матери.
— За что? — удивился Игорь.
— Если бы она не выгнала нас, мы бы так и жили под её контролем. Не узнали бы, что можем справиться сами. Не стали бы по-настоящему семьёй. И Артёмки у нас бы не было.
Игорь кивнул. В словах жены была правда. Тот разрыв, болезненный и жестокий, освободил их. Дал возможность строить свою жизнь, принимать свои решения, нести ответственность за свой выбор.
Через месяц они въехали в новую квартиру. Однокомнатная, с крошечной кухней и совмещённым санузлом, но своя. На новоселье пришли все соседи по коммуналке — они стали настоящими друзьями. Художница подарила ещё одну картину, пожилая пара — плед ручной работы.
Когда гости разошлись, Людмила и Игорь стояли у окна, глядя на огни города. Артём спал в своей кроватке — подарок от коллег Игоря.
— Мы справились, — тихо сказала Людмила.
— Да. И знаешь что? Я ни о чём не жалею.
Где-то там, в другом городе, жила его мать. Женщина, которая выбрала контроль вместо любви, гордость вместо семьи. Игорь иногда думал о ней, но без злости. Каждый сделал свой выбор и получил то, что выбрал. Раиса Павловна — свою свободу от «неподходящей» невестки. А они — свою свободу от токсичных отношений и возможность построить настоящую семью.
Артём заворочался во сне и улыбнулся. Людмила подошла к кроватке, поправила одеяло. В этот момент она точно знала — они сделали правильный выбор. И пусть их квартира в сто раз меньше той, из которой их выгнали, зато здесь живёт любовь. А это дороже любых квадратных метров.