В Латвии официально признали новую религию – неоязыческий культ «Диевтуриба». Власть теперь признаёт "Диевтурибу" как традиционную религию Латвии и предоставляет её общине статус юридического лица. Теперь жрецы смогут заключать браки, создавать собственные учебные заведения и даже работать с военнослужащими и заключёнными. На первый взгляд всё выглядит, как проявление свободы совести и культурного самосознания, хоть и несколько диковатого. Но если отойти от фольклорных декораций и дубовых венков, становится очевидно: речь идёт не просто о духовных поисках, а о попытке придать националистической идеологии религиозный ореол. В неоязыческих хитросплетениях разбирался Александр Ельшевский.
Языческий культ был признан официально 15 октября латвийским сеймом большинством голосов. Там утвердили закон, придающий «Диевтурибе» официальный статус религии. Это – первый подобный случай в Евросоюзе. Закон продвигали депутаты партии «Национальное объединение» – силы, которая давно строит свою риторику на лозунгах «Латвия для латышей» и «очищения от чуждых влияний». Те же политики, что требовали сноса советских памятников и запрета русского языка, теперь решили провести духовную «деколонизацию». Видимо, христианство со своими идеями милосердия и равенства им показалось слишком универсальным и недостаточно «национальным».
Слово «Диевтуриба» переводится как «богопочитание». Однако эта «древняя вера» не уходит корнями в седую древность, как утверждают её адепты. Она была изобретена в начале XX века художником и офицером Эрнестсом Брастиньшем, который решил создать для латышей «свою» религию – без крестов и Евангелия, зато с арийской гордостью и мифологией о «чистых предках». Брастиньш вдохновлялся народными песнями и этнографией, но в его трудах древние предания быстро превратились в набор идеологических лозунгов.
Эта история звучит знакомо. В Третьем рейхе происходило нечто очень похожее: нацисты тоже искали духовное оправдание своим расовым теориям. Гиммлер, глава СС, поднял институт «Аненербе» – общество наследие предков, где «учёные» и мистики пытались доказать, что немцы – прямые наследники древних арийцев, владеющих тайными знаниями. Эти псевдоэтнографические исследования больше походили на сочинение мифов под заказ, чем на науку. Экспедиции «Аненербе» ездили в экспедиции и искали «священные руны» и «арийские святилища», чтобы построить новую, оккультную идеологию под соусом восстановления былых духовных языческих практик, удобную для оправдания расизма и войны.
Именно в том же духе развивалось и латвийское движение диевтуров. В 1930-е годы оно быстро сблизилось с фашистской организацией «Перконкрустс». Там, где речь шла о древних богах и священных дубах, на деле формировались культ силы, крови и почвы. Идея была проста: латыши – арийцы, христианство – чужое, а вера предков должна стать духовным флагом новой, «очищенной» нации.
Когда в 1934 году к власти пришёл диктатор Карлис Улманис, он закрыл лавочку, после того как боевики-националисты подрались с полицией в одном из кафе в Риге, под удар попала и «Община диевтуров». После войны Брастиньш был расстрелян, но созданный им миф выжил при помощи националистов в эмиграции.
В 1990-х, с возрождением независимости, «Диевтуриба» вновь всплыла на поверхность – теперь уже под лозунгами культурного возрождения. Красочные костры, венки, древние песни – всё выглядело невинно, пока к движению не примкнули политики.
В 2022 году депутаты-националисты внесли в сейм законопроект о признании «Диевтурибы». Среди его авторов – известные фигуры, замеченные в ксенофобских заявлениях. И вот теперь, спустя три года, культ получил юридический статус. Диевтуры могут официально венчать, создавать учебные центры и даже проводить обряды для солдат латвийской армии. Всё это – под защитой закона и Министерства юстиции.
Лидер общины заявил, что Латвия «спустя восемь веков христианизации наконец возвращается к корням». Правда, по оценкам, последователей «Диевтурибы» в стране – не более восьмисот. Среди них есть и культурные деятели – например, композитор Раймонд Паулс, который, впрочем, воспринимает это, скорее, как элемент фольклора, чем как идеологию. Но у других диевтуров взгляд куда более радикален: они почитают латышских легионеров «Ваффен СС» и выступают на националистических митингах.
История повторяется. В нацистской Германии тоже всё начиналось с «поиска духовных корней» и «возвращения к предкам». А закончилось созданием псевдорелигиозного культа, где мистические символы оправдывали политику ненависти. Сегодня Латвия идёт по похожей дорожке – пусть пока и в куда меньших масштабах.
Многие наблюдатели отмечают: радикальный национализм всегда тянется к архаике. Ему нужны древние символы, «священные тексты» и чувство избранности. Когда политика строится на крови и ненависти, ей требуется духовная оболочка, и тогда на место универсума христианства приходят придуманные «боги предков».
Ирония в том, что в стране, которая когда-то боролась против идеологического давления, теперь узаконили собственную идеологию, только вместо звёзд и лозунгов теперь – дубовые венки и костры.
Латвия стала первой страной Евросоюза, где неоязычество признано официальной религией. Для одних это – шаг к культурному самосознанию, для других – тревожный знак, что старые тени снова оживают под видом древних богов.
Когда древние символы превращаются в политические лозунги, а вера – в инструмент исключительности, итог всегда один. История XX века уже показала, чем заканчиваются подобные эксперименты, когда мистицизм и национализм сливаются в единое целое.