Военный медик, позывной "Ясыть, рассказала изданию Украина.ру, как чуть было не попала под сброс с вражеского дрона, как въезжала на своей машине в горящую лесополку, и что делает, когда ее охватывает предчувствие смерти
- Ясыть, скажи, почему ты, молодая и привлекательная женщина, пошла на СВО, а не осталось в тылу? Варила бы своему мужчине борщи, жарила бы котлеты, рожала бы детей…
- Я уже достаточно взрослая. Моей дочери 15 лет, а мне уже 41 год. Я приняла Путь воина, потому что на мой век пришлась война. Я выучилась тактической медицине, но сначала начала ездить в зону СВО как волонтер. Просто возила гуманитарку. А потом меня позвали в штурмовую бригаду медиком. Позвал меня на тот момент зам по бою - позывной "Ратибор". Тоже родновер как и я. Я тогда подписала контракт. У меня сейчас уже третий контракт. Штурмовые медики сами в штурмы не ходят. Есть должность санитар-стрелок, но девушкам не разрешается ее занимать. На данный момент я санитарный инструктор роты.
- А почему у тебя позывной "Ясыть"? Что он означает? Это что-то тюркское?
- Нет. Это славянское. Означает "Сытый". Меня теперь на фронте бойцы называют не моим настоящим именем – Вероникой, а просто Ясей. От "Ясыти".
- Яся, а твоя мама, когда узнала, что ты идешь на фронт, что тебе сказала? К тому же у тебя дочь. Что с ней будет, если ты погибнешь?
- Я пошла на фронт, потому что меня так воспитала моя мама. Она мне сама сказала, что меня понимает. "Я бы сама пошла на фронт, если была бы помоложе", - сказала она мне сама. Так что материнское благословение я получила. Конечно, она волнуется за меня. Ждет, что утром я ей скажу по телефону: "Доброе утро!".
Что касается дочери, это сложный вопрос. Но она сейчас не одна. Она живет с моей мамой. Рядом есть и ее отец – мой бывший муж. Дочь занимается конкуром. Это такой вид спорта, когда ты преодолеваешь различные препятствия на лошади. Вот мы с тобой сейчас разговариваем, а через час у нее соревнования. Я держу за нее кулачки…
- Как далеко ты как военный медик находишься от "нуля"?
- Мы все всегда находимся на "нуле". Другое дело, что наш ПМГ (полевой многопрофильный госпиталь – прим.), пункт стабилизации, от трех до семи километров от линии боевого соприкосновения. Туда первоначально доставляют бойцов – и 200-х, и 300-х. Я работала и с теми, и с теми. Мы сначала оказываем им первую помощь, а потом сопровождаем в госпиталь.
- А когда туда следуешь, то часто на твоем пути встречаются fpv – дроны? Если да, то что в таком случае надо делать? Попадала под них.
- Попадала, но не под fpv – дрон, а под сброс. Это было полтора года назад. Тогда дронов-камикадзе не было. Это был mavic. Я в то время была еще волонтером. Увы, яндекс-навигатор завел мою машину не туда. Мы на ней оказались в полутора километрах от линии боевого соприкосновения. Услышала характерный звук, думала, развернусь, ну куда там развернуться - втопила. Это меня спасло. Дрон сделал сброс, но не попал. Правда, от взрыва вторичка ударила в багажник.
Когда ты идешь в направлении линии боевого соприкосновения, то надо сразу же осматриваться, и решать для себя, куда ты быстро можешь спрятаться, когда на тебя полетит дрон. Страшнее и опаснее всего, когда ты идешь по "открытке". Что тут можно сделать? Где спрятаться? Обычно идешь группой. Как только на вас летит fpv, то вы просто разбегаетесь в разные стороны и ложитесь. Лежишь, а вот кому прилетит, тому и прилетит. По мне на "открытке" не прилетало. Только, когда был случай с моей машиной, о котором я рассказала выше.
Попадала я и под артиллерийский обстрел…
- А было во время этого, что ты вдруг понимала, что ну его, больше такого не хочу?
-Было. Мы были на дежурстве на линии боевого соприкосновения, и тут начали ложиться рядом снаряды. Били по квадрату, где мы находились. Один снаряд. взорвался буквально в ста метрах от нас. Я в этот момент про себя думала: мамочка, забери меня из детского садика, я в эту игру уже наигралась…
- Контузия была?
- Нет, не была. Как ни странно, она у меня была на полигоне. Когда ты поступаешь в штурма, то не важно медик ты, штурмовик, шофер, все равно ты проходишь одинаковую для всех подготовку, поэтому должен уметь стрелять из всего. Вот и я стреляла и из РПГ, из пулемета, из снайперской винтовки. Когда стреляла из РПГ, цель от меня стояла где-то в 250 метрах от меня. И я попадала. Хорошо получалось стрелять из снайперской винтовки – девятнадцать из двадцати я выбивала. Так вот это все продолжалось целый день. Из-за пренебрежения мною берушами, меня попросту контузило.
- Если ты так хорошо стреляешь из снайперской винтовки, может, тебе лучше пойти в снайперы?
- Нет, просто в 40 лет трудно переучиваться.
- Когда начинается обстрел? У тебя страх начинается или адреналин начинает выделяться?
- Адреналин.
- А не опасно? Может, вдруг в атаку захочется побежать?
- Нет, все-таки есть разум. На самом деле нет людей, которые не боятся. Просто страх вызывает разные реакции у нас. Кто-то цепенеет, в ступор впадает, а кто-то, наоборот, начинает лучше соображать в этот момент. Говорят, Суворов так отбирал своих бойцов. Смотрел, боец в таких ситуациях краснел или белел. Если краснел, значит, реакция стрессовая порождает в нем хорошие, правильные моменты. То есть солдат начинает лучше соображать. А если белел, то такой воин может впасть в ступор…
- Это не Суворов, а Александр Македонский… Ну это такое. Слушай, а вот к тебе как к девушке бойцы не приставали? Вдруг женщину захотели. Если да, то что делала в этом случае? Сколько вас, женщин, в твоем подразделении?
- Да, было. Пьяный ко мне пристал. Что было? Да просто получил затрещину, а потом бойцы подбежали, и прекратили все это. А в моей роте я одна.
- А женщине же на войне трудно. Например, надо помыться, а не всегда это возможно. Или сделать маникюр, покрасить волосы.
- Ну, помывочную всегда можно организовать. Если женщина не чушка, всегда найдет способ помыться. На лбс я наловчилась сама себе делать маникюр. А что касается того, чтобы осветлить волосы, то просто это делаешь, когда бываешь в тылу. Я ношу дреды, но сейчас их негде сделать, поэтому хожу без них.
- Умирал кто-то из бойцов на твоих руках? Если да, сильно рефлексировала потом по этому поводу?
- Таких случаев не было. Но вот был, помню, такой: разговариваю утром с бойцом - он был одним из моих командиров, а днем я его погибшего, всего обгорелого, достаю из полностью сгоревшей машины, и в моих руках разваливаются его бедренные кости. Рефлексии сейчас нет, это будет потом, после войны.
- А еще какие-то случаи?
- Как-то заехала на машине в горящую лесополку, но смогла оттуда выбраться. Как-то у одного бойца было ранение – СОПОР (это состояние патологического угнетения сознания, которое занимает среднее положение между оглушением и комой - прим.). Он был без сознания. Такие ситуации, когда боец без сознания – самые трудные, потому что он не может сказать, что с ним сейчас происходит. Боец хрипел - у него была уже непроходимость дыхательных путей и вообще было достаточно много ранений, в том числе осколочных. На месте было трудно определить, что у него. Было страшно: справлюсь ли. Но я была не одна. Мы вместе справились: вставили ему воздуховод, а потом доставили в госпиталь. Там уже им занялись профессионалы. Бойца в итоге спасли.
- Ты родновер. Много язычников воюет в армии?
- Точно не знаю, но примерно пятая часть от ее состава. Родноверы есть везде – в штурмах, например.
- А не боишься обвинений, что вот вы язычники, и в "Азове" были язычники? Мол, они нацисты, и вы нацисты…
-Так на той стороне воюют и православные, и мусульмане. Так и здесь. Эта война ведь не война религий. Это война идеологий, поэтому и с той, и с этой стороны могут воевать люди одной религии.
- Было ли предчувствие смерти? Если да, то что ты делала в этом случае?
- Да, были. В этом случае у меня есть группа поддержки, к которой я обращаюсь за помощью. Девушки-родноверки держат надо мной и над моими ребятами щиты. После этого такое настроение – предчувствие смерти – проходит. Я верю в защиту, верю в заговоры, в молитвы. Как-то за мной гналась "птичка", когда я ехала по дороге. Но я придумала заговор: "Предки родные, рядом ходите, смерти глаза от меня отводите". … Когда такие случаи бывают, то я его говорю... И помогает.
Смотрите интервью Александра Чаленко с военным медиком Чему медик учится в ВС России и почему эта профессия одна из главных на фронте — "Чита" Винник
Александр Чаленко