Он продавал свою кровь, чтобы я мог учиться, но когда я стал зарабатывать 100 000 в месяц и он пришёл просить денег, я не дал ему ни цента
Он когда-то продавал собственную кровь, чтобы я мог продолжить учёбу. Но годы спустя, когда он пришёл просить у меня денег — а я уже зарабатывал ₱100 000 в месяц — я отказался дать ему даже один песо.
Когда меня приняли в университет, у меня была лишь бумага о зачислении и мечта — вырваться из нищеты. Мы жили так бедно, что соседи замечали, когда на нашем столе появлялось мясо.
Моя мать умерла, когда мне было десять лет, а мой родной отец исчез задолго до этого. Человек, который взял меня к себе, не был мне родственником — это был старый друг моей матери, водитель трицикла, живший в крошечной комнате у реки.
После её смерти он, несмотря на собственные трудности, позаботился обо мне и вырастил меня. Всю мою школьную жизнь он работал без устали, даже занимал деньги, чтобы я мог продолжать учиться.
Я до сих пор помню, как однажды мне понадобились деньги на дополнительные курсы, но я стеснялся просить. В тот вечер он протянул мне несколько смятых купюр с лёгким запахом антисептика и сказал:
«Твой отец сегодня сдал кровь. Мне дали небольшую награду. Возьми, сынок».
В ту ночь я тихо плакал. Кто бы ещё стал снова и снова сдавать кровь ради ребёнка, который даже не его собственный? Он это делал. Об этом знали только мы двое.
Когда меня приняли в престижный университет в Маниле, он почти заплакал, обняв меня:
«Ты сильный, сын. Учись усердно. Я не смогу помогать тебе вечно, но ты должен вырваться из этой жизни».
Во время учёбы я подрабатывал — давал частные уроки, работал официантом, делал всё, что мог найти. И всё же он каждый месяц отправлял мне несколько сотен песо. Я говорил, чтобы он этого не делал, но он настаивал:
«Это мои деньги, и ты имеешь право на них».
После выпуска моя первая работа приносила ₱15 000. Я сразу отправил ему ₱5 000, но он вернул:
«Оставь себе. Тебе это пригодится. Я стар, мне много не нужно».
Прошли годы. Я стал руководителем, зарабатывал ₱100 000 в месяц. Я предлагал ему переехать ко мне, но он отказался — сказал, что предпочитает свою тихую, простую жизнь. Зная, какой он упрямый, я не стал настаивать.
Однажды он пришёл ко мне домой — ослабевший, загорелый, дрожащий. Сел на край дивана и прошептал:
«Сын… я болен. Врач сказал, что нужна операция — ₱60 000. Мне больше не к кому обратиться».
Я посмотрел на него и вспомнил все его жертвы — ночи тревог, утра, когда он провожал меня в школу под дождём. И тогда я мягко сказал:
«Нет. Я не дам тебе ни единого песо».
Он лишь кивнул. В его глазах стояла боль, но он не возразил. Тихо поднялся, словно нищий, которому отказали.
Но прежде чем он успел уйти, я взял его за руку, опустился на колени и сказал:
«Папа… ты мой настоящий отец. Разве может быть долг между нами? Ты отдал мне всё. Теперь моя очередь заботиться о тебе».
Он расплакался. Я обнял его крепко и тоже заплакал.
С того дня он жил с нами. Моя жена приняла его с теплом, как родного. Несмотря на возраст, он помогал по дому, и мы часто путешествовали вместе.
Иногда люди спрашивают:
«Зачем ты так хорошо относишься к приёмному отцу, если раньше он не мог дать тебе многого?»
Я всегда отвечаю:
«Он оплатил моё образование своей кровью и своей молодостью. Пусть мы не связаны кровью, но он — мой отец во всём, что действительно имеет значение».
Некоторые долги нельзя вернуть деньгами.
Но благодарность всегда можно вернуть искренностью, любовью и временем