Глава 8.
Просыпаюсь от неприятного першения в горле, как будто кто-то наждачной бумагой прошёлся по нежной слизистой. Пытаюсь сглотнуть и тут же морщусь от боли. Вот только этого мне ещё не хватало! Приплыли. Приподнимаюсь на локтях и чувствую, как голова наливается тяжестью. Вчерашний дождь не прошёл бесследно. Просто замечательно. Великолепно. Потрясающе.
Провести два месяца в этой глуши и так не казалось мне привлекательной возможностью, а перспектива заболеть здесь так и вовсе вгоняет в уныние.
Дверь в комнату распахивается с таким грохотом, что я вздрагиваю. На пороге, словно маленький ураган, возникает Аська. Растрёпанная, с сияющими от восторга глазами и в своей любимой футболке с единорогом.
– Полька, ты так весь день проспишь! – начинает она с энтузиазмом, но осекается, заметив моё состояние. – Ой, а ты чего такая красная?
Сестра подлетает ко мне со скоростью метеора и без малейших церемоний прикладывает свою маленькую прохладную ладошку к моему лбу.
– Горячая! – восклицает она с таким видом, будто сделала величайшее открытие.
– Спасибо, я догадывалась, – хриплю я, и тут же закашливаюсь.
Ася плюхается рядом со мной на кровать, отчего старые пружины жалобно скрипят. Её лицо становится серьёзным настолько, насколько это возможно для восьмилетней девочки.
– Как ты себя чувствуешь, Полька? – спрашивает она, наклонив голову, как любопытный воробушек. В её глазах читается искреннее беспокойство, которое трогает меня до глубины души.
– Кажется, я простыла, – признаюсь я, снова потирая горло. – Вчера под дождём промокла до нитки.
А если быть точнее, то промокла я из-за этого чёртова Ильи. Это он во всём виноват! Но это лишняя информация для ушей моей сестрёнки.
– Может, тебе что-нибудь нужно? – Ася подпрыгивает на месте от желания помочь. – Я могу сбегать с магазин! Не уверена, что здесь есть аптека… – она на секунду задумывается, мило прикусив нижнюю губу, и я вижу, как в её голове крутятся шестерёнки, пытаясь найти решение.
Я задумываюсь. Пить хочется ужасно, а местная вода из колодца, которую Борис так восхваляет за «природную чистоту», не вызывает у меня ни малейшего доверия. Я почти уверена, что в ней плавают микробы размером с маленьких рыбок.
– Знаешь что, Ась, – я с трудом дотягиваюсь до рюкзака и достаю банковскую карту, – купи мне бутылку воды. Только не газированную.
Ася берёт карту с таким видом, будто я доверила ей ключи от дорогой машины.
– Я мигом! – она вскакивает и уже у двери оборачивается. – Может ещё что-нибудь? Шоколадку? Мороженое? – в её глазах мелькает надежда, и я понимаю, что последнее предложение она сделала, скорее, для себя.
– Нет, мне только воду, – качаю головой и тут же жалею об этом, потому что виски пронзает острая боль. – Но себе возьми, что хочешь.
– Хорошо!
Когда за сестрой закрывается дверь, я снова падаю на подушку. В доме тихо, значит, мамы и Бориса нет. Так даже лучше. Веки мгновенно тяжелеют, и я проваливаюсь в зыбкий, тревожный сон. Мне снится Москва, наш просторный дом с панорамными окнами, мои друзья, с которыми мы сидим в любимом кафе... И почему-то Илья, который стоит под проливным дождём и протягивает мне руку, а в его глазах виднеется такая нежность, что сердце сжимается от сладкой боли...
***
Просыпаюсь от грохота, потому что в комнату влетает Ася с пакетом в руках.
– Полька! Смотри, что у меня есть! – восклицает она, начиная выкладывать на тумбочку свои сокровища.
Я сонно моргаю, пытаясь сфокусировать взгляд на сестре и её «добыче». Вместо ожидаемой бутылки воды на тумбочке появляется пластиковый контейнер с ярко-красными ягодами, бутылка с какой-то тёмной жидкостью и упаковка таблеток.
– Что это? – хриплю я, приподнимаясь на локтях.
Ася выглядит так, будто вот-вот взорвётся от переполняющих её эмоций.
– Это клубника! То есть, виктория, – тараторит она, открывая контейнер, и аромат спелых ягод тут же наполняет комнату, заставляя меня глубоко вдохнуть. – А это морс из чёрной смородины, домашний! И таблетки от боли в горле. Самые лучшие!
Я смотрю на всё это богатство, и недоумение сменяется подозрением. Что-то здесь не так. Аська не могла купить всё это на мою карту – в местном магазине вряд ли продают такие таблетки, да и домашний морс там точно не найти.
– Аська, – я хмурюсь, – откуда это у тебя?
Сестра вдруг замирает, как нашкодивший котёнок, пойманный с поличным. Она прикрывает рот ладошками, словно пытаясь удержать рвущиеся наружу слова. Потом энергично мотает головой, отчего её косички подпрыгивают, как пружинки.
– Я обещала не говорить, – выдавливает она, но по её виду ясно, что она умирает от желания проболтаться. Секрет распирает её изнутри, как воздушный шарик, готовый лопнуть от избытка воздуха.
Меня осеняет догадка, и сердце моментально делает кульбит.
– Это от Ильи, да? – спрашиваю я, уже зная ответ, и недовольно скрещиваю руки на груди.
Ася тяжело вздыхает, признавая поражение в неравной борьбе с собственной совестью.
– Да, – она опускает голову, разглядывая свои ноги в разноцветных носках, а потом вдруг поднимает на меня умоляющий взгляд. – Только ты не выкидывай, ладно? Полька, я такую клубнику вкусную никогда раньше не пробовала! – она гладит контейнер, как любимого питомца. – И морс тоже вкусный, а тебе сейчас нужны витамины. Поешь, пожалуйста!
В груди разливается теплота, которая не имеет ничего общего с лихорадкой, и я не могу сдержать улыбку. Протягиваю руки и обнимаю сестрёнку, целуя её в макушку и чувствуя, как сердце переполняется нежностью к этому маленькому созданию, которое так искренне хочет мне помочь.
– Ну давай, угощай больную, – говорю я с притворным смирением, и довольная Аська тут же протягивает мне открытый контейнер.
Выбираю самую крупную ягоду и осторожно откусываю. Вкус буквально взрывается во рту – сладкий, с лёгкой кислинкой, такой насыщенный, что я невольно закрываю глаза от удовольствия. Никогда в жизни не пробовала такой вкусной клубники. Ася оказалась права, она действительно особенная, словно в неё вложили частичку летнего солнца и свежего воздуха.
– Ммм, она и правда очень вкусная, – шепчу я и тянусь за следующей ягодой, забыв о своей гордости и обиде на Илью.
Сестрёнка хлопает в ладоши и подпрыгивает на кровати от радости и восторга.
– Я так и знала, что тебе понравится! – восклицает она с таким торжеством, будто лично вырастила эту клубнику и теперь получила высшую награду за свой труд.
Морс оказывается под стать ягодам – терпкий, с идеальным балансом сладости и кислоты, насыщенный и ароматный. Он приятно обволакивает воспалённое горло, как лечебный бальзам, и мне кажется, что я буквально чувствую, как каждая клеточка моего тела впитывает эти деревенские витамины, наполняясь силой и энергией.
– Теперь таблетку, – командует Ася, протягивая мне блистер.
Я послушно глотаю лекарство, запивая морсом, и откидываюсь на подушку. Удивительно, но мне действительно становится легче, или же это простое самовнушение, вызванное заботой сестры и неожиданным вниманием со стороны Ильи, которое, несмотря на моё желание злиться на него, всё-таки трогает что-то глубоко внутри меня.
– Спасибо, Асенька, – говорю я, сжимая её маленькую ладошку в своей. – Ты настоящий доктор.
– Это всё Илья, – отмахивается сестра, но по её лицу видно, как она довольна похвалой. Она наклоняется ко мне и заговорщически шепчет. – Кажется, ты ему нравишься.
Она хихикает, прижимая ладошку ко рту, а я закатываю глаза, пытаясь скрыть смущение, которое разливается по щекам горячей волной. В памяти всплывает вчерашний поцелуй – неожиданный, обжигающий, украденный так вероломно, что я до сих пор ужасно злюсь на Илью. Но в то же время, где-то в глубине души, я помню ощущение его губ на своих, его руки на моей талии, и это воспоминание заставляет сердце биться быстрее, а дыхание – сбиваться.
– Полька, – голос Аси вырывает меня из воспоминаний, – только воду купить не получилось… На карте денег нет…
Она протягивает мне банковскую карту с таким виноватым видом, будто это она потратила все мои деньги.
– Как это нет?! – я резко сажусь, не обращая внимания на головокружение. – Там огромная сумма лежит!
– Я не смогла купить воду. Терминал написал, что на карте недостаточно средств, – пожимает плечами Ася.
Я смотрю на неё, пытаясь осознать услышанное. Это какая-то ошибка. Должно быть, сбой в системе или проблемы с терминалом в этой богом забытой деревне.
– Это невозможно, – говорю я, забирая у неё карту и разглядывая её, словно могу увидеть сквозь пластик исчезнувшие деньги.
Что-то здесь не так. Я откидываю одеяло и встаю с кровати. Голова немного кружится, а перед глазами плывут чёрные пятна, но я игнорирую это.
– Ты куда? – испуганно спрашивает сестра, хватая меня за руку. – Тебе нельзя вставать, ты же болеешь!
– К маме. Нужно выяснить, что происходит, – отвечаю я, аккуратно высвобождая руку из её хватки.
Я натягиваю шорты и футболку, пытаясь игнорировать слабость в ногах. Страх и беспокойство сейчас сильнее физического дискомфорта. Выхожу на крыльцо и щурюсь от яркого солнца, которое бьёт в глаза, как прожектор. Сразу же вижу маму, которая сидит в старом плетёном кресле в тени раскидистой яблони с книгой в руках.
– Мам, – я подхожу к ней, сжимая в руке карту, – что с моей картой? Почему там нет денег?
Мама медленно поднимает глаза от книги. В её взгляде мелькает что-то похожее на вину, и моё сердце сжимается от нехорошего предчувствия.
– Полина, – она вздыхает и закрывает книгу, заложив страницу пальцем, – присядь, пожалуйста.
Я опускаюсь на скамейку напротив, не сводя с неё глаз.
– Ты уже взрослая, должна понять, – начинает она, и от этих слов у меня холодеет внутри. Я знаю, что взрослые так обычно начинают самые неприятные разговоры – о разводе, о смерти, о финансовом крахе…
– Что понять? – мой голос звучит резче, чем я хотела.
Мама смотрит куда-то поверх моей головы, словно собираясь с мыслями.
– Мы приехали сюда не просто так, – говорит она наконец. – Сейчас ни у кого из нашей семьи нет денег на счетах.
Я смотрю на неё, не понимая. Или, скорее, не желая понимать.
– Что значит нет денег? – переспрашиваю я, чувствуя, как мой голос дрожит от подступающей паники. – Там так много было… Куда они делись?
– Борис вывел все средства за границу, – почти шепчет мама, словно боится, что нас кто-то подслушает. – На счетах фирмы остались копейки. Всё, что у нас есть, это немного налички, которую он успел снять.
Я чувствую, как всё вокруг начинает плыть. Я думала, что мы приехали в эту глушь на каникулы, что это просто причуда Бориса – показать своим московским девочкам «настоящую русскую деревню». А оказывается...
– Мы что, скрываемся? – выдавливаю я, и мой голос звенит от ужаса.
– Не совсем так, – мама берёт меня за руку. – У бизнес-партнёров Бориса сейчас проходят проверки. Нам лучше... не отсвечивать какое-то время.
Её голос звучит спокойно, но я вижу, как пульсирует жилка на её шее, выдавая внутреннее напряжение. Она пытается казаться уверенной, но я знаю её слишком хорошо – она напугана не меньше меня.
Я вспоминаю, как спешно мы собирались, как мама ходила по дому с озабоченным видом, проверяя, не забыли ли мы чего-то важного. Как Борис долго говорил с кем-то по телефону приглушённым голосом, запершись в кабинете…
– Ты поэтому забрала украшения? – спрашиваю я, вспоминая, как вчера застала её со шкатулкой в комнате. – Думаешь, к нам домой могут прийти с проверкой и всё конфисковать?
Слова застревают в горле, и я с трудом сглатываю ком страха. Мысль о том, что чужие люди могут войти в наш дом, рыться в наших вещах, забрать всё, что нам дорого, вызывает такой ужас, что меня начинает трясти.
Мама кивает, и в её глазах я вижу тревогу, которую она так старательно пыталась скрыть все эти дни.
– Я надеюсь, что ничего такого не произойдёт, – говорит она, сжимая мою руку. – Но лучше перестраховаться, сама понимаешь…
Меня охватывает странное оцепенение. Последние девять лет я жила в уверенности, что деньги – это что-то само собой разумеющееся. Они просто есть, как воздух или как вода из крана. Я никогда не задумывалась, откуда они берутся и куда могут исчезнуть. Я привыкла получать всё, что хочу, не задавая вопросов. И вот теперь...
– Мам, а что будет, если Бориса тоже решат проверить? – спрашиваю я, чувствуя, как к горлу подкатывает комок. – Могут что-то найти?
– Если нужно, то всегда можно найти, за что подтянуть человека, тем более бизнесмена, – тихо произносит она. – Увы, так устроен мир.
Она касается моего плеча, и её рука кажется неожиданно тяжёлой, будто она возлагает на меня часть своего бремени.
– Так что, милая, наслаждайся природой, каникулами и даже не думай о побеге в Москву. Сейчас не время.
Я вздрагиваю. Значит, Аська всё-таки проболталась о моих планах. Предательница.
– Иди, позавтракай, – мама снова открывает книгу, давая понять, что разговор окончен. – Там оладьи на столе под крышкой. И да, этот разговор только между нами. Борису о нём знать не обязательно…
Я киваю и иду в дом, но аппетита нет совсем. Внутри лишь пустота и странное оцепенение. Медленно бреду в свою комнату, пытаясь осмыслить услышанное. Мир, который казался таким понятным и надёжным, вдруг рискует рассыпаться, как карточный домик. Мы не просто приехали в деревню на отдых. Мы прячемся. У нас нет денег. И неизвестно, что будет дальше.
Болезнь, которая ещё час назад казалась мне серьёзной проблемой, теперь выглядит мелкой неприятностью по сравнению с тем, что я узнала. Вот это мы по-настоящему приплыли, Полина…
Продолжение (книга в полном объёме) здесь: https://litnet.com/ru/book/ty-pod-zapretom-b543328