Предыдущая часть: К чему приводит зависть. Часть 3.
Андрей вышел из кабинета и офиса. На улице он закурил, впервые за долгое время. Дым был горьким и холодным. Теперь у него сложилась вся картина. Грязная, некрасивая, но окончательная и полная. Достал телефон. Его палец повис над иконкой звонка Анжеле. Но передумал. Не сейчас. Не по телефону. Всё, что он узнал, лишь укрепляло его решение. Оно больше не нуждалось в проверках и доказательствах. Он посмотрел на стеклянную башню, где в своём кабинете сидел ничего не подозревавший Геннадий Павлович, и почувствовал странную благодарность к этому чужому, прагматичному человеку, который своей холодной отстранённостью поставил точку в этом неприятном деле.
Теперь путь был только вперёд. К Анжеле. К ребёнку. К той новой, хрупкой и медленно выстраивающейся жизни, в которой не было места чужим интригам и старым ошибкам. Он с силой затушил окурок. Решил, что курить больше не будет, надо подумать о ребёнке. А сегодня у него были дела. Важные дела.
До родов Анжела жила на съёмной квартире. В эти оставшиеся месяцы Андрей сумел выгодно продать свою квартиру и купить хороший коттедж в центре города. Там он исходил из того, что детский сад рядом, школа тоже. В шаговой доступности и все магазины. Он ничего не говорил об этом Анжеле, старясь не загружать её бытовыми делами. Кроме этого, он знал, что теперь это не та взбалмошная Анжела, готовая на какие-то авантюрные поступки. Но он знал, что она непременно захочет внести свою лепту в подготовке комнаты для сына. А там уже работали девчонки из её отдела и их мужья. Команда получилась дружная и это было сделано благодаря Варе.
Жизнь Анжелы в последние месяцы беременности обрела новый, глубокий ритм, похожий на тихую, уверенную подготовку к великому событию. Тот первоначальный шок и страх после встречи с Андреем постепенно сменился сложной гаммой чувств, где надежда осторожно боролась с остатками былой тревоги.
Андрей сдержал слово. Он не давил, не требовал мгновенных решений. Его помощь была практичной и ненавязчивой. Андрей привозил продукты, которые она любила и которые были полезны, чинил сломанные вещи в её квартире, возил её на плановые осмотры в женскую консультацию. Эти поездки в машине сначала были наполнены напряжённым молчанием, но постепенно они начали разговаривать. Обо всём и ни о чём: о работе, о книгах, о погоде. Они заново узнавали друг друга, избегая опасных тем прошлого.
Анжела видела его старания и, ценой больших усилий над собой, училась принимать эту заботу. Она больше не видела в ней скрытого умысла или желания манипулировать. Это была искренняя, хоть и осторожная, попытка быть рядом. По вечерам, когда Андрей уезжал, она оставалась одна со своими мыслями, и её рука ложилась на большой, твёрдый живот, где уже вовсю бушевала новая жизнь. Она разговаривала с сыном, рассказывала ему о своём дне, о том, каким она представляет его папу теперь, и обещала, что у них всё будет хорошо.
Однажды вечером Андрей, помогая ей разобрать сумки после совместного похода в магазин, осторожно спросил:
- Ты не хочешь посмотреть, где мы будем жить? Я всё уже подготовил.
Анжела посмотрела на него, и в её глазах он прочитал не отказ, а ту самую старую неуверенность.
- Я боюсь, Андрей. Боюсь сглазить. Боюсь, что это снова окажется сном, который разобьётся о суровую реальность.
Он взял её руку, впервые за долгое время не как помощник, а как близкий человек и сказал:
- Это не сон. Это наш с тобой шанс. И я очень хочу, чтобы ты его увидела. Хотя бы просто посмотреть. Без обязательств.
Она согласилась. Когда они подъехали к красивому новому дому, и Андрей повёл её внутрь, у Анжелы перехватило дыхание. Всё было сделано с такой любовью и вниманием к деталям, что слёзы навернулись на глаза сами собой. Светлые стены, уютная кухня, гостиная с большим мягким диваном…
Но главным сюрпризом была детская. Комната была окрашена в нежные, пастельные тона, стояла прекрасная кроватка, пеленальный столик, а на полке уже лежала стопка маленьких ползунков и распашонок – часть из них была сшита её руками. Она спросила:
- Как?
- Твои коллеги и их мужья. Они тайком забирали твои работы и знали, какой стиль тебе нравится. Это их общими усилиями.
Анжела не сдержалась и заплакала. Но это были слёзы очищения, слёзы радости от того, что её маленький мир, который она так тщательно выстраивала в одиночестве, теперь оказался частью чего-то большего, тёплого и надёжного. Она прошептала:
- Спасибо. Это самое красивое, что я когда-либо видела.
С того дня её страх стал понемногу отступать, уступая место спокойной уверенности. Андрей начал потихоньку перевозить её вещи, и она проводила в новом доме всё больше времени, обустраивая быт, чувствуя, как этот дом по капле становится её крепостью, её настоящим домом.
За две недели до предполагаемой даты родов, по настоянию врачей, Анжелу положили на сохранение. А через две недели она позвонила Андрею, голос её был спокоен, но собран, как у командира перед решающим сражением и сообщила:
- Андрей, началось. Пока схваток нет, но, думаю сегодня я рожу.
Через двадцать минут он уже был в роддоме. Его лицо было серьёзным и сосредоточенным, но в глазах читалась не паника, а твёрдая решимость быть её опорой. Перезвонил ей и сообщил:
- Я в роддоме. Всё будет хорошо. Я буду рядом. Я никуда не уйду.
Возвращение из роддома было тихим и каким-то нереально мирным. Андрей вёл машину с невероятной осторожностью, будто перевозил не жену с новорождённым сыном, а хрустальный шар, в котором заключено всё его будущее. На заднем сиденье, в автолюльке, крепко спал Степан – маленький, сморщенный, совершенный.
Анжела смотрела в окно на проплывающие знакомые улицы. Они казались другими – более яркими, более настоящими. В её жизни появился новый, главный смысл, и всё вокруг заиграло иными красками. Она украдкой взглянула на Андрея, на его сосредоточенное лицо, и почувствовала незнакомое доселе чувство – не просто покой, а глубокую, выстраданную уверенность. Они ехали не в его дом и не в её съёмную квартиру. Они ехали в их новую общую жизнь.
Машина остановилась у нового, но уже такого родного дома . Андрей вынес автолюльку, бережно, не качая, а Анжела шла рядом, и её сердце колотилось от счастья и лёгкого страха. Войдя в дом, она замерла на пороге. Всё было именно так, как она однажды, в самые тёмные дни своей беременности, мечтала: уютно, светло, и в центре гостиной стояла не крашеная табуретка, а настоящая, новая колыбелька. Андрей тихо сказал, и в его голосе не было пафоса, только чистая, неподдельная правда:
- Добро пожаловать домой.
Они устроили Степана в колыбельке, и тишина наполнилась его ровным, довольным дыханием. В этой тишине не было ничего общего с гнетущим одиночеством её съёмной комнатки. Это была тишина наполненности, тишина начала.
В это же время, в своей дорогой, но пустой квартире-студии, Марина лихорадочно обновляла ленту в социальной сети. Новость о том, что Андрей забрал Анжелу из роддома, уже успела облететь общих знакомых. Кто-то с умилением выложил фото их тройного счастья: Андрей с автолюлькой, сияющая Анжела, и подписал:
«Вот оно, настоящее чудо! Поздравляем!»
Марина с силой швырнула телефон на диван. Он отскочил и упал на пол. Ей было всё равно. она ядовито подумала:
- Чудо. Какое чудо? Она его поймала на ребёнке. Банальная, дешёвая уловка. И он, дурак, повёлся.
Марина подошла к барной стойке, налила себе виски, не разбавляя. Спиртное обожгло горло, но не принесло желанного успокоения. В голове молоточком стучала одна мысль: она проиграла. Проиграла той, кого всегда считала слабее, глупее, менее интересной. Анжела, которую она вела за собой, которой манипулировала, которая была её фоном, вдруг получила всё! Любимого мужчину, ребёнка, какое-то подобие семейного счастья.
Марина снова взяла телефон, зашла на страницу Анжелы. Та почти ничего не постила, лишь скромное фото цветов от Андрея с подписью:
Спасибо всем за поздравления. Мы дома.
Марина с ненавистью прошептала:
- Дома? У неё теперь есть дом. А у меня - только студия.
Она оглядела свою стильную, выдержанную в модных серых тонах квартиру-студию, купленную отцом. В ней было всё для красивой жизни: дизайнерская мебель, техника последней модели, дорогой паркет. Но не было в ней самого главного – жизни. Не пахло наваристым супом, не было слышно детского смеха, не валялись на столе забытые игрушки. Здесь было идеально, стерильно и мёртво.
Марина допила виски и почувствовала, как по щеке скатывается злая, беспомощная слеза. Она ненавидела Анжелу не за то, что та отобрала у неё Андрея, Марина и не хотела его, как мужчину, ей нужна была победа. Она ненавидела её за то, что та оказалась сильнее. За то, что смогла измениться. За то, что выбрала трудный, но честный путь и, в итоге, получила то, о чём Марина в самые сокровенные, ночные минуты боялась себе даже мечтать – настоящую близость, настоящую семью.
Мысль о том, чтобы как-то навредить, позвонить, написать гадость, мелькнула и погасла. После унизительной сцены у подъезда с Андреем она поняла, её карта бита. Её ложь раскусили, её игры больше не работают. Она окончательно стала той самой «ядовитой интриганкой», чьё мнение ничего не значит.
Марина опустила голову на холодную столешницу. Ей уже тридцать лет. У неё была куча одноразовых поклонников, деньги, свобода. И страшная, леденящая пустота внутри, которую не могли заполнить ни новые наряды, ни вечеринки, ни внимание случайных мужчин.
Где-то там, в своём новом доме, Анжела кормила грудью сына, а Андрей, наверное, готовил ей чай или просто сидел рядом, смотря на них обоих с таким выражением лица, которого Марина никогда не видела ни у одного из своих мужчин. Она проиграла. Не Анжеле. Она проиграла самой себе. Своей мелочности, своему цинизму, своей неспособности быть просто счастливой.
В новом коттедже царила тихая, счастливая суета. Степан, наевшись, сладко засопел у Анжелы на руках.
Андрей, сняв, наконец, тесные ботинки, ходил босиком по тёплому полу и накрывал на стол – не для ужина с выяснениями отношений, а для простого семейного ужина. Анжела прошептала:
- Смотри, как он зевает.
Андрей подошёл и обнял их обоих, свою маленькую, но уже невероятно крепкую семью. Он смотрел на сына, на её уставшее, но абсолютно счастливое лицо, и понимал, что тот вечер, когда он собирал её вещи, был не концом, а самым началом их общего пути. Пути трудного, но того, который они теперь будут проходить вместе. День за днём.
Эпилог.
Андрей и Анжела через два месяца сыграли скромную свадьбу, на которой присутствовали девчонки из отдела Вари с их мужьями. Андрей так и не рассказал Анжеле о роли Вари в её жизни. Он посчитал, что этом нет необходимости.
Марина, узнав о бракосочетании подруги, с горя пошла в бар. Там перебрала, и из-за неё возник скандал. Кавалеры начали выяснять между собой, кто сегодня проведёт ночь с ней. Но ей было абсолютно всё равно. Началась драка и всех до утра закрыли в аквариуме. Она смогла дозвониться до Геннадия Павловича. И тот вытащил её из отделения полиции, но предупредил, что это в последний раз.
Предыдущая часть: К чему приводит зависть. Часть 3.
Это окончание.
Если заметили опечатку/ошибку, пишите автору. Внесу необходимые правки. Буду благодарен за ваши оценки и комментарии! Спасибо.
Фотографии взяты из банка бесплатных изображений: https://pixabay.com и из других интернет источников, находящихся в свободном доступе, а также используются личные фото автора.
Другие работы автора:
- за 2023 год: Навигатор 2023
- за 2024-2025 год: Навигатор 2024
- подборка работ за 2020-2025 год: Мои детективы