— Если хочешь, чтобы Артем вернулся, немедленно переведешь все свои деньги на мой счет. Ты ведь копила на свою дурацкую машинку? Вот и откупись теперь. Или мой сын подаст на развод, и ты все равно потеряешь половину.
Голос Элеоноры Борисовны звенел, как надтреснутый хрустальный колокольчик — мелодично, но с осколками внутри. Она стояла в моем же коридоре, словно королева, инспектирующая завоеванные территории. А я, Вика, всего лишь заложница в этой странной войне, которую не начинала.
Я медленно выдохнула, ощущая, как холодный каток возмущения сменяется странным, почти невесомым спокойствием.
— Простите, я, кажется, ослышалась. Вы предлагаете мне... купить своего мужа?
— Не корчи из себя дурочку! — ее губы искривились в подобие улыбки. — Я предлагаю тебе шанс сохранить семью. Деньги или развод. Выбирай.
Тиканье настенных часов в прихожей вдруг стало оглушительным. Каждый щелчок отмерял последние секунды моей старой жизни. И я почувствовала, как внутри что-то щелкает в ответ. Не сломалось — встало на место.
Такой разный «уют домашнего очага»
Эта сцена не родилась на пустом месте. Ей предшествовали месяцы, нет, годы точечной, ювелирной работы по разрушению моей самооценки. Все начиналось с милых «напоминалок».
Помню, как два года назад, в один из первых своих визитов, Элеонора Борисовна, попивая чай из моей же любимой керамической крушки, снисходительно оглядела нашу кухню.
— Мило, очень мило, — произнесла она, и от этого слова повеяло ледяным сквозняком. — Но вот это растение... Аспидистра, кажется? В наших краях его называют «дружная семейка». Очень капризное. Без должного ухода быстро чахнет. Прямо как некоторые отношения.
Я тогда лишь застенчиво улыбнулась, списав все на ее своеобразный юмор. Как же я ошибалась. Это была не шутка. Это был выстрел с прицелом на будущее.
Мой муж, Артем, в этих словесных дуэлях всегда играл роль немого статиста. Его стратегия была проста: уткнуться в экран смартфона и сделать вид, что он в параллельной реальности, где его мама и жена — просто мираж. Иногда, уже после ее ухода, он пытался меня «утешить»:
— Вика, ну она же просто заботится. Не принимай близко к сердцу. Она другого не умеет.
— Научилась бы, — бормотала я себе под нос, вытирая стол, по которому только что скользил ее осуждающий взгляд. — Если бы захотела.
Оазис в мире хаоса
Единственным местом силы для меня был дом моей мамы, Татьяны Сергеевны. После папы, который ушел от нас, когда я была подростком, она выстроила свою жизнь как уютную, прочную крепость. В ее квартире пахло корицей, яблочным пирогом и спокойствием.
— Опять на тебе лица нет, дочка, — говорила она, заваривая чай. — Опять эта... Элеонора твою душу выматывает?
— Она как постоянный фоновый шум, мам. Как капающая из крана вода. Кажется, ерунда, но через несколько часов готов лезть на стену.
Мама вздыхала и ставила передо мной чашку.
— Терпение — это хорошо, Викуся. Но даже у самого глубокого колодца есть дно. Помни, что ты — хозяйка своей жизни. И только ты решаешь, кого пускать в свой огород и что на нем выращивать.
Именно в ее стенах родилась моя мечта о машине. Это была не просто роскошь или средство передвижения. Для меня, проводившей по три часа в день в душных пробках и в толчее метро, это был символ автономности. Личного пространства. Возможности в любой момент сесть и уехать — к маме, на природу, просто в неизвестном направлении. Сменить декорации.
Я распечатала фото компактного хэтчбека цвета «морская волна» и прикрепила его на холодильник, прямо рядом с замысловатым узором из трещин, оставленных когда-то летящей тарелкой от Артема. Это было мое заявление о намерениях. Мой личный манифест свободы.
Тлеющий фитиль
Элеонора Борисовна, разумеется, сразу заметила фотографию. Ее зоркие глаза, привыкшие выискивать чужие слабости, не упустили ничего.
— О, Виктория, — сказала она в следующий визит, тыча длинным маникюром в сторону холодильника. — Мечтаете о личном транспорте? Какая... неожиданная трата для женщины. Артем ведь у вас за рулем. Зачем вам свои пробки и бензин? Лучше бы на что-то полезное деньги откладывали.
И пошло-поехало. Сначала это были безобидные колкости. Потом — «заботливые» советы сыну.
— Темочка, а ты не боишься, что Вика в аварию попадет? Девушки ведь такие импульсивные за рулем. И дорого сейчас это все — страховки, штрафы... Лучше бы вам вместе на море съездили. Или... мне бы на новую шубу помогли. Я всю жизнь ради тебя...
Она работала тонко, как опытный сапер, по камушку разбирая нашу с мужем и без того хлипкую стену взаимопонимания. И Артем велся. Сначала отмахивался, потом начал ворчать: «Мама, в общем-то, права...», а однажды и вовсе заявил: «Машина — это лишняя головная боль. Я тебя и так везде возить готов».
Готов. Только его «готовность» всегда упиралась в его планы, его усталость, его желание посмотреть сериал. Моя мечта о свободе упиралась в его диван.
Бомба замедленного действия на дне рождения
Кульминацией стал день рождения Элеоноры Борисовны. Я, задержавшись на совещании, примчалась с дорогим букетом и изысканным десертом — муссом с манго и маракуйей. Стол, как и ожидалось, ломился, а атмосфера — напоминала зал суда.
Ее подруги, две ее клона в платочках, с интересом разглядывали меня, словно редкий экспонат. Артем, как всегда, пытался стать невидимкой. А юбилярша была на пике формы.
— Виктория, наконец-то! Мы уж думали, ты про наш скромный праздник забыла. А это что у тебя? Опять торт? Ну, хоть не фисташковый, а то от твоего прошлого у меня потом изжога была неделю.
Я стиснула зубы и села. Подарок — мой, заранее оговоренный с Артемом, шикарный набор для спа — был встречен ледяной благодарностью. Я видела в ее глазах разочарование. Она ждала конверт с деньгами. С моими деньгами.
Когда на стол встали напитки покрепче чая, тон свекрови сменился с колючего на откровенно агрессивный.
— А вот моя невестка, — голосила она, обращаясь к подругам, — считает себя современной женщиной. Карьера, личное пространство... А борщ сварить — не может. Мужу носки погладить — забывает. Деньги на ветер — на какую-то машину. Скажите, разве это жена? Это наказание!
Я смотрела на Артема. Умоляюще. «Хоть слово, — молила я его про себя. — Хоть что-то скажи в мою защиту». Но он, бледный, уставился в тарелку с заливным, словно в ней был спрятан секрет мироздания.
— И вообще, — Элеонора Борисовна отхлебнула вина и выстрелила финальным залпом, — я считаю, вам давно пора развестись!
В квартире повисла гробовая тишина. Даже чайник на плите перестал шипеть. Я медленно встала.
— С днем рождения, Элеонора Борисовна. Желаю вам... найти то, что вы так отчаянно ищете в моей жизни. Потому что в своей, видимо, искать уже негде.
Я вышла, притворив за собой дверь. Не хлопнула. Просто прикрыла. Это было тише и страшнее.
Последний аккорд и первый шаг
Следующие два дня Артем не появлялся. Не звонил. Видимо, мама «утешала». А потом была та самая сцена в прихожей. Ультиматум. Шантаж. Предложение «купить» мужа за мои же кровные сбережения.
И тот самый щелчок. Щелчок самоуважения, который долго пытались заткнуть приличиями, надеждой и страхом одиночества.
Я не кричала. Не плакала. Я рассмеялась. Коротко, сухо, больше от удивления, чем от веселья.
— Знаете, Элеонора Борисовна, я выбираю. Я выбираю свою дурацкую машинку. Она, я уверена, будет вести себя куда предсказуемее и надежнее вашего сына. Заберите его. Он ваш.
Я открыла дверь, мягко, но неумолимо выпроводила ее на лестничную площадку. Ее лицо вытянулось от неподдельного шока. Она была на сто процентов уверена в своей победе.
— Не приходите сюда больше, — сказала я ровным, стальным голосом. — Никогда.
Дверь закрылась. Заклинилась. Замкнулся круг.
Тишина, которая воцарилась в квартире, была не пугающей, а целебной. Я вдохнула ее полной грудью. Потом собрала вещи Артема в два больших чемодана и выставила их за дверь. Отправила ему смс с координатами его нового места жительства. И села заполнять заявление на развод.
Эпилог: Дорога к морю
Развод был не быстрым и не простым. Пришлось делить нажитое. Адвокат, увидев мои банковские выписки, лишь усмехнулся: «Нагло, очень нагло. Но по закону эти накопления — ваше личное имущество, если не смешаны с семейным бюджетом». А вот машину Артема, купленную в браке, пришлось делить. Он был в ярости, но закон есть закон. Половину ее стоимости я получила.
И вот он, тот самый день. Я стою у дилера, а передо мной — она. Моя «морская волна». Блестящая, пахнущая новым салоном и свободой. Я сажусь за руль, закрываю дверь. Звук — глухой, надежный. Я включаю свою любимую музыку и выезжаю на трассу. Первая поездка — к маме. Вторая — неизвестно куда. Просто ехать и смотреть, куда приведет дорога.
Артем, как я слышала, так и остался жить с мамой. Две одинокие души в одном пространстве. Ирония судьбы.
А через полтора года я встретила Дмитрия. Молчаливого, уверенного в себе архитектора. На нашем втором свидании я рассказала ему всю эту историю. Он слушал, не перебивая.
— Сильная история, — сказал он потом. — И правильный финал. Дверь нужно закрывать вовремя. Чтобы открыть окно.
Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю: та дверь, что я захлопнула перед носом у своей бывшей свекрови, была не дверью в одиночество. Это была дверь в новую жизнь. И ключ от нее был всегда у меня в кармане. Мне просто хватило смелости повернуть его.