Найти в Дзене

Физики и лирики: творчество советских и российских ядерщиков

Существует стереотип: наука и искусство — параллельные линии, лишённые точек пересечения. Наука требует точности и доказательности, а искусство питается воображением и вдохновением. Однако биографии выдающихся учёных-ядерщиков показывают: строгий ум исследователя и чуткость творца могут уживаться в одном человеке. Выдающийся физик-теоретик Яков Зельдович, сыгравший ключевую роль в советском атомном и водородном проекте и оставивший огромное научное наследие, известен яркой популярной книгой «Драма идей в познании природы (частицы, поля, заряды)». В ней необычным образом соединяются сюжетность, ирония и философское осмысление научных переломов. Виталий Гинзбург всегда работал на границе науки и эссеистики. Нобелевский лауреат — автор книги «О науке, о себе и о других». Это хоть и не «художественная проза» в строгом смысле, но образцовая публичная нон-фикшн-эссеистика, в которой прослеживается явный авторский стиль: полемика, воспоминания о «спецработах», рассуждения о культуре и свободе

Существует стереотип: наука и искусство — параллельные линии, лишённые точек пересечения. Наука требует точности и доказательности, а искусство питается воображением и вдохновением. Однако биографии выдающихся учёных-ядерщиков показывают: строгий ум исследователя и чуткость творца могут уживаться в одном человеке.

Выдающийся физик-теоретик Яков Зельдович, сыгравший ключевую роль в советском атомном и водородном проекте и оставивший огромное научное наследие, известен яркой популярной книгой «Драма идей в познании природы (частицы, поля, заряды)». В ней необычным образом соединяются сюжетность, ирония и философское осмысление научных переломов.

Иллюстрация для книги Якова Зельдовича «Драма идей в познании природы (частицы, поля, заряды)».
Иллюстрация для книги Якова Зельдовича «Драма идей в познании природы (частицы, поля, заряды)».

Виталий Гинзбург всегда работал на границе науки и эссеистики. Нобелевский лауреат — автор книги «О науке, о себе и о других». Это хоть и не «художественная проза» в строгом смысле, но образцовая публичная нон-фикшн-эссеистика, в которой прослеживается явный авторский стиль: полемика, воспоминания о «спецработах», рассуждения о культуре и свободе дискуссии помогают отойти от сухого изложения научных фактов.

Творческие увлечения ядерщиков выходили за рамки литературы. Главный конструктор советских атомных зарядов Юлий Харитон был страстным любителем документальной фотографии. Его снимки фиксировали рабочие моменты, зачастую остававшиеся за кулисами истории. В этих фотографиях раскрывается и напряжение труда, и человеческое измерение науки, а сам Харитон предстает как учёный и тонкий наблюдатель жизни.

Выставки учёных-художников также не остаются в стороне, тем более сегодня. В Дубне, в орбите Объединённого института ядерных исследований (ОИЯИ), регулярно проходят экспозиции работ сотрудников и друзей института: «Физики-Лирики» (картины, фотографии, стихи) в ДК «Мир», тематические выставки (например, к юбилею Бруно Понтекорво), а также музейные проекты. Это важное свидетельство устойчивой «второй культуры» ядерных центров – и ядерных городов, кстати, тоже. В Озёрске, Глазове, Коврове и на других территориях присутствия госкорпорации «Росатом» часто устраиваются выставки местных художников, в том числе работников-атомщиков.

История атомного проекта — это формулы, открытия и вместе с тем живое культурное наследие. Учёные оставили книги, эссе, фотографии, картины. Их работы доказывают: там, где рождается точная мысль, всегда живёт вдохновенное слово и образ. Физики и лирики — два начала, которые сливаются в едином потоке человеческого творчества, питающем науку и искусство одновременно.