Возрождение оппозиции и внутренняя борьба в правящей партии изменили политический ландшафт Монголии
В конце лета и начале осени 2025 года политический ландшафт Монголии изменился с силой бури в пустыне Гоби. Доминирующая правящая партия страны, Монгольская народная партия (МНП), находившаяся у власти большую часть последних двух десятилетий, погрузилась в ожесточенную борьбу за лидерство, в то время как ее главный соперник, Демократическая партия (ДП), вышла из многомесячного хаоса и назначила нового председателя, настроенного на реформы.
Эти два события, происходящие на фоне экономической стагнации, системной коррупции и растущего общественного недовольства, — не просто политический театр: они сигнализируют о возможной перегруппировке сил в Улан-Баторе, которая может иметь резонансные последствия для деликатного балансирования Монголии между Китаем, Россией и Соединенными Штатами. Для страны, которую долгое время восхваляли за ее «управляемую преемственность» в постсоветской демократии, 2025 год знаменует собой поворотный момент, который может либо укрепить ее демократические институты, либо ввергнуть ее в новую эру тупика.
Перезагрузка Демократической партии: восхождение Цогтгэрэл Одон к власти
Долгие годы ДП находилась в тени МНП. Будучи крупнейшей оппозиционной партией Монголии, она занимает 42 места в Великом государственном хурале (парламенте), состоящем из 126 депутатов. Это достойный результат, но всё же гораздо меньше большинства, которое получает МНП (68 мест). Из-за внутренней фракционности и неспособности извлечь выгоду из общественного недовольства политикой МНП в сфере экономики и коррупции, ДП рисковала превратиться в маргинального игрока.
Ситуация изменилась 31 августа 2025 года, когда Национальный комитет политики избрал Цогтгэрэла Одона своим председателем, положив конец многомесячной неопределенности после отставки бывшего лидера Гантөмөра Лувсанняма.
Победа Цогтгэрэл была решающей. В первом туре голосования 48-летний депутат набрал 196 голосов из 314 участвовавших членов комитета, одержав победу над соперниками Пурэвдоржем Бөхчулууном (82 голоса), Баярмаа Жудаг (33 голоса) и Отгонбат Бархуу (3 голоса). Запланированный второй тур оказался ненужным, когда Пурэвдорж и Баярмаа снялись с выборов, закрепив неоспоримую победу Цогтгэрэл. Верховный суд формализовал его мандат 18 сентября, устранив процедурные неопределенности, из-за которых ДП оказалась в административной неопределенности, и открыв партии возможность перегруппироваться в преддверии парламентских выборов 2028 года.
Восхождение Цогтгэрэл знаменует собой смену поколений для ДП. В отличие от старой гвардии партии, которая оттачивала свое мастерство во время демократической революции 1990 года, положившей конец коммунистическому правлению, Цогтгэрэл олицетворяет «технократический прагматизм», сформированный опытом ведения бизнеса и управления. Он возглавляет крупную монгольскую фирму Teso Corporation, а также был советником бывшего премьер-министра Алтанхуяга Норова и главой отделения ДП в аймаке Увс. Дважды избиравшийся в парламент, он с 2022 года возглавляет парламентскую фракцию ДП, что обеспечивает ему как авторитет среди рядовых граждан, так и знание политического механизма Монголии изнутри.
В своей победной речи Цогтгэрэл сформулировал миссию ДП как «победу на выборах через защиту интересов монголов», а не просто противостояние МНП. Его платформа нацелена на три насущных вопроса: антикоррупционная реформа (богатство элиты и восприятие коррупции привели к отставке бывшего премьер-министра Оюун-Эрдэнэ Лувсаннамсрая в июне), цифровое управление для упрощения бюрократии и устойчивое регулирование добычи полезных ископаемых, чтобы гарантировать, что богатство ресурсов принесет пользу простым гражданам, а не элитным олигархам (главная общественная проблема, согласно опросу фонда Sant Maral Foundation, проведенному в мае 2024 года, в котором «коррупция в горнодобывающей промышленности» была названа самой большой проблемой страны). Эти приоритеты находят глубокий отклик у городских специалистов и разочарованной молодежи — демографической группы, которую ДП с трудом удалось привлечь на свою сторону в последних циклах.
Для ДП ставки не могли быть выше. Лидерство Цогтгэрэла — последний шанс возродить успех партии: если ему удастся объединить её разрозненные крылья, включая сторонников-популистов из сельской местности и городских реформаторов, это может подорвать квалифицированное большинство МПП на выборах 2028 года, открыв эпоху коалиций, напоминающую 2010-е. Однако неудача лишит ДП всякой значимости, оставив МНП безоговорочно доминировать — сценарий, который грозит еще больше укрепить коррупцию и стагнацию, которые избиратели все больше отвергают.
Гражданская война Монгольской народной партии: Амарбаясгалан vs Занданшатар
Пока ДП находила опору, МНП погрузилась в хаос. Распри начались ещё в начале 2025 года, когда Оюун-Эрдэнэ подал в отставку на фоне коррупционного скандала, спровоцированного общественным возмущением по поводу роскошной вечеринки по случаю помолвки его сына. После этого пост премьер-министра занял Занданшатар Гомбожав — 55-летний консерватор, имеющий тесные связи с элитой горнодобывающей промышленности Монголии. Затем Занданшатар консолидировал власть, заняв одновременно пост премьер-министра и председателя МНП. Этот шаг Амарбаясгалан Дашзэгвэ, 44-летний спикер парламента и лидер «Молодых реформаторов» МНП, осудил как «недемократический» и представляющий угрозу системе сдержек и противовесов.
Напряжение достигло пика 27–28 сентября на Восьмой малой конференции МНП (Бага Хурал) в Улан-Баторе. Встреча началась с чистки 49 членов (некоторые по просьбе, другие за то, что занимали государственные должности) и возвышения местных партийных лидеров на их место, что предвещало грядущие фракционные баталии.
Главное событие — выборы председателя — свело Амарбаясгалана с Занданшатаром в двухраундовом противостоянии, которое обнажило идеологические и поколенческие разногласия в партии.
Согласно правилам MНП, для окончательной победы председателю необходимо получить две трети голосов. В первом туре Амарбаясгалан набрал 56.1% голосов, а Занданшатар — 44% — оба кандидата не достигли нужного уровня. Вместо того чтобы договориться о компромиссе, Занданшатар и его основные сторонники бойкотировали второй тур. При оставшихся 321 члене (что соответствует кворуму в две трети) Амарбаясгалан получил 257 голосов — 85.67 процента от общего числа.
МНП запланировала проведение своего 31-го пленарного заседания (Их Хурал) на 15–16 ноября 2025 года для официальной ратификации результатов, при этом на завершение работы отводилось 90 дней (60 дней на передачу регистрации в Верховный суд плюс 30 дней на рассмотрение).
Выборы стали не просто сменой руководства – они стали отказом от старой гвардии МНП. «Молодёжные реформаторы» Амарбаясгалана (чиновники моложе 45 лет) выросли во время бума добычи полезных ископаемых в Монголии в 2000-х годах и его последующего спада. В своей предвыборной кампании они сосредоточились на проблемах безработицы среди молодёжи (которая остаётся на уровне около 15%), горнодобывающего сектора, контролирующего 70% ВВП, но обогащающего лишь несколько семей, и сектора малых и средних предприятий (МСП), создающего более 50% рабочих мест, но получающего лишь около 20% доступных кредитов.
Фракция «Истеблишментных консерваторов» Занданшатара (средний возраст старше 50 лет) отстаивала статус-кво, предупреждая, что быстрые реформы дестабилизируют и без того нестабильную экономику: рост ВВП Монголии за первую половину 2025 года составил 5.6 процента, что значительно ниже прогнозов. Азиатский банк развития (АБР) прогнозировал рост экономики Монголии на уровне 6.6%, а Всемирный банк — на уровне 6.3%. Кроме того, стоимость экспорта угля в первой половине 2025 года упала более чем на 40 процентов, а дефицит бюджета государственного управления составил ₮758 млрд ($211 млн).
Однако победа Амарбаясгалана — не панацея. Занданшатар сохраняет контроль над исполнительной властью и лояльными членами партии, что повышает риск «тупика сосуществования» — сценария, хорошо знакомого МНП. В 2010-х годах аналогичная фракционная борьба размыла программу реформ партии, оставив без внимания такие ключевые вопросы, как реформа монополии на горнодобывающую промышленность.
Ноябрьское пленарное заседание партии станет решающим испытанием: если Амарбаясгалан не сможет добиться компромиссов (например, включить консерваторов в ключевые комитеты), МПП может еще больше расколоться, что подорвет ее способность управлять страной.
Корни беспорядков: экономический спад и системная коррупция
Борьба за лидерство в обеих партиях является симптомом более глубокого общественного кризиса. Экономика Монголии по-прежнему привязана к экспорту угля и меди, что делает ее уязвимой к колебаниям мировых цен на сырьевые товары. Международный валютный фонд (МВФ) прогнозирует рост ВВП к 2025 году на уровне 6.0 процентов — восстановление по сравнению с 2024 годом, но оно будет обусловлено временным увеличением поставок угля, а не структурными реформами. Инфляция сохраняется на уровне около 9 процентов, что снижает покупательную способность домохозяйств, в то время как задолженность домохозяйств резко возросла. 30% монголов по-прежнему живут за чертой бедности. Финансовая расточительность, усугубленная предвыборными расходами, угрожает макроэкономической стабильности.
Коррупция – это пороховая бочка. Скандал 2022 года о краже угля, в результате которого были украдены миллиарды долларов (что эквивалентно более 10 процентам годового экспорта), подорвал общественное доверие к МПП. Падение Оюун-Эрдэнэ этим летом лишь усилило эти опасения, поскольку расследования показали, как элитные сети получали ренту от добычи полезных ископаемых. Transparency International поставила Монголию на 114-е место из 180 стран в своем Индексе восприятия коррупции за 2024 год, что является доказательством того, что в обеих основных партиях сохраняются сети покровительства, подавляющие меритократию и равенство.
Ухудшение состояния окружающей среды усугубляет эти проблемы. Чрезмерный выпас скота и неконтролируемая добыча полезных ископаемых ускорили опустынивание, а «дзуды» — смертоносные зимние бедствия, которые сочетают в себе метели и голод скота, — стали более частыми. Дзуд 2023–2024 годов уничтожил более 8 миллионов голов скота (12 процентов национального поголовья), опустошив скотоводческие общины, составляющие сельскую базу МПП. Климатические модели предсказывают больше подобных катастроф, вынуждая лидеров искать баланс между добычей ресурсов и устойчивостью. Эту проблему и Цогтгэрэл, и Амарбаясгалан уже поднимали, но пока не представили конкретных планов по ее решению.
Эти кризисы восходят к постсоветскому переходному периоду в Монголии. Приватизация 1990-х годов, носившая характер «шоковой терапии», породила класс олигархов, а ресурсный бум скрыл дефицит государственного управления. Сегодня 15-процентная безработица среди молодежи и массовая миграция в Улан-Батор (где сейчас проживает около 50 процентов монголов) создают напряженную инфраструктуру, порождая взрывоопасную смесь апатии и активизма. Политические потрясения в Монголии в этом году — это подведение итогов: избиратели требуют перемен от системы, которая не смогла выполнить обещания демократии.
Геополитические колебания: баланс гигантов в новую эпоху
Внутренние беспорядки в Монголии имеют последствия за пределами ее границ. Внешняя политика Монголии, находящейся между Китаем и Россией — двумя крупнейшими торговыми партнерами — и находящейся под пристальным вниманием со стороны США в рамках стратегии «третьего соседа», зависит от тонкого баланса. Смена руководства в 2025 году может изменить этот баланс.
Для Китая победа Амарбаясгалана может ускорить сотрудничество. Китай поглощает более 60 процентов экспорта Монголии, а фракция Амарбаясгалана давно поддерживает многомиллиардный проект газопровода «Сила Сибири-2» (по которому ежегодно будет транспортироваться 50 миллиардов кубометров российского газа в Китай через Монголию, что принесет Улан-Батору 1 миллиард долларов в виде транзитных сборов). Консерваторы Занданшатара откладывали реализацию проекта, требуя лучших условий, но ожидается, что Амарбаясгалан будет добиваться его ратификации до конца года. Он также может возродить железную дорогу Ганцмод—Гашуун-Сухайт в регионе Южная Гоби, которая является критически важным звеном для экспорта угля в Китай. Это хорошая новость для Пекина, которому нужны стабильные поставки угля для диверсификации поставок за пределы Австралии и Индонезии.
У России есть основания для осторожного оптимизма. Хотя ориентация Амарбаясгалана на Китай может вызывать опасения, проект «Сила Сибири 2» по-прежнему представляет общий интерес: Россия может ежегодно зарабатывать миллиарды долларов на продаже газа в Китай, что является для нее спасательным кругом в период отделения от европейских энергетических рынков. Амарбаясгалан также выразил поддержку расширенному военному сотрудничеству с Россией, включая совместное патрулирование границ, что является приоритетом для Кремля на фоне напряженности в отношениях с НАТО. Неясным остается вопрос, потребует ли Амарбаясгалан большую долю отечественного газа из нового трубопровода, что может стать испытанием для двусторонних отношений, но вряд ли сорвет проект.
Для Соединенных Штатов этот сдвиг является неудачей. Вашингтон негласно поддержал консерваторов Занданшатара, посчитав их более восприимчивыми к помощи США (с 2023 года обещано более 50 миллионов долларов) и ежегодным военным учениям Khaаn Quest. Амарбаясгалан, напротив, отверг помощь США, назвав ее «символическими жестами», которые не помогут решить проблему внешнего долга Монголии, составляющую около 40 миллиардов долларов (около 150 процентов ВВП). Хотя он вряд ли полностью разорвет связи (Монголия ценит поддержку США в международных финансовых институтах), он отдаст приоритет китайско-российскому партнерству. Это стало очевидно в сентябре, когда Китай провел учения «Сотрудничество по обороне границ 2025» с Монголией и Россией — редкие совместные учения, которые официальные лица США расценили как пренебрежение.
Цогтгэрэл из ДП добавляет еще один уровень сложности. Его корпоративный опыт может способствовать укреплению связей инвесторов с иностранцами, однако у ДП есть история антикитайской риторики, подпитываемой историческими обидами из-за территориальных споров. Если Цогтгэрэл воспользуется этим, чтобы сплотить сторонников из сельской местности, это может осложнить экономические отношения Монголии с Пекином, что является риском для страны, которая зависит от китайского спроса.
Заключение: поворотный момент для демократии в Монголии
Политическое землетрясение 2025 года в Монголии — это не конец ее борьбы, а начало критической фазы. Возрождение Демократической партии предлагает проблеск конкурентной демократии, в то время как внутренние распри в МНП заставляют считаться с десятилетиями ее доминирования.
Для Цогтгэрэла и Амарбаясгалана следующие шесть месяцев станут определяющими: Цогтгэрэл должен объединить ДП и превратить свою платформу в конкретные политические решения, в то время как Амарбаясгалан должен провести пленарное заседание МНП в ноябре и выполнить свои обещания по реформам.
Ставки высоки. Успех может привести к созданию более инклюзивной и ответственной политической системы, которая обеспечит баланс между экономическим ростом, справедливостью и экологической устойчивостью. Неудача может ввергнуть Монголию в тупик, что позволит коррупции и олигархии усилиться, а также создаст риск нестабильности, которая отразится на отношениях с Китаем и Россией.
Для международного сообщества траектория Монголии имеет значение. Это редкий пример стабильной демократии в Центральной Азии, и ее способность управлять политическими изменениями, одновременно уравновешивая великие державы, может служить образцом для региона. Как сказал один монгольский политолог: «2025 год — это не выбор между МНП и ДП, а выбор между демократией, которая работает для всех, и демократией, которая работает для немногих». Весь мир наблюдает за тем, какой путь выберет Монголия.
автор: Сумъяа Чулуунбаатар — экономист и эксперт по международным вопросам. В настоящее время Сумъяа работает внештатным научным сотрудником в Институте международных исследований Монгольской академии наук.
перевод: Татар С.Майдар
источник: The Diplomat