Если бы кто-то лет десять назад сказал, что я куплю дом в деревне, я бы просто рассмеялась — громко, с эхом по кофейне.
Я — москвичка до мозга костей. Город у меня под кожей: утренний кофе навынос, пробки, дедлайны, бессонница и запах булочек из «Павлака».
Мой максимум «загородной жизни» — вид на берёзку с парковки торгового центра.
А потом я купила дом. И чуть не лишилась разума. Рассказываю честно.
Началось всё с подарка.
Моему бойфренду, взрослому мужчине с душой подростка, друзья на день рождения притащили сенбернара.
— Чтобы была причина чаще выходить из дома, — хохотали они.
Сенбернар посмотрел на нас умными глазами и… остался жить.
Через год бойфренд ушёл (к женщине, вероятно, без шерсти на ковре), а пёс остался.
Потом я подобрала на дороге беременную дворнягу. И через пару месяцев моя квартира превратилась в шумный роддом.
Семь собак, одна я и ипотека.
Когда щенки начали грызть не тапки, а документы, я поняла: хватит.
И открыла сайт с недвижимостью.
Фото было как из рекламы счастья: деревянный дом, яблоня, кот на заборе, надпись — «дом с историей».
Я поехала посмотреть.
На деле — кота не было, зато была хозяйка. Женщина в светлом платке и с лицом, как у учительницы, которая уже поставила тебе двойку, но хочет выслушать оправдания.
— Дом старый, но с историей, — сказала она. — Муж его строил.
Я стояла на крыльце, дышала холодным воздухом и вдруг поняла, что хочу остаться.
И осталась — оформила сделку, распродала мебель в квартире и переехала.
Первые месяцы были прекрасны.
Собаки бегали по снегу, я пила кофе на веранде, писала тексты для клиентов и думала: вот оно, спокойствие.
Даже соседка-хозяйка казалась милой — приносила пироги, рассказывала истории про местный храм и учила «не суетиться».
А потом начались странности.
Она стала приходить без звонка.
— Ты одна живёшь, это грех, — сказала как-то. — Женщина должна быть под присмотром.
Я попыталась отшутиться:
— Под присмотром у сенбернара. Надёжнее некуда.
Но она не оценила юмор.
С каждым визитом разговоры становились всё более назидательными, а просьбы — всё крупнее.
Сначала — довезти шкаф до монастыря. Потом — одолжить на «ремонт проводки».
Я помогала. Потому что глупо отказывать человеку, который тебя благословляет.
Когда сумма долга перевалила за сто тысяч, я решила, что хватит быть донором духовности.
И вот февраль, серый, тягучий.
Я открыла бутылку игристого, чтобы отпраздновать завершение рабочего проекта.
Сидела на крыльце в одеяле, слушала музыку, собаки носились по двору.
Чуть позже достала что-то покурить, вдохнула и подумала: «Вот так выглядит спокойствие».
И тут из-за забора появился он — «брат» хозяйки. Молодой, уверенный, в куртке и с улыбкой человека, которому просто скучно.
— Вы тут одна празднуете? — спросил он, глядя на бокал в моей руке.
— А что, деревне нужно разрешение на одиночество? — ответила я.
Он засмеялся.
Через пять минут уже сидел напротив, рассказывал истории, помогал наливать вторую бутылку и вел себя так, будто давно приглашён.
Мы болтали, смеялись, обсуждали кино и глупости. Потом он ушёл — легко, без намёков.
Я даже не подумала, что этот вечер кому-то покажется скандалом.
Ошиблась.
На следующее утро хозяйка влетела, как буря.
— Ты позоришь наш посёлок! — кричала она. — Мужчины к тебе шляются, собаки лают, стыд один!
Я стояла, пытаясь понять, это сон или утро.
— Если вам так тяжело, просто верните долг, — сказала я. — И я съеду.
Она побагровела.
— Да ты страшная! На тебя никто не посмотрит!
— Уже посмотрел, — ответила я тихо.
После этого слова закончились. Начались действия.
Мы сцепились. Без разминки. Волосы, рукава, крики. Я впервые дралась по-настоящему. Собаки метались за дверью, я думала: «Вот до чего доводит сельская духовность».
После этого она перестала со мной разговаривать, но отомстила по-другому.
Вызывала полицию — «там женщина с собаками буянит».
Соседи косились. Я закрывала ворота, работала, гуляла с псами и мечтала о тишине.
Три месяца мы жили бок о бок, как два соседа, которые притворяются, что не видят друг друга.
Не война — затянувшийся спектакль с одной актрисой и одной зрительницей.
Перед самым переездом ко мне подошла её мать — тихая, как тень.
— Дочка, не сердись, — сказала она. — Она больная.
— В каком смысле?
— Он ей сын, не брат. Только он не знает.
Я замолчала. Всё встало на свои места.
Злость ушла, осталось только чувство абсурда.
Я продала дом. С убытком, зато с нервами целыми.
Собаки теперь снова живут со мной в квартире. Мы гуляем по набережной, и мне хватает даже московского воздуха — особенно когда он не пахнет чужими тайнами.
Теперь, когда кто-то говорит: «В деревне душа отдыхает», я улыбаюсь.
Да, отдыхает. Но только если заранее уточнить — у кого именно.
Если вам понравилась история, поставьте лайк и напишите в комментариях:
вы бы рискнули купить дом в деревне?
Или выбрали бы лаванду в горшке и тёплый плед, как нормальные люди?