В новосибирском театре «Старый дом» петербургский режиссер Арсений Мещеряков представил премьеру сюрреалистичного спектакля «Скасска». Эскиз постановки преданные зрители могли видеть уже прошлой осенью. 10 ноября 2024 года его показали в Новосибирске на режиссерской лаборатории «Марафона премьер».
В основе лежит сборник рассказов Даниила Хармса «Случаи», появившийся на свет в 1939 году, это так сказать сердцевина всего, что сочинил драматург в прозе. На обсуждении год назад петербургский театральный критик Татьяна Тихоновец высказала мысль о том, что ««Чармса» тяжело ставить за счёт его словотворчества (новые слова и частые повторы), но у Мещерякова это получилось». Нельзя не согласиться, видение режиссера тождественно той атмосфере, которая создается при прочтении текстов. Но если постановка такого автора вызывает трудности, почему же выбрали его?
«Я в детстве ничего не читал, а вот Хармса читал. К тому же, там короткие истории, яркие. Решил, что с ними можно сделать что-то хорошее», — отвечает режиссер при обсуждении эскиза.
Сложность постановки Хармса в том, что нужно сохранить начальную форму и замысел. Будучи обэриутом, писатель декларировал отказ от традиционных форм искусства и обновление методов изображения действительности. За счёт утрированной актёрской игры, ярких деталей (кислотно-зелёные носки, жёлтые резиновые ботинки, розовая юбка, яркий грим), создается ощущение детской, непринужденной сказочки. Главное не «скатиться» в анекдот. Да, произведения сами по себе смешные, но в них есть смысл, проблемы бытия, вопросы жизни и смерти. Например, басня про небольшого человека и чудо (актеры Тимофей Мамлин и Софья Степанова). Маленький человек говорит: «Я согласен на всё, только бы быть хоть капельку повыше», но как только перед ним появляется волшебница, он не может ничего сказать. Она пытается вытащить из него хоть что-нибудь, бегает вокруг него, посыпает конфетти из ведра. Всё зря. Человек ничего не сказал, фея исчезла. Герою осталось только грызть свои ногти. Конец. Эта сцена — зеркало современного общества потребления и неуловимого «успешного успеха». Нам постоянно суют «волшебные возможности» (курсы, кредиты, карьерные лестницы), но когда шанс действительно представляется, приходит страх и внутренняя пустота. Герой Хармса/Мещерякова — это поколение, выросшее на обещаниях, но разучившееся действовать.
Сыграли зло: «Магда» вышла из-под контроля в «Старом доме»
Единого сюжета в спектакле нет, 14 коротких, ярких рассказов, которые тыкают в зрители маленькими иголочками, вспышками света, гипнотической музыкой, как говорил Иван Кузнецов (создатель аппликатора): «Дорогие товарищи! Все живое на Земле живет благодаря раздражителю». После просмотра, правда, становишься чуточку здоровее.
Однако живость эта легко противится игре актёров на сцене (Андрей Сенько, Анастасия Белинская, Евгений Варава, Тимофей Мамлин, Арсений Чудецкий, Софья Васильева, Софья Степанова, Александр Шарафутдинов). Словно мифологические кадавры, куклы, коты Шредингера. Они будто находятся в суперпозиции, живые и мертвые одновременно, отражается это в пластике, а точнее в марионеточном дерганье, в мимике, в речи. Этот образ «живых мертвецов» напрямую отсылает зрителя к театру абсурда Ионеско и Беккета, где персонажи тоже существуют в подвешенном состоянии экзистенциального тупика.
«Мы выбрали вариант масочного театра, где зерно характера персонажа проявляется через какую-то крайнюю степень максимальной выраженности и яркости на сцене, где одно подкрепляется другим, и, соответственно, все эмоции, чувства, ситуации и действия выражаются на максимуме своей возможности», — объясняет в эфире программы «Пять вечеров» Арсений Мещеряков.
Режиссер фильма «Догги»: «Ты всегда волен выбирать — делать то, что тебе нравится, или обслуживать индустрию»
Сцена, на которой в постановке «существуют» актеры — лиминальное пространство, без времени, геопозиции, только свет и музыка дают понять, что одно действо сменилось другим. Персонажи «выбираются» из темноты, как хоровод чертиков из мультика «Поди туда, не знаю куда». Этот, казалось бы, бесконечный калейдоскоп заводит тебя в гипноз.
Сюрреалистичности добавляют визуальные и аудиальные диссонансы, например, в рассказах «Математик» и «Леночка» роли детей играют Арсений Чудецкий и Анастасия Белинская, оба очень высокие, буквально двухметровые. Представим, гигантская Леночка, сопровождаемая снегопадом из бумаги, чередой ярких вспышек и эхом собственного голоса, бежит на кухню за топором, чтобы разрубить стол. Все это происходит под техно саундтрек. Смешно? Но на самом деле это ужастик про одинокого и непонятого ребенка с тягой к разрушению.
Спектакль заканчивается резкой темнотой, моментальной дезориентацией и фразой: «Читатель, вдумайся в эту басню, и тебе станет не по себе». Таким образом, алогичный Хармс обретает логичность и линейную структуру повествования, но при этом остается гротесковым.