Спектакль стал первой премьерой юбилейного, 35-го сезона для театра, что уже в своем названии обещает новый взгляд на оперное искусство. В постановке "Набукко", как лед и пламень, сошлись молодость и опыт: за режиссуру отвечала Виктория Агаркова, для которой это первая полномасштабная самостоятельная работа, а место за дирижерским пультом в качестве музыкального руководителя занял знаменитый молдавский маэстро Александр Самоилэ, встречающий в октябре свое 75-летие.
Сегодня "Набукко" одна из самых актуальных опер мирового репертуара. Масштабное, многофигурное музыкальное полотно об ассирийском царе Навуходоносоре II (Набукко - в итальянской транскрипции), плененной израильтянами его дочери Фенене, возлюбленном ее - племяннике царя Иерусалима Измаиле и коварной Абигайль, внебрачной дочери Набукко, ставшей владычицей Вавилона. Эту оперу еще не ставший великим молодой Джузеппе Верде написал на мощной волне европейского движения liberte, можно сказать, почти случайно. Дело в том, что изначально предполагалось, что оперу о жестоком царе Навуходоносоре напишет другой композитор - Отто Николаи, но ему категорически не понравилось либретто, созданное Темистокле Солерой по мотивам библейской "Четвертой книги Царств". А Верди согласился на предложение Бартоломео Мерелли, менеджера миланского театра "Ла Скала", где и состоялась мировая премьера оперы в марте 1842 года.
Молодой Верди написал несколько опер на патриотические темы в неспокойные 1840-е годы, в период итальянского национального пробуждения, кульминацией которого стала революция 1848 года и создание недолговечной Римской республики. За исключением "Набукко", все они исчезли из репертуара. И много лет спустя Верди написал в своей автобиографии, что "именно с "Набукко" поистине началась моя творческая карьера". Это третья опера композитора о политическом коварстве, силе любви и божественном вмешательстве в людские дела, будто зеркало нынешнего отсутствия мира в мире, посему от спектакля автоматически ожидания очень высоки.
Эта опера о политическом коварстве, силе любви и божественном вмешательстве в людские дела - будто зеркало нынешнего отсутствия мира в мире
Представление в "Новой опере" обещали в формате semi-stage, когда целое складывается из концертного исполнения и элементов театрального действия. По сути же спектакль оказался амбициозной заявкой на создание образца в стиле условного театра. И все начинается просто - с парада-дефиле протагонистов: все в черном и белом (цвета смерти, греха и чистоты, целомудрия). Ассирийцы с красными аксессуарами (читай: кровь и мученичество), иудеи - с желтыми (символ просветления и божественного откровения). При этом складывалось комическое впечатление какого-то "Праздника Нептуна": балахоны, жезлы и титульный герой в игрушечной короне… Дальше больше - сцену заполонили красные и желтые кубы, из которых складываются то вавилонский дворец, то иудейский храм: властелины мира правят народами будто в кубики играют? Режиссер нагружает сцену множеством символов, но все эти пазлы никак не складываются в единую картину и никак не откликаются на романтический драматизм, заложенный в партитуре. Без глубинного философского осмысления уловный театр, как никакой другой, мгновенно превращается в нечто потешное. Грань очень тонкая и невидимая, но ключевая в его понимании.
Читайте "Российскую газету" в Max - подписаться
Читайте также:
Самарский театр "Шостакович Опера Балет" принимает участие в фестивале в Бангкоке
При этом история "Новой оперы" знает и прекрасный, мистический пример условного театра - "Волшебная флейта" в постановке 2006 года легендарного немецкого режиссера Ахима Фрайера, феноменального мастера сценических метафор, и того же времени спектакль "Набукко" работы именитого латышского мастера Андрейса Жагарса, политизированный, но не провокационный, а корректный и точный по отношению к музыке. И сегодня он смотрелся бы даже более актуально, чем почти 20 лет назад. Но, быть может, сейчас не время для значимых режиссерских высказываний и потребовалась легковесная замена.
Такой спектакль, безусловно, рассчитывает на исключительно сильный исполнительский состав, способный реализовать музыкальную доминанту оперного искусства. И театру лишь с одной, правда, весомой оговоркой это удалось. Но все же браться за постановку столь титанического, хоть и очень заманчивого творения, если нет певицы с голосом такой мощи и ровности, что способен справиться с убийственной для сопрано партией Абигайль, алчной до власти воительницы, чьи интриги являются движущей силой сюжета, проблематично. Ирина Морева обладает большим и красивым голосом, но вокальной техники, выносливости и владения вердиевской стилистикой ей очевидно не достает для исполнения подобных примадоннских партий.
Баритон Василий Ладюк в титульной роли становится главным героем вечера. Его исполнение Набукко практически эталонно и неожиданно настолько благородно и трогательно, что пробуждает гораздо больше сопереживания, чем даже предполагалось авторами. Особенно в тот момент, когда провозгласивший себя не только царем, но и богом, он в отчаянии отрекается от язычества и обращается в иудаизм.
Показал класс в партии первосвященника Захарии бас Евгений Ставинский, хотя, кажется, из-за нездоровья ему немного не хватило обязательных кантиленных изысков. Иудейский военачальник Измаил, и в решении спектакля не слишком героичный, но лирический тенор Алексей Татаринцев, представляет его очень достойно. Агунда Кулаева меццо-сопрановую партию царевны Фенены спела красиво и умно, сделав пронзительную кульминацию из своей арии и не уступив в выразительности двум центральным героям -мужчинам.
Оркестр под управлением Александр Самоилэ, который уже представлял в "Новой опере" вердиевские полотна - "Стиффелио", "Сила судьбы", "Разбойники", а дебютировал в этом театре именно в "Набукко" Жагарса, явно знает толк и чувствует вкус к музыке гениального итальянца; значителен и темпераментен. Но с некоторым оттенком "олдскульного" подхода, когда все строго, а внутренняя легкость и свобода не рассматриваются в качестве добродетели.
Хор "Новой оперы" образцово аккуратной работы не предъявил. И самое обидное, главный шлягер оперы - хор пленных иудеев Va, pensiero, представляющий собой парафраз 137-го псалма и ставший фактически национальным гимном Италии, оказался лишен мистической энергии и сакрального посыла, как, впрочем, и вся постановка.
Читайте также:
Евгений Писарев о новом мюзикле: Музыка Журбина прекрасна, но тут главное - Бабель
Автор: Мария Бабалова