За окном осень разбрасывала по улицам мокрые, словно умытые слезами, кленовые листья. Светило октябрьское солнце, бледное и безжизненное, не дающее ни тепла, ни радости. Света смотрела на этот пейзаж, стоя у холодного стекла, и чувствовала, как внутри у нее все сжалось в комок — тяжелый и холодный, как этот день.
— Свет, ну что ты как в воду опущенная? — Раздался голос мужа.
Артем подошел к ней сзади, обнял. Но его объятия были какими-то механическими, бездушными, формальными. Он поцеловал ее в плечо и пошел делать себе кофе.
— Ничего, — она отстранилась, делая вид, что поправляет занавеску. — Просто погода…осень… Опять дышать тяжело.
— Так к врачу сходи.
— Я уже все перепробовала, Тёма. Советуют климат менять. А кто меня на работу возьмет на новом месте.. с моей-то астмой? На новом месте, да без работы…Замкнутый круг.
Она отвернулась к окну, чтобы он не видел навернувшихся слез. Ее бессилие было хуже самой болезни. Осознание, что твое тело, всегда такое послушное и сильное, вдруг предало тебя. Что ты теперь обуза не только для себя самой, но и для близких.
Разговор не клеился. Артем что-то бормотал про срочные дела на работе, про то, что задержится. Последнее время он все чаще задерживался. И смотрел куда-то мимо нее. В его телефон стали приходить сообщения, которые он читал с странной, едва заметной улыбкой, а потом сразу прятал смартфон в карман.
Подозрения, как сорняки, стали прорастать в ее душе все настойчивее.
— Да брось ты, Светка! — громко сказала Ирина, самая жизнерадостная и прямолинейная из ее подруг, с удовольствием откусывая кусок маковой плюшки в кафе. — Не может у Артема быть роман на стороне! Не ходок он у тебя. Я тех, кто гуляет, сразу вижу! А этот? Да он на тебя молится!
— Молился, — поправила ее Света, медленно помешивая остывший кофе. — Раньше. А теперь… Ира, он в прошлую субботу вообще не ночевал дома. Сказал, срочная командировка в область. А я Надежде Петровне в бухгалтерию, позвонила, как будто цветами интересуюсь. Ну, знаешь, она же у них садовод со стажем и между делом спросила. А та —ни сном ни духом. Говорит, никаких командировок уже давно не было.
Ира присвистнула.
— Да, ладно? Ну, дела… — Она отложила выпечку и уставилась на подругу. — Свет, и что ты после этого? В лоб его не спрашивала?
— Спрашивала, конечно! Отмалчивается. А начинаю настаивать - огрызается. Говорит, я ему не доверяю, что я своими подозрениями все порчу. А вчера… вчера заговорил, что неплохо бы нам подумать о продаже квартиры. Мол, слишком большая для нас двоих, да и деньги на лечение нужны.
— Вот же ж… — Ира аж побледнела. — Светка, твой муж развестись хочет, а квартиру твою прихватить, беги от него, пока не поздно! Точнее, его выгоняй! У нас вон Катя Семенова в похожую ситуацию попала, поверила и продала, да осталась у разбитого корыта.
Света слушала и чувствовала, как земля уходит из-под ног. Квартира… это последнее, что у нее было.
Накоплений нет, драгоценностей никто не дарил. Машина на мужа оформлена, хоть кредит и вместе выплачивали. Да дача на двоих. Потерять квартиру - это худшее, что с ней может произойти. “Ни за что продавать не буду!” — решила она для себя.
Вернувшись домой, она застала мужа в гостиной. Он что-то увлеченно чертил на листе бумаги, но, увидев ее, резко смял листок и сунул в карман.
— Что это? — Спросила Света, и голос у нее предательски дрогнул.
— Так… Мелочи. Рабочие моменты.
— Рабочие моменты, из-за которых ты не ночуешь дома? Из-за которых мы должны продать квартиру? — Она с трудом сдерживала рыдания. — Артем, я не дура! Скажи прямо — у тебя есть кто-то?
Он посмотрел на нее. В его глазах она увидела не вину, а какую-то странную, изматывающую усталость.
— Опять за свое? Нет у меня никого! Я работаю! Работаю для нас, ты понимаешь? А ты только и можешь, что слезы лить и подозревать! Кстати о квартре, ты подумала?
— Продать квартиру? Артем, ты с ума сошел? Это же все, что у меня осталось от родителей!
— Я знаю, Свет. Но тебе нужен другой климат. Мы могли бы купить что-то меньшее, а разницу пустить на лечение, на переезд.
— Куда? В никуда? Без работы?
— Я подумаю. — В его голосе прозвучала мольба, но глаза были упрямо опущены.— Но и ты подумай!
Он резко повернулся и вышел из комнаты. Хлопнула дверь. Света осталась одна посреди тихой, огромной гостиной, она едва могла дышать.
Она села на диван и вытерла слезы. Вместо отчаяния пришла холодная, ясная решимость. Пора с этим заканчивать! Я так больше не могу. Я так больше ему не позволю!
Она пошла на кухню, заварила крепкий чай и села за ноутбук. Если она не может работать кондитером на производстве, может, стоит попробовать готовить на дому? Сейчас в моде торты на заказ, ручная работа. Ее золотые руки, ее многолетний опыт… Почему бы и нет?
Начались дни, наполненные новой, странной жизнью. Света погрузилась в изучение новой для себя роли, она подписалась на разные группы в соцсетях, где мастерицы выкладывали фото своих произведений. Читала отзывы. Изучила, что людям нравится, а что - нет. И решила попробовать.
Заказала ингредиенты и начала пробовать. Первый торт получился нелепым. Артем, вернувшись домой, еще в общем коридоре уловил запах ванили и корицы.
— Что это? — спросил он, заглядывая на кухню.
— Я... пробую начать свое дело. Торты на заказ.
Он помолчал, глядя на ее первый, не самый удачный каравай.
— Это хорошо, — наконец сказал он. — Тебе нужно чем-то заниматься. — В его голосе не было насмешки, но и не было поддержки. Была какая-то отстраненность, будто он мысленно был где-то далеко.
Второй торт получился лучше, но не для продажи. А вот третий… Третий можно уже было показывать.
Она создала страничку в соцсетях — «Сладости от Светы. С любовью и без химии». Разместила посты с фотографией во всех возможных группах.
Первый заказ пришел только через неделю, когда она уже почти отчаялась. Простой медовый торт на день рождения девочки из соседнего подъезда. И когда заказчица его забрала, Света почти весь вечер не выпускала телефон из рук, ждала сообщение, ждала отзыв. Еле уснула.
А утром телефон пиликнул. Но она боялась его открывать. Полчаса прошло прежде, чем она нашла в себе силы заглянуть, что ей написали. Торт понравился. Очень. Света почувствовала как радость наполняет ее. Она почти заплакала. Теперь все будет хорошо.
Света с энтузиазмом взялась за новое дело. Она почти не общалась с мужем. Все время уходило на ведение группы и приготовление пока еще редких заказов.
Прошло два месяца, заканчивался третий. Артем тем временем становился все более странным. Он то пропадал на сутки, то вдруг приезжал днем, что-то измерял в квартире, снова что-то чертил в своем блокноте.
А через полгода Светлана зашла на кухню и застала его за разговором по телефону.
— Да, все верно, — говорил он, и в голосе его слышалось непривычное возбуждение. — Участок давно оформлен. Работы идут. Нет, еще не говорил… Скажу…когда придет время. Она вся в своих тортах, ей, думаю, сейчас не до этого. Наверное, вообще все равно... Нет, она не хочет продавать квартиру, будем что-то думать. Новую жизнь без этих денег начать сложно...
Увидев ее, он резко оборвал разговор.
— Кто это? — Спросила Света, опершись о косяк двери. Внутри все замерло.
— По работе, — буркнул он, отводя взгляд.
— Какая работа связана с участком, Артем и с моей квартирой? Что происходит?
— Свет, ты же давно живешь своей жизнью, — бросил он с неожиданной горечью. — Со своими тортами и своими подозрениями. А я сам как-нибудь, ладно?
Она не стала спорить. Просто развернулась и ушла. Ее мир раскалывался на две части. В одной — мучительная неизвестность с мужем. В другой — ее маленькое, но такое важное дело, которое давало ей силы дышать. В прямом и переносном смысле.
На следующий день Артем пришел домой усталый, в запыленной одежде. Он молча поужинал и вдруг, отодвинув тарелку, посмотрел ей прямо в глаза.
— Света, нам надо поговорить. Я принял решение. Я поживу отдельно.
Комната поплыла. Она ухватилась за край стола.
— Ты уходишь? Я так и знала… Я чувствовала… Кто она?
— О ком ты?
— Кто та, к кому ты уходишь! — Светлана вспылила.
— Я не к кому-то. Я просто ухожу. Я хочу побыть один. Мне нужно пожить одному, понимаешь? Я устал. Очень много работы. А ддесь… здесь я задыхаюсь.
— Нет, Артем! Это я здесь задыхаюсь! — Вырвалось у нее. — Я задыхаюсь от твоей лжи, от твоего безразличия! А ты… ты просто сбегаешь, когда стало трудно!
— Ты меня не понимаешь! — Муж вскочил, его лицо исказилось. — Я не сбегаю! Я пытаюсь все исправить! Но ты мне не веришь! И никогда не верила!
Он резко встал, тарелки на столе задребезжали. Зашел в спальню и вышел оттуда с уже собранной сумкой. Бросил на жену раздраженный взгляд и направился к двери.
Через минут послышался тихий щелчок, но для одиноко стоящей женщины по середине комнаты, он прозвучал громче любого хлопка. Света не плакала. Она прошла на кухню и посмотрела на его пустую грязную тарелку. Вот и все!
Неделю она провела как в тумане. Спасли заказы. Иногда от мужа приходили сообщения, он спрашивал о ее здоровье. Она сухо отвечала. А в субботу решила устроить себе выходной, затеяла уборку. И когда мыла полы в спальной, под кроватью нашла блокнот. Наверное Артем его уронил в прошлый раз.
Она открыла его и обомлела.
Там были эскизы дома. Небольшого, деревянного, с огромной террасой и панорамными окнами. А на полях были пометки со стрелками: «Кухня», «Спальня, вид на лес», «Гостиная. Камин?».
Она сидела и смотрела на эти линии, на эти слова, и мозг отказывался верить. Никакой другой женщины. Никакого предательства. Был дом. Дом для нее. Дом, где она сможет дышать.
Почему же он ничего не сказал?
Света наверное впервые за много месяцев сделала глубокий, по-настоящему полный вдох. Без хрипа. Без боли. Но она была растеряна. Как же так?
Он не ушел. Он строил для нее новый мир. Нелепо, молча, причиняя своим молчанием невыносимую боль … но строил.
Она подошла к телефону и набрала его номер. Он ответил не сразу.
— Тёма… — прошептала она. — Я… нашла твой блокнот. Только что. Это для нас? Дом?
В трубке повисла тишина. Потом он сказал, и его голос был таким усталым, таким надломленным, что сердце ее сжалось.
— Да, Свет, для нас. Ты прости… Я боялся, что у меня не получится. Что я не справлюсь. Но мне дали кредит. А когда хотел с тобой поговорить, ты тортами своими занялась. Тогда я решил сказать, когда все уже будет готово. Сейчас дом почти достроен. Но ты так увлеклась своими тортами, что я подумал, что все зря! Что тебе это не нужно! Что я затеял какую-то ерунду! Еще и в долги влез, ты же не хочешь продавать квартиру... А здесь...Здесь даже работа для тебя есть — в местном Доме творчества, вести кружок для детей. Я договорился, тебя там ждут. Я… я просто хотел вернуть тебе счастье, Свет. Ну и ты сама говорила, что нужно переехать.
У Светы потекли слезы.
— Приезжай домой, — тихо сказала она. — Просто приезжай. Мне нужно! Ты мне нужен и дом нужен! Я тебя очень жду…
Она положила трубку. В груди бушевал ураган из противоречивых чувств. Облегчение — потому что не было другой. Любовь — к этому нелепому, упрямому мужчине, который решил подарить ей целый дом не сказав ни слова.
А еще внутри поднималась горькая и холодная волна — обида. Обида за все те ночи, когда она рыдала в подушку, за каждый взгляд мимо, за каждую колкость, которую он бросал в ответ на ее отчаяние. Он строил ей дом, но своим молчанием разрушал их общий мир.
Да, он был неправ. Ужасно неправ. Но и она, закованная в панцирь своих страхов, тоже не пыталась его понять, а лишь ждала удара. Они оба ошибались. И теперь у них есть шанс все начать заново. Не в старой квартире, наполненной призраками невысказанных обид, а в новом доме, с чистого листа. С этим осознанием пришла не просто надежда, а твердая уверенность, что все будет по-другому. Больше никаких игр в молчанку. Она будет говорить. И заставит его говорить тоже.